Маруся замерла с вытянутой рукой, так и не дотронувшись до печенья.

— Заболел ребенок?

— Ну да.

Маруся убрала руку от тарелки, встала и направилась в сторону лестницы.

— Ты чего?

— Нам нужно к этому ребенку.

— Как ты себе это представляешь?

— Поднимемся, и ты скажешь, что мы пришли на помощь...

— Это как-то неприлично...

— Что неприлично? Помогать детям?

— Идти туда, куда тебя не приглашали! Тем более в комнату к больному ребенку.

— Откуда она знает? Может, у русских так принято. Ну что ты сидишь?

— Да ну...

— Нос! Ну елки-палки! Предмет стопроцентно там! Рыжая явно ни сном ни духом — она понятия о нем не имеет!

Нос нерешительно поднялся.

— Давай! Просто надо попасть в детскую, пока она оттуда не вышла... Иначе потом это действительно будет странно.

Они поднялись по лестнице и остановились у двери, из-за которой слышался плач.

— Постучи и скажи, что я врач! Педиатр!

— Ну какой ты врач?! — возмутился Носов.

— Детский! Скажи, что я дочка известного в Москве педиатра, что я учусь на медицинском, что я гений, что я могу позвонить папе и проконсультироваться, описать симптомы, — в общем, наври ей что-нибудь. Главное — ее заболтать...

Нос посмотрел на Марусю как на сумасшедшую. Маруся разозлилась, сама постучала в дверь и, не дожидаясь разрешения, раскрыла ее и втолкнула Носова внутрь. Пока он объяснялся, вздыхая и заикаясь, она быстро осмотрела комнатку.

Обычная детская со светлыми стенами и картинками мультипликационных героев; игрушки, маленькая и симпатичная мебель... Сам ребенок, девочка лет пяти, лежал в кровати и плакал, растирая глаза. Маруся перевела взгляд на Эльзу — та смущенно улыбалась, слушая Носова — конечно же, она обалдела от такой бестактности, но пыталась с достоинством вынести внезапную атаку «этих русских».

В ответ на какую-тосбивчив уюреплику Носова Эльза быстро и скомканно заговорила, показывая на ребенка и заправляя за уши вновь растрепавшиеся волосы.

— Она благодарит и просит посидеть тут минутку, пока она сбегает вниз за лекарством, — сухо перевел Носов.

Ему явно не нравилось происходящее.

Маруся закивала и подошла к детской кроватке.

— Данке, данке... — залепетала Эльза,выходя из комнаты.

— Встань у двери! — резко скомандовала Маруся, как только они остались наедине с малышкой.

— Что ты собираешься делать?

— То, зачем мы сюда и приехали!

Она быстро осмотрела кроватку со всех сторон, заглянула под нее и за нее, провела рукой под матрасом и под подушкой... Девочка, не переставая, плакала, закрывая лицо руками.

— Тихо, тихо, тихо... — Маруся погладила девочку по волосам, — не плачь, хорошая...

— Ты уверена, что Предмет здесь?

— У девочки глаза воспаленные, — смотри, как она их трет... И заболела она сразу после смерти профессора, потому что... — Маруся встала с коленок и еще раз внимательно осмотрела кроватку. — Потому что... он передал ей Предмет перед смертью либо его...

Маруся осторожно приподняла одеяло и расстегнула пуговки на рубашке ребенка.

— Его повесили внучке на шею в память о дедушке... — улыбнулась Маруся, вытаскивая из-под рубашки тонкую серебряную цепочку с подвеской в форме ворона.

Нос нервно сглотнул.

— Можно я возьму эту птичку? — спросила Маруся у девочки и, не дожидаясь ответа, расстегнула цепочку.

— Получается, что мы ее украли, — расстроенно вздохнул Носов.

— Получается, что мы вылечили ребенка, — решительно сказала Маруся, пряча Предмет в карман и накрывая девочку одеялом.

Девочка и правда перестала плакать. Она даже убрала руки от глаз и внимательно смотрела на Марусю, будто пытаясь разглядеть ее лицо. Как и следовало ожидать, глаза у девочки были разноцветные, к тому же сильно покрасневшие от слез.

— Так лучше? — спросила Маруся, улыбаясь.

— Эльза идет, — прошептал Носов.

Маруся присела на краешек кровати и взяла девочку за руку.

Эльза вбежала в комнату со стаканом, в котором была налита подкрашенная розовым вода. Она подскочила девочке, и Маруся сразу же встала и отошла в сторону. Эльза напоила ребенка и что-то спросила.

— Спрашивает, как ты ее успокоила, — перевел Носов.

— Скажи, что я знаю волшебные слова, — ответила Маруся, выбегая из комнаты.

— Ты куда? — бросил ей вслед Носов.

— Сейчас!

Она сбежала по лестнице, взяла свою сумку и вернулась.

— Это тебе на память, — прошептала Маруся девочке, протягивая маленькую резиновую уточку, купленную когда-то в аэропорту и так и не выложенную из сумки.

Эльза улыбнулась. Девочка взяла в руки игрушку и прижала к груди.

— Это ты для успокоения совести? — тихо прошипел Носов.

— Это я подарила ребенку уточку, — невозмутимо ответила Маруся. — Считай, что мы обменялись.

Дело было сделано. Теперь очередь за Юки.

В маленьком уютном кафе в старом городе было не протолкнуться: местные во все глаза пялились на разряженных поклонников фэнтези. Маруся тоже разглядывала приезжих магов, с удовольствием жевала калач и пила чай. После удачной операции настроение было хорошим, и от этого выпечка казалась невероятно вкусной.

В отличие от Маруси, Нос выглядел хмурым. Похоже, его мучила совесть за то, что они украли Предмет, и «благородные» оправдания поступка ничуть его не утешали. С другой стороны, он знал, на что шел.

— Пора вызывать Юки, — наконец заговорила Маруся, облизывая губы. — Надеюсь, ему есть чем нас порадовать.

Нос молча протянул ей телефон и отвернулся куда-то в сторону. Вытерев ладони о салфетку, Маруся вытащила из кармана Ворона и положила на стол. Написать сообщение она не могла, поэтому решила отправить снимок. Просто и понятно.

Она сфотографировала предмет и добавила в чат Юки.

— А если он не отдаст Орла? — не оборачиваясь, спросил Носов.

— Как не отдаст?

— Так. Орел же мощнее нашего Ворона.

Маруся пожала плечами.

— Не знаю, какой мощней, но нужен-то ему Ворон.

— Так с Орлом можно вообще ничего не делать. Приходишь и говоришь: «Отдайте мне эту картину». И тебе отдают, — занудствовал Носов.

— Зачем ему просить, если ему нравится воровать? — удивилась Маруся. — Я его отлично понимаю. Просить — это скучно...

— Хорошие у тебя дружки, — проворчал Носов. — Да и сама ты...

— Между прочим, этого «дружка» посоветовал мне ты, и отзывался ты о нем с восторгом!

— Ничего не с восторгом. Я просто хотел как-то заполнить паузу, потому что мы поругались, а ты молчала. Не люблю, когда ты молчишь.

Маруся вздохнула. Какое трогательное признание. Наверное, лучше было бы полюбить Носова, и тогда в мире стало бы хоть на каплю больше справедливости. Но мир жесток, и чем сильнее Носов влюблялся, чем больше он проявлял свои чувства и даже осторожно выражал их в словах, тем меньше Марусе удавалось воспринимать его в качестве «объекта желания». Он становился другом, в какой-то степени любимым, но совсем не той любовью, на которую рассчитывал. А может быть, ей просто нравились плохие парни с чувством юмора, и добрый мальчик, который в любой момент готов прийти на помощь, казался чем-то полезным и оттого, как все полезное, — невкусным.

В руке задрожал телефон. Ответное сообщение: фотография маленького блестящего Орла.

— Он достал Предмет, — сказала Маруся, включила камеру и сделала снимок кафе. — Я вызываю его...

— Убери пока... — Носов кивнул на Ворона.

— Ага...

Маруся взяла Ворона и зажала в руке. В глазах потемнело. Маруся испуганно положила Предмет обратно.

— Ты чего?

— Какой-то он...

— Что?

Маруся снова сжала металлическую птицу в кулаке. На этот раз потемнело так быстро, как будто в помещении резко вырубили свет. Ощущение было настолько пугающим, что Маруся отбросила Предмет и схватилась руками за кресло.

— Странный он... — сказала Маруся. — Или я не умею им пользоваться?