Разведчики угрюмо молчали, думая каждый о своём.

                  Ливень прошёл, и теперь с неба сыпала мелкая морось.

                  Седой посмотрел на часы, было уже 12-20. Полдня потеряно впустую. Его всегда злило ничегонеделанье, но время, убитое по чьему-то нелепому приказу, он переживал очень болезненно.

                  Как будто прочитав его мысли, майор Дорошин сказал, глядя на небо:

                 - Вроде как, уходят тучи.

                 По верхушкам деревьев прошелестел лёгкий ветерок. Потом опять… И задул, зашептал листвой, сбрасывая на промокшие плащ-палатка мириады сверкающих брызг.

                Седой оживился.

                - Если ветер тучи разгонит, солнце быстро высушит подъём, - сказал он, складывая плащ-палатку. – Тогда сможем уйти ещё сегодня.  А с кряжа вызовем вертушку. Не хотелось бы ночевать на мокрой земле…

                Солнце вскоре показалось в разрывах грязно-серых туч.

                Седой смотрел на его палящий диск, прикрыв рукой глаза, и думал, что солнцу тоже достаётся на этой войне. В него стреляли солдаты, когда зной становился нестерпимым, и просто так – от нечего делать… Его проклинали, когда в бою оно светило противнику в спину, а тебе в глаза, не позволяя вести прицельный огонь. На его восход молились духи и наши вертолётчики – выпущенные из «Стрел» и «Игл» самонаводящиеся на источник тепла ракеты, часто уходили на солнце. Поэтому лётчики всегда старались зайти на цель из-под солнца.

               Но сейчас его жаркие лучи были необходимы, чтобы высушить подъём, иначе, разведчикам не подняться на кряж.

               Через два часа Седой отправил на разведку Кефира и Могилу. Вернувшись, они доложили, что ливень смыл глинистый слой, обнажив скальные породы, и можно идти.

               Поднявшись на кряж, устроили привал.

               - До перевала дойти не успеем, - щуря от солнца глаза, сказал Седой.

              - Можно заночевать на старом месте, - предложил майор Дорошин. – Туда-то дойдём?

              - Группа, подъём! Приготовиться к движению! – скомандовал Седой и посмотрел в сторону майора. – Ни-ко-гда, ни при каких обстоятельствах не останавливайся на ночёвку дважды в одном и том же месте! Пошли!

              Спустившись с кряжа, группа двинулась  по тенистому лесу, разорванному скальными выходами, и скоро разведчики миновали место предыдущего ночлега.

             - Командир, скоро начнёт темнеть! – нагнал Седого Кефир. – Пора бы и  ночлежку поискать.

             - Дойдём вон до тех скал, - Седой кивнул подбородком на каменный разлом, - там посмотрите.

             До скал дошли уже в сереющем свете сумерек. Кефир и Могила ушли, неслышно растворившись в камнях. Но не успел Седой отправить людей в охранение, как на поляну вышло человек двадцать вооружённых  людей – по виду контрактников. Одеты они были так же, как и федералы, воюющие в горах, – в потрёпанные горки, в касках, бронежилетах. В общем, группа выглядела так, как должны были по уставу выглядеть российские военные.

               - Наши? – полувопросительно тихо сказал майор Дорошенко. – Разведчики?

               Седой молчал, разглядывая непонятных солдат. Краем глаза он увидел, что его разведчики, скрытые от противостоящей группы общей массой, начали уходить за деревья, занимая позиции для боя.

              Что-то было не так в облике этих солдат... И вдруг он понял – разведка, а тем более, контрактники, никогда не полезут в горы в касках и бронежилетах! Значит, это духи, вырядившиеся под федералов для совершения какой-то диверсии.  «Тогда почему не стреляют?» - подумал он, и тут же сообразил, что разведчики, одетые в грязные разношерстные одеяния, небритые, осунувшиеся выглядят, наоборот, как боевики. Только из другого отряда.

                Обе группы стояли и пялились друг на друга…

                - Вокховерг мила ву? (Кто старший?) – спросил вдруг солдат, стоящий несколько впереди остальных.

                Седой сделал шаг вперёд и, вскинув автомат, открыл огонь, целясь поверх бронежилетов. И тут же, упав на землю, откатился за небольшой валун, по которому мгновенно зацокали пули, высекая снопы искр.

               Очень кстати возвратившиеся из камней Кефир и Могила ударили духам во фланг, укрываясь за скалами.

               В такой ситуации спасти могли только выучка и скорость реакции… У разведчиков эти показатели оказались выше, чем у духов.

               Внезапно стрельба прекратилась.

               Седой медленно поднялся, держа дымящийся автомат наизготовку, и осмотрелся.

              Девять тел валялись на земле, не подавая признаков жизни. В том числе, и амир отряда, задавший вопрос, послуживший сигналом к открытию огня… Остальные духи ушли в лес.

               Над поляной низко стелился кисло пахнущий пороховой дым…

               - Все живы?! – спросил Седой, взглядом выискивая каждого разведчика.

               - Все! – нестройным хором отозвались пацаны.

               - Осмотрите тела! – сказал Седой. – Кум, Вован, Ящер – в лес. Удаление сто, дальше не ходите.

                Трое разведчиков ушли в лес по широкому кровавому следу, стелившемуся по ещё влажной после дождя траве.

                Седой развернул карту, пытаясь определить маршрут группы диверсантов.

                - Батон, рацию! Передай, что в квадрате 65-16 обнаружена группа боевиков, численностью 20-25 человек, одетых под российских солдат, следовавшая в направлении населённого пункта Даттах. В ходе огневого контакта девять боевиков уничтожены.

                 Вернулась группа Кума.

                 - Ушли! – доложил Кум. – У них, как минимум, один труп и двое-трое раненых.

                 - Почему так решил?

                 - Метрах в ста пятидесяти отсюда обнаружили лужу крови. С такой кровопотерей человек не выживает… Там же бинты. На земле лежали трое. Перевязывали двоих.

                - Я же сказал, не удаляться дальше ста метров!

                - Там лес заканчивается и идёт каменное ложе. Мы бинты увидели издалека, и пошли проверить.

                - Ладно! Ночёвка отменяется. Уходим!

                - Почему? – удивлённо спросил майор Дорошин. – Люди устали!

                - Потому что духи местные! И к утру могут перекрыть нам все ходы-выходы. А потом нас загонят в какой-нибудь тупиковый огрызок ущелья и расстреляют, как в тире.

                - Уходим! Кефир, Могила, идёте в головном дозоре! 

                Сухой, подтянутый, словно свитый из одних мышц, майор Дорошин думал, что на перевале Седой скомандует привал. Его уже штормило от высоты, от недостатка кислорода, от неимоверного физического напряжения, от пробирающего до костей холода… Но разведчики шли, как заведённые.

                В полночь луна опять спряталась за тучами, и перевал преодолевали в полной темноте. Шли в связках по три человека, страхуя друг друга, потому что на перевале неожиданно повалил мокрый снег с дождём. Все мгновенно вымокли до нитки, но всё равно шли  без остановок, потому что туман сгущался, и скоро на расстоянии трёх метров уже ничего не было видно. Как в такой обстановке находили дорогу Кефир и Могила, майор Дорошин не знал.

                На спуске идти  стало ещё тяжелей. Майор шёл в полусонном состоянии, уже не отличая сон от реальности. Все чувства притупились, уступив место полнейшей апатии. Несколько раз он хотел сесть в снег и не вставать больше, но он тут же вспоминал, что он второй в связке, и если он сядет, то рядом с ним вынужденно сядут ещё двое разведчиков – его подчинённых. И, подстёгивая себя нечеловеческим усилием воли, он продолжал идти.