Люба вернулась домой, позавтракала, погуляла с братом, помогла тете с приготовлением обеда — и все это время думала. О чем? Сложно сказать одним словом. Думала о поникших в жестяном ведре, некрасивых и трогательных цветах. О босых ногах, ступающих через порог в холодную лужу. О тихой песенке, которую Сашка напевал, когда перед сном переодевался в пижаму. О разных формах сюрпризов, которые преподносит жизнь. О схематическом изображении принцев и злодеев, принятом в сказках.

Об упавшей монетке, которая еще бьется и звенит, и не видно, что выпало — орел или решка?

О деталях головоломки, которую не ей предназначено собрать.

Вечеринка удалась.

Люба и не подозревала, что в пригороде столько дорогих машин, пока не увидела забитый иномарками двор и свободное от деревьев место вдоль забора. Небо освещали яркие белые прожекторы и от музыки, казалось, трясется земля. Да уж, не хотелось бы жить поблизости.

В самом доме грохот стоял ничуть не слабей. Любу никто не встречал, впрочем, как и остальных гостей — прямо за ней в дом ввалились трое нетрезвых парней с разводами маскировочной краски на лице и в штанах, грязных по колено и никто не сказал ни слова против.

Ступив за порог, Люба ухнула в будоражащую, кипящую нервной энергией толпу, которая явно не утруждала себя заботами и тревогами о дне насущном. Вокруг царил драйв, безудержный отрыв, эмоциональный и физический взрыв, которому когда-то раньше повиновалась Люба. Молодежный бог, которому она поклонялась в городе. Смех почти перекрывал музыку и группы людей разной степени опьянения носились по немалой гостиной, холлу и столовой, чуть не сшибая стены и временами сшибая друг друга. Практически везде верхний свет выключили, отчего помещение погрузилось в полумрак, кроме тех мест, где разливали спиртное. Вот чего было предостаточно, так это спиртного. Между пустой зоной с цветными шарами под потолком, предназначенной под танцпол и зоной с мебелью втиснули длинный стол, сплошь заставленный бутылками, бокалами и плоскими тарелками с закусками. Во входе на кухню поставили барную стойку, за которой имелся бармен. Прямо сейчас он показывал один из своих профессиональных фокусов, жонглируя двумя бутылками.

Несмотря на поднявшую голову память, желания танцевать не возникло, как и желания искать вокруг знакомых. Люба даже не приглядывалась к окружающим, а сразу отправилась на поиски места, где можно устроиться, обернуться змеиным телом вокруг облюбованного камня и приготовиться к защите своего покоя.

Впрочем, желание тишины и покоя в такой атмосфере не имело шансов удержаться и быстро растворилось в пропахшем чем-то душистом полумраке. Люба поняла, что общая атмосфера расслабленности и вседозволенности все-таки на нее подействовала. Конечно, она тоже человек и помнит, пусть и смутно, как надо отрываться.

Самое смешное — ее открытое нежелание общаться, улыбаться и обмениваться оценивающими взглядами привело к прямо противоположному результату и Люба привлекла массу ненужного внимания. Впрочем, она его ожидала, потому что впервые после приезда к дяде подбирала наряд и оделась так же, как одевалась на вечеринки в городе. Комплект, который она выбрала для вечера, очень любил ее прошлый молодой человек. Он называл Любу 'моя строгая учительница' и при этом обязательно пошловато улыбался. Но тогда Любе не очень хотелось признаваться себе, что подобные улыбки ее бесят и она просто улыбалась в ответ. Такие вечера обычно заканчивались у него дома вполне предсказуемым образом.

Пусть теперь вспоминает…

Впервые Любе в голову при мысли об оставленном в городе парне пришли мысли, окрашенные чем-то отличным от тупого равнодушия. Немного, совсем слегка, но покрытые злорадством.

Она даже замерла на миг, любуясь переливами огненного на сером, а после вернулась в настоящее. Впрочем, окружение не способствовало дурному настроению.

Первый желающий познакомиться появился возле Любы, стоило только сесть на диванчик в углу и закинуть ногу на ногу. Этот комплект одежды получился сам собой, хотя все вещи она купила по отдельности и специально не подбирала. Вполне может быть, они сами к себе подобрались, ведь бывает же, что предметы тянутся друг к другу так же, как тянутся люди?

Вызывающе короткая клетчатая юбка, собранная крупными складками сама по себе смотрелась довольно глупо, но вместе с облегающей плотной черной водолазкой с высоким горлом и короткими рукавами и с высокими узкими сапогами вид неуловимо менялся. А уж когда она делала такую прическу — простой узел на затылке, а в макияже делала акцент на тонкие стрелки на веках и ярко-алые губы, эффект сшибал с ног не только ее молодого человека. Он, кстати, любил демонстрировать Любу в таком виде друзьям. Пожалуй, впервые он захотел ее представить, именно когда увидел в этом образе. В тот день, если память не изменяет, Люба на что-то злилась, потому нацепила на скорую руку первое, что нашла в гардеробе, парой движений скрутила волосы и легко мазанула губы помадой.

И произвела своим появлением фурор.

Сегодня, правда, такого успеха не случилось, но учитывая огромное количество людей, результат все равно получился очень даже впечатляющим.

Молодой человек утверждал, наряду не хватает нитки крупного жемчуга на шее, но Люба отказывалась надевать бусы и наоборот, снимала даже подаренный родителями на совершеннолетие крестик, с которым до недавнего времени вообще редко расставалась.

Теперь Люба расправила юбку, выпрямила спину и скорчила одну из тех гримас, которые красовались на лицах американских фотомоделей тридцатых лет — болтанку из презрения, наивности и хрупкости.

— Охренеть, ты такая сексуальная, стильная, шикарная! Скажи, что ты мне не снишься! — нетвердым голосом заявил подошедший кандидат на знакомство, его глаза плавали, как и улыбка и, судя по всему, комплимент он заучил чуть ранее наизусть и теперь пользовался им при каждом удобном случае.

Люба коротко и крайне многозначительно покосилась на него краем глаза и отвернулась, а незадачливый кавалер быстро отвалил и поплыл на поиски следующей красавицы. Люба так умела, научилась за годы посещения клубных вечеринок поставить на место всего за пару секунд и даже на пьяных в большинстве случаев действовало.

Интересно, а какой реакции они ждут на комплимент из серии: 'Если ты такая красивая, то почему накрашена? А если такая страшная, то почему не наливаешь?'.

Впрочем, Люба моментально о нем забыла, потому что собиралась сегодня вечером играть королевскую роль гостьи, которая сама выбирает. Эта необходимость сделать хоть что-нибудь, сломать тягостное одиночество, закрыть глаза и не думать, что происходящее — просто временный обман, оказалась слишком навязчивой, чтобы пытаться закрыть на нее глаза. Да и зачем?

Второго кавалера она остановила еще на подлете. Не успел тот попятиться, как сердце налилось горячей кровью и стало очень тяжелым, стремясь упасть вниз. Люба посмотрела вперед, ориентируясь на излучаемый с той стороны холод и увидела Бостона. Мебель в гостиной передвинули и диван, на котором он сидел, теперь оказался стоящим на расстоянии примерно десяти метров и до сего момента находился в темноте. Если бы один из прожекторов над танцполом не повернулся в эту сторону, Люба его еще долго бы не заметила.

И вот вопрос — от него шел холод или наоборот, тепло?

Бостона окружало целых три девицы. Две в серебристо-белых одинаковых платьях сидели по левую руку и беззаботно болтали между собой, не забывая периодически обращаться и к нему, а по правую девушка в шикарном синем платье прислонилась головой к спинке дивана и неотрывно смотрела на Бостона влюбленными глазами.

А он без улыбки смотрел на Любу.

Она ухмыльнулась. Боже, как они все предсказуемы! Сейчас будет демонстрировать, насколько он популярен. Пару безумных подружек предъявит, мол, обрати внимание, какой я крутой, модный, активно пользующийся женским спросом самец и не забывай, как тебе повезло, что я вздумал одарить тебя своей благосклонностью. В общем, скука смертная.