Роза без колебаний дала согласие помогать Красной Армии в разгроме фашизма. Джиму было поручено обучать ее радиоделу.

Зная, что Джим пользуется успехом у женщин, Радо предупредил его, чтоб тот «не морочил девушке голову». Потом Радо пожалеет об этом.

Джим принял совет Шандора как приказ, и хотя любил пошутить с Розой, что нередко превращало их занятия в легкую пикировку симпатизирующих друг другу молодых людей, никогда не делал попытку сблизиться с ней.

Передатчик Розы сначала установили на квартире ее родителей, и хотя родители ничего не имели против того, что их дочь стала кем-то вроде подпольщицы, все же рация, находившаяся в их доме, вызывала у них беспокойство. Тогда Радо снял Розе квартиру, где девушка и поселилась, выдавая себя за студентку, которая изучает французский язык.

Теперь все три радиостанции: Хаммелей и Розы в Женеве и Джима в Лозанне были полностью загружены работой.

Они выходили в эфир почти каждую ночь, и в Москву летели радиограммы с ценнейшей информацией, а из Центра поступали все новые и новые запросы.

Шелленбергу нездоровилось. Новые таблетки, которыми снабдил бригадефюрера доктор Керстен, тоже не помогали. Да и что могло помочь, если это все нервы. Может, помогла бы рюмка водки? Шеф гестапо Мюллер говорит, что водка помогает ему от давления. Но у Шелленберга даже после рюмки спиртного неясная голова. А она должна быть ясной.

Дешифровщикам удалось наконец расколоть один из шифров красной швейцарской группы разведчиков, «Красной тройки» — под таким кодовым названием теперь проходила эта группа в немецкой контрразведке.

Перед Шелленбергом лежала расшифрованная радиограмма. Дора? Кто это? Полиция представила Шелленбергу огромный список подозреваемых в Швейцарии. Если бы эти люди находились в Германии, то их можно было арестовать, а потом просеять. Но как добраться до них в Швейцарии, как среди сотен найти Дору? Это может сделать только швейцарская полиция. Как заставить ее всерьез заняться русскими?

Шелленберг снова пробежал глазами текст радиограммы:

Бригадефюрер вызвал дежурного офицера.

— От Массона нет известий?

— Никак нет, бригадефюрер.

— Хорошо. Идите.

Шелленберг уже несколько раз встречался с начальником швейцарской секретной службы Роже Массоном. До сих пор он почти ни о чем его не просил, только готовил почву. Теперь, когда настало время собрать урожай, Массон вдруг повел себя неожиданно. Он стал уклоняться от встреч.

Шелленберг встал и прошелся по кабинету. Остановился у окна. Белые хлопья снега липли к стеклу, но тут же от тепла теряли форму, медленно сползали вниз, оставляя мокрые следы.

От сверкающего кафельной белизной щита струилось приятное тепло.

Начальник VI Отдела РСХА мысленно перенесся в далекие заснеженные приволжские степи, где агонизировала 6-я армия Паулюса. Несчастные держатся там из последних сил, а тут, в рейхе, — измена! Что-то похожее на чувство патриотизма, как его понимал бригадефюрер, шевельнулось в его душе. К этому чувству примешался гнев «хорошего» немца против «плохих» немцев, засевших где-то в генштабе.

Почему все-таки Массон так ведет себя? Почему он уклоняется от встреч? Неужели разгром 6-й армии под Сталинградом так повлиял на умонастроения швейцарцев?.. Напрасно! Напрасно они так думают! Рейх еще силен. Очень силен! Во всяком случае, достаточно силен, чтобы скрутить голову еще одному карликовому государству, каким является Швейцарская Конфедерация.

Но не допустил ли он, Шелленберг, какой-либо ошибки в отношениях с Массоном? Только ли события под Сталинградом внушили этому ординарному служаке столь сильное самомнение?

Шелленберг подошел к креслу и опустился в него. Расслабленные кисти рук ощутили мягкую прохладную кожу подлокотников.

Вошел Хользер.

— Штандартенфюрер Пфейфер просит принять его.

— Что-нибудь важное?

— Он не сказал мне.

— Скажите, что я уполномочил вас выслушать его. Мне надо сейчас побыть одному.

Штурмбанфюрер Хользер был доверенным лицом Шелленберга. Именно ему несколько месяцев назад бригадефюрер поручил найти дорожку, ведущую к Массону. Хользер нашел ее. Ему удалось установить контакт с помощниками Роже Массона — офицерами швейцарской секретной службы капитанами Вахлем и Фишером. Хользер пытался выяснить, что известно швейцарцам о «красных пианистах» в Конфедерации. Фишер и Вахль ушли от ответа: «У нас нет таких данных».

— Мы располагаем точными сведениями, — сказал Хользер. — На территории Швейцарии действует разведывательная группа, работающая на Кремль.

Тогда «нейтралы» спросили Хользера:

— Зачем русской разведке посылать свои радиограммы из Берлина в Швейцарию, а оттуда уже — в Москву? Почему они сразу не радируют в Москву?

На это у Хользера не было ответа. Он только предположил, что мощности передатчиков, которыми располагают русские в Германии, недостаточны, чтобы радировать непосредственно в Москву. Сам Хользер не был уверен в этом: уже были захвачены благодаря стараниям Беккерта передатчики в Берлине и Брюсселе. Они радировали прямо в Москву. И Хользер и Шелленберг сами терялись в догадках, почему русские используют «кружной путь» связи.

Хользеру ничего не удалось узнать о «красных пианистах» в Женеве и Лозанне. Надо было выходить непосредственно на бригадного полковника Массона.