— Сэр? — Водитель опять ухмылялся.

— Дави на газ.

Автопушка разразилась ревом.

— Отступаем! — крикнул Вертейн и налег на рычаги управления.

Его «Часовой» послушно сдал назад, но ходовые опоры отозвались жалобным свистом гидравлики. По покатой броне кабины, отскакивая, застучали крупнокалиберные снаряды, а закрепленная внизу автопушка ответила сотрясавшими корпус залпами.

Площадь загремела от взрывов несколько минут назад. Широкое пространство, залитое бетоном и выложенное мозаикой, образовывало между несколькими высокими храмами нечто вроде внутреннего двора. Отряд проводил осмотр этой площадки, когда раздались первые выстрелы снайпера. А уже через минуту из храмов хлынули жертвы эпидемии, которыми командовали культисты в потрепанной форме катурских СПО. Выстрелы из автопушек «Часовых» немедленно разбили на части поток наступающих, вызвав в толпе мертвецов громкие стоны и вопли.

— Мы не будем здесь умирать, — передал по воксу Вертейн. — Сворачиваем строй и отступаем.

Он так и не услышал от остальных подтверждения приказа. В неистовом грохоте вокруг своего «Часового» Вертейн едва мог различить собственный голос.

Отряд не в силах был одержать победу в прямом столкновении, и все это прекрасно понимали. «Часовые» предназначались для разведки, и их орудия могли поражать снабженную броней пехоту и легкие танки. Крупнокалиберные снаряды автопушек пробивали бреши в толпах жертв эпидемии, но против такой колоссальной орды они помочь не могли.

«Часовой» Грира покачнулся и едва не потерял равновесие, стабилизаторы никак не могли выровнять машину, скользящую на грудах трупов. А потом Вертейн увидел, как пилот совершил достойный медали маневр: он сжал поршни опор, на мгновение опустив кабину, и подпрыгнул, освободившись таким образом от извивающихся трупов, на которых стояла машина. Грир приземлился с глухим грохотом, развернулся и, отступив, снова открыл стрельбу по пораженным чумой мертвецам. Три выпущенных подряд снаряда превратили толпу одетых монахами трупов в красно-серое облако.

— Превосходно, — сквозь стиснутые зубы произнес Вертейн, не прекращая сокрушительной стрельбы.

— Жду повышения, — сквозь треск помех ответил ему голос Грира.

Вертейн поддержал стрельбу Грира огнем своих пушек, но вдруг ощутил, что его «Часовой» притормозил. Машина начала хромать, и очень сильно.

— Сэр, вы подцепили троих правой опорой, — прохрипел Грир. — Стряхните их.

Вертейн попытался, но «Часовой» резко дернулся вправо и протестующе заскрипел стабилизаторами. Тревожная лампочка на приборной панели известила о падении давления в поршнях.

— Они повредили мои стабилизаторы, и я пока никого не могу стряхнуть.

Едва он успел договорить, как кабину снова тряхнуло. Голова Вертейна, защищенная шлемом, сильно ударилась в стену кабины, и от боли потемнело в глазах.

Теперь мертвецы уже карабкались на его «Часового». Вертейн слышал, как они барабанят по броне рубки. Если их наберется достаточно много, машина может опрокинуться. Из динамика вырвался шум помех, потом послышался голос:

— Вертейн, это капитан.

Кровь Императора, это же голос Тейда! И он совсем близко.

— Подтвердите прием.

С трудом переводя дыхание, наполовину ослепший после удара Вертейн доложил обстановку, закончив словами, которые капитан Тейд надеялся не услышать:

— «Рука мертвеца» разбита.

— Тридцать секунд, Вертейн. Это все.

Как оказалось, им хватило и двадцати.

«Химеры» ворвались на площадь грозовым шквалом, заглушив ревом двигателей завывания мертвецов. Командирская машина, черная, словно пантера, ринулась к ближайшей группе, и ее гусеницы превратили зараженных в кровавое месиво. Затем она остановилась, и в следующую толпу устремились смертоносные лучи мультилазера. К крикам, стонам и грохоту взрывов добавилось злобное завывание мощных генераторов.

Остальные «Химеры» с корпусами серого, как сталь, цвета в своем разрушительном натиске не отставали от командирской машины. Прикрепленные к передней части машин бульдозерные отвалы — особый приказ строго запрещал использовать их для очистки дорог от трупов — валили жертв эпидемии на землю, а затем их давили тяжелые гусеницы.

Водители рассредоточили машины, образовав вокруг потрепанных «Часовых» оборонительное кольцо, и орудийный огонь рассекал каждого, кто пытался прорваться к машинам. С согласованным лязгом в мозаичное покрытие ударили тридцать кормовых трапов, и солдаты Восемьдесят восьмого полка, выскочив из машин, сразу же открыли стрельбу из винтовок. Тейд, высоко подняв ревущий цепной меч, первым выпрыгнул из своей «Химеры».

— Защищаем «Часовых»! За Императора!

Первым противником Тейда был не мертвец. Ему навстречу выскочил изменник из СПО, медлительный из-за болезни и со сломанным штыком в кулаке. Цепной меч Тейда со свистом описал дугу и ударом слева снес изменнику голову.

— Первая кровь за Кадией! — закричал кто-то слева.

Бой длился меньше двух минут. Регулярные залпы лазганов косили врагов целыми рядами. Кадийцы стояли группами плечом к плечу и в этом коротком сражении не понесли никаких потерь. Когда последнего из мертвецов стащили с опоры «Часового» Вертейна и прикончили выстрелом в затылок, Тейд убрал свой болт-пистолет в кобуру. Сержанты всех пятнадцати отделений, переступая через многочисленные трупы, быстро собрались вокруг командира. Из-за непереносимой вони некоторые воины надели респираторы.

— Восемьдесят восьмой, доложить ситуацию.

— Несломлены, — хором ответили все пятнадцать младших командиров.

— Несломлены. — Вертейн сидел в кабине с открытой дверью, чтобы иметь возможность говорить свободно. Он сотворил знамение аквилы. — Но положение было опасным.

Тейд кивнул.

— Мы идем освобождать храм Безграничного Величия Императора. От Шестого полка Януса не было никаких известий, и, если хоть кто-то из них еще жив, они наверняка отступили вглубь монастыря.

Все обернулись к стоящему в километре от площади зданию. Половина его еще горела.

— Двигаемся туда, удерживаем монастырь, если янусийцам это не удалось, и ждем подкрепление. Если сопротивление слишком сильное, ищем удобную позицию и запрашиваем командование о последующих действиях. Вопросы?

— Угрозы первой степени? — поинтересовался один из сержантов.

— Возможно. Точных сведений пока нет. Если обнаружим их, постараемся уничтожить. Если их окажется слишком много, мы организуем оборону и будем ждать подкрепления. Вертейн, докладывай.

Пилот «Часового» откашлялся:

— Мы отошли на площадь, когда шум сражения в монастыре уже начинал стихать. Мы искали плацдарм для перегруппировки, сэр. Последнее, что мы видели в монастыре, это вражеский арьергард, уходящий внутрь вслед за передовыми группами. Входные ворота разбиты. Шесть, может быть, семь сотен Остатков, — сказал он, имея в виду изменников из числа СПО. — И вдвое большее количество жертв эпидемии.

— Семь сотен угроз второй степени и пятнадцать сотен третьестепенных объектов, — подытожил капитан. — План остается прежним. Мы разбиваемся на три группы, у каждой будет своя особая цель. Одну сотню я сам поведу в центральные помещения. Лейтенант Хорлан, ты с другой сотней спустишься в подвал и проследишь, чтобы из-под земли в монастырь никто не выскочил. Лейтенант Даррик, твоя задача — захватить колокольни. Вопросы?

Вопросов не было.

— Император защищает, — произнес Тейд. — Вперед.

Они не встретили никаких признаков сопротивления и с подозрительной легкостью вошли на территорию монастыря. Высокие ворота были проломлены и сорваны с петель, а за ними — никаких вражеских сил, кроме нескольких жертв Проклятия, шатающихся по обширному двору. Гвардейцы прекратили их жалкое существование лазерными залпами «Химер», а затем по вымощенному мрамором широкому проходу строем двинулись к главному входу в храм. Воздух пропах мертвечиной и гарью пожарища, так что число солдат в респираторах заметно возросло.