— Почему вы вернулись в Москву?

— Хотела отметить день рождения с друзьями.

— М-м-м... А ваш отец случайно не...

— Да, это он.

— Хм... Интересно...

Капитан сверил информацию с данными на компьютере и слабо кивнул. На мониторе замигало входящее сообщение — клик и очередная таблица. Правда, скорее это было похоже на кассовый чек, в котором четко отражалось, когда и где Маруся пользовалась жетоном. Вот она вышла из дома в Сочи, оплатила такси, купила сок, прошла регистрацию, купила кофе и булочку, купила журнал, купила резиновую уточку (о боже!), скачала музыку... Ничего криминального, если не считать уточки. Села в самолет, прилетела... Жетон фиксировал каждый шаг — сканеры считывали информацию, даже когда он просто лежал в кармане или в сумке.

В две тысячи четырнадцатом году правительство пыталось ввести закон об обязательном вживлении микрочипа: тот же жетон, но размером с булавочную головку, однако идея не прошла — люди оказались не готовы к такому вмешательству в свои организмы. После скандальных дискуссий и многодневных уличных пикетов правительство пошло на уступки — было решено отказаться от принудительной «вакцинации». Пришлось, правда, вернуть привычный жетон, однако с некоторым усовершенствованием — теперь в нем появился сенсор, который определял «хозяина»

дактилоскопическим методом по отпечатку пальцев, так чтобы никто чужой не смог воспользоваться кодом, плюс при утере жетон можно было восстановить в любой точке любого населенного пункта — владельца просто идентифицировали и выдавали новый жетон.

— Ваш идентификационный код был заблокирован в десять часов тридцать восемь минут. Попытайтесь вспомнить, что в этот момент происходило?

— Я не помню, что происходило в десять часов тридцать восемь минут.

— Примерно...

— Ну. Я прилетела...

— Так...

— У меня закончился пластырь.

Капитан достал из кармана бумажную салфетку и промокнул лицо.

— Вы хотите сказать, что используете лекарственный препарат, чтобы не волноваться, и что вы часто испытываете гнев?

— Я так не сказала.

— Но это так?

— Ну, я, конечно, злюсь... То есть не злюсь, а начинаю нервничать. И, может быть, в этот момент, когда я нервничаю, я немного раздражена...

Капитан посмотрел на Марусю, слегка нахмурившись, точно его мучила страшная головная боль, источником которой была сама Маруся.

— Это как-то связано? Ваше состояние и вспышки гнева. Вы испытываете гнев в момент волнения?

— Я...

Капитан резко вскинул ладонь, призывая к тишине.

— Сформулирую более точно... Если в момент прилета действие пластыря закончилось и вы забеспокоились, могло ли это спровоцировать агрессию с вашей стороны?

Что?

Казалось, будто офицер подводит к чему-то, к какому-то выводу, цепляется за слова и увязывает их в одну логическую цепочку... Но к чему он подводит?

— Вы пытались оказать сопротивление службе безопасности. ..

— Ничего я не оказывала!

— Тогда почему вы убегали?

Маруся не нашлась, что ответить. От службы безопасности она убегала по инерции, без какой-либо причины. Точнее, убегала она вовсе не от них, а от прозрачных... Но попробуй теперь это объясни.

— Вы ведь заходили в аптеку?

-Да.

— В какое время это произошло?

— Не помню точно...

— Хорошо. Вы зашли в аптеку. Что дальше?

— Я не смогла оплатить покупку...

— Дальше?

— Вышла из аптеки.

— Куда вы направились, когда вышли из аптеки?

— Я...

— Почему вы стали убегать?

Вопросы посыпались такой скоростью, что Маруся не успевала подумать, прежде чем ответить.

— Не знаю.

— Почему вы убегали? — настойчиво повторил офицер.

— Показалось, что за мной кто-то следит.

— Вы заметили что-то странное, что вас напугало?

— Нет... Н-ничего не заметила. — Маруся запнулась, вспомнив своих прозрачных преследователей, но тут же собралась с силами. — Ничего! Просто бежала.

— Вы обмолвились, что вам показалось, будто за вами кто-то следи-]'.

— Ну да. У меня была паническая атака, я же говорю. .. — Маруся снова протянула руку с пластырем так,

чтобы офицеру было его лучше видно. — Закончился стопадреналин, и, видимо, произошел выброс гормонов или чего-то там, мне стало плохо, я очень занервничала, и мне показалось, что за мной кто-то следит — я понятия не имею, почему мне так показалось.

Капитан отвлекся на изучение цифр в мониторе. Как будто он перестал ее слушать, потерял интерес или не верил...

— Мне почудилось, что там был какой-то человек с прозрачной кожей... — втянув голову в плечи, сказала Маруся, осознавая, как нелепо это звучит, и пытаясь спрятаться в панцирь, как черепаха.

Капитан поднял голову и уставился Марусе прямо в глаза.

— Нам придется провести анализ крови на наличие наркотических веществ.

Маруся обреченно кивнула. Безумие какое-то. Адреналин, пластырь, страх... Оправдываться было бесполезно — все оправдания звучали бредом и вызывали еще большие подозрения. Маруся вспомнила сцену из какого-то старого фильма, который они с папой смотрели в прошлом году, — там обвиняемый заявил, что будет хранить молчание, пока не придет его адвокат. У Маруси не было адвоката, но зато был папа. Так и сказать? Сказать, что до его приезда она больше рта не раскроет. Но тогда это подтвердит, что Маруся в чем-то виновата, а ведь она ничего плохого не сделала... Уж лучше отвечать на все вопросы — скорее всего это недоразумение вскоре разрешится, и ее от- I [устят.

— Опишите подробно, что вы делали в аптеке, — снова включился капитан.

— Я бежала, увидела указатель, зашла в аптеку. Гам был старик, который отказался продавать мне пластырь, потому что мне заблокировали счет и я не могла оплатить покупку. Я стала просить его дать мне пластырь в обмен на часы, потому что мне правда было очень плохо, и я была готова на все что угодно...

— Даже на убийство?

Маруся улыбнулась. На мгновение она почувствовала себя в безопасности — если капитан шутит, значит, все не так страшно. Но потом она посмотрела в его глаза, и радость улетучилась.

— Мы восстановили время по камерам слежения. Сразу после вашего ухода был обнаружен труп фармацевта...

— Что?!

— И единственное, что нас интересует, это способ, которым вы смогли изувечить человека практически до неузнаваемости.

3

Камера находилась на нулевом уровне, там же, где располагалась стоянка рентомобилей, вход в метро и дешевые отели. Сейчас, в спокойном состоянии, если это состояние можно было назвать спокойным, Маруся наконец-то обратила внимание на дизайн подземного этажа: широкая дорога, выложенная плиткой, по обе стороны настоящие уличные фонари с теплым оранжевым светом, широкие тротуары, симпатичные скамейки, разноцветные справочные автоматы, банкоматы, деревья в кадках, газоны и шум прибоя из невидимых динамиков. Расслабляющая курортная атмосфера. Как будто прогуливаешься по вечерней набережной. Ну... это если не считать наручников и пары конвоиров.

— Мы связались с вашим отцом...

Фальшивые дорожные знаки указывали направление движения, места для парковки, ограничивали скорость. На перекрестках торчали фальшивые светофоры.

— Через пару часов вас навестит психолог и задаст несколько вопросов... Не возражаете?

Напротив подземного отеля обосновался корейский ресторан с шутливой табличкой «Место для выгула собак», и Маруся вспомнила, как они с классом летали в Сеул прошлой весной и как она сломала мизинец, поскользнувшись в бассейне.

— Вы слышите меня?

Вот вам четырнадцать лет. Вы только что вернулись с отдыха, где прекрасно провели время с друзьями. Ваша кожа все еще соленая от морской воды, потому что этим утром вы плавали, и кажется, что волосы на затылке до сих пор не просохли, и вы немножко влюблены, не в кого-то конкретно, а просто так, во всех, потому что вам хорошо и четырнадцать лет...

А вот вы уже сидите на допросе, и вас обвиняют в убийстве. Заставляют снять одежду. Потрошат сумку. Берут кровь. Вкалывают успокоительное. Вот вас ведут в камеру и задают дурацкие вопросы: «Какой сегодня день недели? Какое сегодня число?» Конечно, Маруся все слышала, но отвечать не хотелось, поэтому за нее ответил кто-то другой:


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: