Ну, конечно, мистер Бабсон явно заглядывает в карман толстого джентльмена. О чем думал церковный совет, приглашая такого проповедника? Лицо толстяка выразило крайнее недовольство.

– …Глупо было бы осуждать людей за то, что они богаты. Если деньги играют большую роль в нынешнем обществе, то каждый имеет право наживать столько, сколько сумеет. Накопление богатств – это побочный результат жизненного успеха, заслуженная награда за достижения человека… – Толстяк с облегчением вздохнул. – …Деньги не моральная категория. Сами по себе они не могут выражать нравственность или безнравственность их владельца. Моральные качества человека определяются лишь тем применением, которое он находит своим деньгам. В этом состоит их сила, в этом их власть…

Нет, церковный совет, пожалуй, не сделал ошибки в выборе проповедника.

– …Мы должны иметь в виду, что власть денег может быть использована для добра и зла. Они могут стать и благословением человека и его проклятием.

Преподобный Бабсон перешел к примерам благодетельного использования денег. Он напомнил о тех пожертвованиях на благотворительные заведения, которые сделали Эндрю Карнеги и Джон Рокфеллер-младший, о завещательном распоряжении Эндрю Меллона, предоставившего свою картинную галерею для публичного обозрения. Он тонко намекнул на то, что денежные сейфы бизнесменов не оскудеют, если малая толика их содержимого будет выделена для помощи неимущим. А вместе с тем какое «паблисити», какую рекламу можно развернуть вокруг каждого такого пожертвования! Эту последнюю мысль проповедник развил всесторонне. Было ясно, что именно в ней и состоял центр тяжести его проповеди.

– …Своими благодеяниями в пользу ближнего мы оградим нашу американскую систему от тлетворных влияний, чуждых подлинному американизму. Мы должны постоянно напоминать как себе, так и другим, что американская система – лучшая в мире! – патетически воскликнул мистер Бабсон. – Ее преимущества были доказаны как во время мира, так и во время войны. Мы должны заставить американцев гордиться своей системой.

Теперь на лице толстяка было написано выражение неподдельного умиления. «Вот это правильно», – как будто говорило оно.

Критические замечания по поводу несовершенства «американской системы», высказанные в начале проповеди, были, разумеется, лишь ораторским приемом. Они понадобились преподобному Бабсону для того, чтобы заставить толстосумов позаботиться не только о своих непосредственных интересах, но и об общих интересах своего класса.

– …В наших делах мы должны руководствоваться принципом христианской морали, – продолжал между тем проповедник, подводя религиозную базу под свой пропагандистский бизнес. – Только в христианстве мы найдем решение неотложных проблем – безработицы, нищеты среди изобилия…

– …Бизнесмены, промышленники, все те, кто заинтересован в установлении на земле царства божьего! – потрясая библией, заключил преподобный Бабсон. – Эта книга расскажет вам все, что необходимо знать о боге. Сделайте ее вашим настольным справочником. Дайте богу шанс принять участие в вашей жизни и в ваших делах, дайте ему шанс помочь вам. Сделайте его активным партнером в вашем бизнесе!..

Аплодисментов в церкви не полагалось, но и без них было ясно, что речь проповедника принята с восторгом. С точки зрения аудитории оратор разрешил проблему «власти денег» вполне удовлетворительно.

Возвращаясь домой, я увидел световую рекламу, мерцавшую над входом в один из кинотеатров. Рекламировался новый боевик «Такова Америка», недавно выпущенный на экраны Нью-Йорка.

Я купил билет и прошел в зал.

В этот самый обыкновенный нью-йоркский день мне везло на проповеди.

Боевик «Такова Америка» также был целиком посвящен оправданию и подкрашиванию «американского образа жизни». Но в данном случае пропаганда была обращена не к власть имущим, как на проповеди преподобного Бабсона, а к простому народу. Зрителю упорно навязывалась мысль, что одной инициативы и настойчивости совершенно достаточно для того, чтобы любой американец мог превратиться в сильного мира сего. Герой боевика, приехавший из Европы без гроша в кармане, стал конструктором новой марки автомобиля, затем владельцем небольшой автомобильной мастерской и, наконец, хозяином крупнейших в стране заводов. Это был новый вариант старой американской басни о том, что в Соединенных Штатах каждый чистильщик сапог может стать миллиардером.

В то же время боевик назойливо внушал зрителю, что если он еще не стал миллиардером, то винить ему в этом некого, кроме самого себя. В этой откровенной пропаганде «американизма» явственно ощущалось влияние мистеров бабсонов, добросовестно выполнявших «социальный заказ» Уолл-стрита.

Когда сеанс кончился, день был уже на исходе. Мне оставалось лишь вернуться домой и набросать заметки о всех тех будничных делах и происшествиях, которые я сегодня наблюдал.

Если многие из них не укладываются в понятие нормального, обычного, естественного, если пульс обыкновенного нью-йоркского дня выдает болезненное состояние американского общества, если отражающаяся в этих делах и происшествиях действительность напоминает подчас бред больного, а их общий фон словно скопирован с очередной фантасмагории какого-нибудь модного живописца-«новатора», то с этим ничего не поделаешь. Таковы будни Нью-Йорка.

В один из первых дней моего пребывания в Америке я включил свой радиоприемник и настроил его. Комната огласилась разухабистой джазовой музыкой. Затем музыка смолкла, и голос диктора сказал:

– Внимание, леди и джентльмены! Через минуту, пользуясь любезностью нашего патрона, всемирно известной фирмы гигиенических препаратов «Брукс Гардинер энд компани», мы передадим последние известия. Но перед тем прослушайте сообщение о новом замечательном продукте лаборатории «Брукс Гардинер энд компани». Фирма «Брукс Гардинер энд компани», никогда не останавливающаяся на пути к прогрессу, обращает ваше особое внимание на зубную пасту «Бланка». Если вы хотите, чтобы ваши зубы достигли ослепительной белизны, если вы хотите достигнуть полной дезинфекции полости рта от вредных микробов, употребляйте пасту «Бланка»…

Еще с минуту диктор жевал рекламную жвачку, с пафосом расхваливая несравненные качества пасты «Бланка». Затем в голосе его появились официальные нотки:

– А теперь прослушайте последние известия…

После новостей дня была снова передана реклама фирмы «Брукс Гардинер энд компани».

Я не понял, почему, собственно, последние известия были переданы «благодаря любезности» фирмы «Брукс Гардинер энд компани». При чем тут эта фирма и ее любезноcть? Я не понимал этого до тех пор, пока ближе не познакомился с характером и содержанием американского радиовещания.

Не принцип общественной пользы, не стремление удовлетворить культурные запросы слушателя, а корыстные интересы монополистического капитала определяют деятельность американской радиовещательной сети. Да и может ли быть иначе там, где радиостанции находятся в руках монополий и где радиовещание является таким же коммерческим бизнесом, как и все остальное!

Включив свой приемник, американский слушатель сразу же сталкивается со всеми последствиями, неизбежно вытекающими из такой постановки дела. Если ему хочется по-слунГать, скажем, музыку, то он должен приготовиться к тому, что до, во время и после музыкальной программы его будет преследовать реклама сногсшибательных достоинств жевательной резинки, или часов новой марки, или подливки «кетчуп». Каждый номер программы оплачивается тем или иным «патроном», то-есть фирмой, рекламирующей свои товары. Поэтому радиостанция обязана сопровождать этот номер неумеренными восхвалениями товаров соответствующей фирмы.

Все, что передается по радио, – музыка или текущая информация, пение или лекция, религиозная проповедь или спортивная хроника, – все это не более, чем средство для рекламы. То, что «Патетической сонатой» Бетховена рекламируется подливка «кетчуп», а рапсодиями Листа – ночные горшки, в Америке никого не удивляет.