Он стал просматривать то, что передал ему отец и, между делом продолжил беседу:

- Сказать по правде, те, кто сегодня умеет себя вести за столом… Знает последовательность использования лежащих вилок и крышку с солонки не снимает, чтобы «элегантно» набрать на кончик ножа соли… — он потянула за очередной бумагой. — У этих «знатоков» нет денег, чтобы для деловой беседы летать на обед… Их содержат в специальных резервациях и показывают в ночное время, в умной передаче. Они там, что касается манер, на разные каверзные вопросы отвечают…

- Ладно, о манерах поговорим позже…

Старший Алексеев, продолжая деловито шуршать бумагами и стараясь не отвлекаться от их содержания, с удивлением спросил:

- У них, в самом деле так плохо?

Отец и сын понимали друг друга с полуслова и могли общаться только на междометиях. Поэтому сын не стал уточнять, у кого «у них» и что «так плохо».

- Катастрофически. Дело идет к смене власти… — он передал отцу очередные просмотренные им бумаги и задумчиво добавил. — Что за этим последует, никому не известно. Но нам неплохо бы быть готовыми к любому развитию событий…

- Ты утверждаешь, или говоришь просто к слову, для поддержания беседы?

Алексеев все-таки был вынужден отвлечься от бумаг. Отложил их в сторону, чуть погодя, нетерпеливо поднял брови:

- Что там конкретно происходит?

- В очередной раз обворовали всю страну… Название, какое красивое придумали — «дефолт». И ведь повторно грабанули, босота. Воровала небольшая группка жуликов, прорвавшихся к власти над «кнопкой» и нефтяной иглой. Отвечать же, в очередной раз, пришлось всему народу.

- Странно это от тебя слышать, ты становишься моралистом, — старший Алексеев с удивлением посмотрел на сына. — Ты говоришь не как банкир или экономист. Ты произнес речь в стиле прокурора. Наша нелюбовь к «ним», не может переоценивать холодный и выверенный расчет. Тем более, что этот, как ты его называешь «дефолт», в очередной раз принес нам чистую прибыль. Он задумался, однако вспомнив цифру сухо добавил. — Где-то, порядка триста тридцати миллионов долларов. Поэтому, давай не будем обобщать… Предоставь мне свои соображения по итогам состоявшейся встречи.

- Хорошо… — сын чуть запнулся. — Папа.

В отсутствии посторонних, он мог так его называть и делал это с удовольствием. Даже удивительно было слышать эти теплые нотки из уст холодного и расчетливого банковского бизнесмена.

- Торопить тебя с выводами не буду, — отец сказал это вполне по-деловому. — Записку и анализ, я буду ждать… Завтра… Ну, скажем — к девяти утра.

- Хорошо. — Сын посмотрел на часы. — Я успею.

Лимузин, мягко зашуршав шинами по ухоженной дорожке, остановился во внутреннем дворике.

Обдумывая состоявшуюся встречу, они разошлись по своим кабинетам.

После поспешного ухода Начальника, больше известного по газетным заголовкам, как новатор-губернатор Птурской области, в строительную бытовку зашли двое одинаково одетых близнецов.

Присмотревшись к вошедшим более внимательно, можно было совершенно определенно сказать, что и по возрасту и по росту они были совершенно разными людьми, однако специфика сегодняшней службы, наложила на их внешности отпечаток. С такими и им подобными ребятами, весь день будешь на улицах родного города толкаться-встречаться, нос к носу сталкиваться, а спроси, потом, указывая на них, понуро стоящих у места для мусора, видел ли кто их сегодня? Большинство только пожмет в недоумении плечами и отвернется, как от ничего не стоящей детали унылого, урбанистического пейзажа.

Не обращая совершенно никого внимания на убитого, вошедшие, как ни в чем не бывало, расположились на еще не остывших стульях для продолжения содержательной беседы.

Один из вошедших, начал неторопясь сматывать провода и изымать из разных потайных щелей, заранее развешанную и установленную подслушивающую аппаратуру. Бережно и осторожно он снял камеры видеонаблюдения. Второй обратился к Харатьяну:

«Ну, что? Задача в целом понятна, — при этом он орудовал отверткой, занимаясь снятием со стен аппаратуры. — Деньги платят неплохие. Я думаю, можно согласиться. Хотя, окончательное решение за тобой.»

«Чего кочевряжиться? — Харатьян раздумывал вслух. — После поднятия занавеса, публика уже расселась на свои места. Они ждут за заплаченные деньги, веселого представления и результативных действий. Чувствую, что будет много грязной работы. Ладно. Громкий плач и безутешные страдания по убиенной старушке, оставим очкастым интеллигентам и Достоевскому. Поехали на базу, там в деталях разберемся с поступившим предложением: хорошо, а главное, небезвозмездно провести свободное от смерти время.»

Он подошел к двери и негромко сказал в темноту:

- Халявченко!

- Че, случилось та? — раздался в ответ приблатненный говорок. — Ты, Старшой, меня к какому делу мастыришь?

Посмотри, не забыли ли чего? — и добавил жестче. — Неплохо было бы здесь основательно прибраться. Давай, меньше гундось и начинай…

Перед окончательным уходом, Халявченко принес в бытовку канистру бензина. Из нее долго поливал остывающий труп Житана. После остатки горючей смеси разлил и разбрызгал по всему периметру помещению. Чиркнул спичкой и поджег. Дождался когда пламя разгорится и аккуратно закрыв за собой дверь побежал догонять остальных.

Суть предложений, прибывших представителей правительственных и банковских кругов России, была проста и сложна одновременно. Прибывшие, ничтоже сумняшеся, хотели в самое короткое время получить у «алексеевского банка» кредитную линию.

Сумма варьировалась от чётырёх до девяти миллиардов долларов. Правительство России, в лице прибывших, готово было выдать под эту кредитную линию, любые финансовые гарантии. И хотя встреча была неофициальной, но состав участников заставлял задуматься о серьезности этих намерений.

Возглавлял неофициальную делегацию из двух человек, вице-премьер правительства Шолошонко. Другой чиновник, что тоже небезынтересно, числился согласно надписи на визитной карточке, одним из заместителей председателя Национального банка по фамилии Уткин.

Но это только верхушка — т.с. галстуки-манишки. Перечисляем прибывших по-фамильно, просто чтобы в ходе дальнейшего повествования к этому больше не возвращаться, а главным образом обращать внимание на суть переговоров. (Желание поскорее отдать дань традиции при совсем необязательном шапочном знакомстве.)

У людей совмещающих полезное и приятное, со служебным и скучным, так всегда бывает. Сперва знакомишься, тщательно присматриваешься, а потом уже начинаешь заниматься переговорами и тотальным обманом. В ходе этого процесса, сам для себя решаешь: хочешь чтобы было скучно, значит будет. Но, если в переговорные дела добавить чуть фантазии, основательно поперчить, посолить, спрыснуть уксусом и дождаться когда забурлит-запенится, то полученной бодягой, можно и себя развлечь и другим не дать скиснуть от вселенской скуки.

После рюмки, кстати, и не одной, доброго старого ирландского виски и хорошей кубинской сигары. Существующая сдержанность и чопорная скованность у прибывших правительственных переговорщиков пропали.

Глаза замаслились, узлы галстуков ослабились, но галстуки не снимались. Иначе можно было увидеть, что и пуговки на брюках чуть ослаблены, а галстуки, хочешь, не хочешь, прикрывали эту некоторую вольность поведения за богатым столом с легкими закусками и тяжелыми переговорами.

После очередного опрокидывания в горло спиртного, начали проступать более четкие контуры и интересные подробности предполагаемого получения кредита.

Выяснилось, что эти большие деньжищи, нужны были для благородного дела. Кредит, кровь из носу, должен был быть получен для уплаты Международному валютному фонду, расположенному в городе Вашингтоне (МВФ — США) процентов за долги и уплаты части основного, государственного долга России.