— Выглядит неважно, — заметил Кирион.

— Да, — прохрипел Люкориф, — совсем плохо.

Его присутствие в Зале Памяти оказалось неприятным сюрпризом для воинов Первого Когтя. Талос был совершенно уверен, что Вознесенный послал раптора, чтобы шпионить за ними.

— Техноадепт, — Талос обернулся к Делтриану, — мне нужен полный список необходимых ремонтных работ и материалов. Мне также необходимо знать, как долго «Завету» придется оставаться в доке на время ремонта.

Талос стоял рядом с Делтрианом напротив Ксарла и Люкорифа. Между тремя воинами было очень мало общего. Пророк в боевой броне легиона, с оружием, вложенным в ножны, спокойно глядел на остальных. Его шлем лежал на краю стола. Люкориф не расстался со своей кровоточащей маской, — если говорить откровенно, Талос понятия не имел, может ли вообще раптор ее теперь снять, — и неловко наклонялся вперед, стараясь удержать равновесие на когтистых лапах. Ксарл тоже снял шлем и прикрепил к магнитному зажиму на бедре. По изрезанному шрамами лицу воина можно было, как по карте, прочесть мрачную повесть прошлых сражений. Он стоял в безразличной позе, переводя цепкий взгляд с Талоса на Люкорифа. Ксарл и не пытался скрыть заинтересованность — он чувствовал, как между двумя воинами зарождается соперничество, и пристально следил за обоими.

Делтриан ухмылялся, потому что ухмылялся всегда. Хромированный череп под капюшоном не мог принять другое выражение. Когда техножрец говорил, провода-вены и мышцы-кабели на его щеках и шее сокращались и растягивались. Его синтетический голос был бесстрастным и монотонным, как у машины.

— Варп-двигатели за последние восемь месяцев подверглись повреждениям, не рекомендуемым техническими спецификациями, — тут Делтриан сделал паузу, направив взгляд зеленых линз на Люкорифа, — но они функционируют в допустимых границах.

Раздалось тихое шипение — это глазные имплантаты техноадепта увлажнились охлаждающим спреем из встроенных в слезные железы распылителей. Талос невольно покосился на Механикум. Воин старался удержать свое любопытство в рамках приличий, однако все время задавался вопросом, зачем техножрецу Механикум Марса понадобилось реконструировать свой облик по образу и подобию человеческого существа с ободранной кожей? Он подозревал, что дело тут в связи Делтриана с Восьмым легионом. Эта внешность, вызывающая страх в смертных, определенно ему подходила.

А может, все сводилось к религии. Теперешний вид Делтриана соединял два аспекта — он показывал, как далеко техножрец продвинулся по пути ведущих к техническому совершенству изменений, и одновременно намекал на человеческое происхождение адепта Механикум.

Талос понял, что уже некоторое время беззастенчиво пялится на Делтриана. С виноватой улыбкой он снова перевел взгляд на гололитический экран.

Делтриан указал хромированной клешней на красные отметки, разбросанные по корпусу.

— Неисправные системы расположены в этих участках. Секции обшивки, нуждающиеся в капитальном ремонте, находятся здесь, здесь, здесь и здесь. Что касается внутренних систем, то Девятый легион серьезно повредил генераторы реальности. До настоящего времени проводимых на борту ремонтных работ хватало, чтобы поддерживать устойчивый полет в эмпиреях. Однако, если мы вскоре не встанем в док, чтобы провести капитальный ремонт генераторов реальности, предохранители будут препятствовать активации варп-двигателей.

— И что это значит? — спросил Ксарл.

— Значит, что поле Геллера повреждено, — ответил Талос. — Варп-двигатели долго не протянут, если мы не починим генераторы щита.

— Да, — подтвердил Делтриан, оценивший безупречную точность формулировки.

Кивнув Легионес Астартес Один-Два-Десять, предпочтительное обращение — Талос, — техножрец завершил свою речь:

— Совершенно верно.

— Девятый… Кровавые Ангелы, — просипел Люкориф. — Больше не легион.

— Принято, — на мгновение склонил голову Делтриан. — Записано.

Кирион кивнул в сторону гололитического экрана.

— Поле Геллера повреждено?

Модуль голосовой передачи, встроенный в горло Делтриана, разразился треском машинного кода.

— Критически повреждено. Временные наладки уже не спасают положения. Чем дольше мы пробудем в имматериуме, тем больше риск образования бреши.

Талос покачал головой, наблюдая за вращением гололитической проекции.

— Это займет недели. Может быть, даже месяцы.

Из глотки Делтриана вновь донеслась скороговорка машинного кода — мешанина цифр, перемешанная с треском статики. Из всего набора звуков, издаваемых техноадептом, это наиболее смахивало на ругательство.

— Неисправность варп-двигателя — не главная проблема «Завета». Смотрите.

Скелетообразные пальцы простучали по клавиатуре гололитического стола, вводя код. Изображение дрогнуло, и еще несколько участков корпуса замерцали красным. Когда ни один из воинов не сказал ни слова, Делтриан нетерпеливо рыкнул:

— Я повторяю — смотрите!

— Да, я вижу, — соврал Кирион. — Теперь все понятно. Но объясните это Узасу.

Талос бросил на брата яростный взгляд, оборвав его на полуслове.

— Просвети нас, техноадепт. Что мы тут видим?

Несколько секунд Делтриан просто смотрел на воинов, словно ожидая какой-то заключительной реплики. Не дождавшись, техножрец плотнее закутался в черный плащ. Серебряный череп скрылся в глубине капюшона. Талос никогда бы не поверил, что механический скелет способен выглядеть раздраженным, при этом сохраняя ухмылку на лице, однако так и было.

— Это статистический прогноз повреждений, которые мы получим за оставшиеся дни путешествия. Он основан на том, что турбулентность имматериума останется неизменной.

Талос провел кончиками закованных в перчатку пальцев по шрамам, расходящимся от виска. Воин не подозревал, что это бессознательное движение входит у него в привычку.

— Хватит, чтобы вывести корабль из строя.

— Почти, — согласился Делтриан. — Наш навигатор слаба и неопытна. Она бросает корабль в самые свирепые течения и ведет его прямо сквозь волны варпа, потому что не видит обходного пути. Представьте, какой ущерб проложенный ей курс наносит «Завету».

— Значит, она неумелый навигатор, — буркнул Ксарл. — Переходи к сути, техножрец.

— Если пользоваться нострамским жаргоном, навигатор вытряхнет из нас то дерьмо, что зовется жизнью. Корабль развалится на куски.

Делтриан выключил гололитический экран.

— Я объясню ситуацию предельно просто. До сего дня мы полагались на находчивость и воображаемую концепцию под названием «удача». Эти средства исчерпали себя. Раб три тысячи сто один, предпочтительное обращение — Октавия, своей некомпетентностью уничтожит корабль, если не сумеет договориться с машинным духом и не изменит технику навигации.

Раптор зарычал, втянув воздух сквозь решетку динамика.

Делтриан поднял хромированную конечность, предупреждая комментарий Люкорифа.

— Нет. Не прерывайте данную вокализацию. Есть еще кое-что. Мы доберемся до пункта назначения. Я говорю о будущих возможностях и проблемах. Она должна научиться управлять судном быстрее и искуснее, иначе при каждом путешествии сквозь имматериум «Завет» будет получать новые раны.

Талос ничего не ответил.

— Кроме того, — упорно продолжал Делтриан, — наш полет ускоряет износ нескольких жизненно важных систем. Вентиляции. Рециркуляции жидких отходов. Подзарядников, питающих батареи левого борта. Список можно продолжить. Наше судно получило столько повреждений в течение последнего стандартного солнечного года, что только тридцать процентов систем функционируют в рамках допустимых параметров. По мере того как мои бригады сервиторов продвигаются вглубь корабля в ходе восстановительных работ, они обнаруживают новые неполадки и докладывают мне о них.

Талос кивнул, но по-прежнему молчал.

— Мне недостает опыта в считывании эмоциональных индикаторов с лиц, не подвергшихся аугментическому протезированию. — Делтриан склонил голову набок. — Кажется, вы испытываете эмоциональную реакцию. Какую именно?