Она вернулась! Громкий стук в парадную дверь, за которым последовал звук удаляющихся шагов, не мог означать ничего другого.

Эрик Бромли, седьмой граф Фаррингтон, с проклятием поднялся на ноги, вышел из гостиной и сердитой размашистой походкой зашагал по коридору.

Он не гадал, кто приехал. Сомневаться в этом не приходилось. Личность посетителя была ясна как божий день. Никто не смел посещать поместье Фаррингтон с тех пор, как пять лет назад его хозяин стал отшельником.

Эрик пнул ногой стоявший на дороге стул. «Шератон» с решетчатой спинкой ударился о стену с такой силой, что чуть не разлетелся в щепки. Грозный воин с огнем в глазах двигался к крепостным воротам, чтобы отразить нападение заклятого врага.

Он распахнул дверь настежь и помахал рукой, разгоняя облако пыли, оставленное быстро удалявшимся экипажем. То был второй экипаж за месяц... и двадцать второй за четыре года.

Пыль осела, и Эрик машинально опустил гневный взор на чертенка ростом в метр. Ему ответил дерзкий взгляд сапфировых глаз, в котором не было и намека на стыд или раскаяние.

— Привет, дядя. Мы с Пушком вернулись. – Она держала под мышкой облезлого кота. — Миссис Лоули велела сказать тебе, что мне нет... нет, — она сморщила носик, — совокупления.

С этими словами она поставила дорожную сумку, сняла капор и пальто, швырнула их на пол и пулей пролетела мимо Эрика.

— Искупления, — проворчал Эрик, глядя на брошенную одежду. — Тебе нет искупления. Проклятье!

Не успел он промолвить эти слова, как по всему дому разнесся грохот.

Эрик круто повернулся и направился к источнику шума, который обнаружился в зеленой гостиной. Племянница стояла у нерастопленного камина. У ее ног лежала разбитая античная ваза.

— Пушок хотел сидеть с этой стороны стола. — Она показала рукой на освободившееся место. — Здесь стояла твоя ваза. Вот я и отодвинула ее. Пушок не любит тесноту.

— Ноэль, — Эрик стиснул кулаки, — что ты натворила у Лоули? Почему они прислали тебя обратно?

Она небрежно пожала плечами.

— Их пес хотел укусить Пушка. А я сама его укусила.

— Ты укусила их со...

— За хвост. Все равно пес толстый и противный. Такой же, как его хвост.

— Лоули были последней приличной семьей в этом приходе! — прорычал Эрик, пытаясь не показать боли, от которой сжималось сердце. Запрокинутое лицо Ноэль было копией материнского. — И что мне теперь с тобой делать, черт побери?

— Не поминай черта, не то попадешь в ад. На виске Эрика запульсировала жилка.

— Конечно, если ты не пришел оттуда. Так говорит миссис Лоули. Она называет тебя самим дьяволом. Это правда?

Тут у дядюшки лопнуло терпение. Он, наконец решился изменить клятве никогда не выезжать из Фаррингтона.

— Иди-ка сюда, Ноэль! — велел он.

— Зачем? — В ее взгляде не было страха. Только любопытство.

— Затем, что я приказываю.

Явно заинтересованная, она выгнула бровь.

— Мы не можем никуда ехать. Ты не вылезаешь из Фаррингтона.

— Сегодня вылезу. С тобой. Мы едем в деревню. Настало время раз и навсегда решить, где ты будешь жить. Следуй за мной. — Он шагнул к двери, но остановился у порога. — И только попробуй не послушаться! Если придется повторять, я за себя не ручаюсь!

Ноэль сложила руки на груди.

— Даже если ты меня стукнешь, я никуда не поеду без Пушка!

— Ладно! — рявкнул Эрик. — Забирай свою косматую игрушку! Я пошел за фаэтоном!

Подбородок Ноэль тут же задрался вверх, и на мгновение Эрик подумал, что она откажется подчиниться. Но она опустила веки, пожала плечами, взяла своего ободранного кота и вслед за Эриком молча вышла в коридор.

Эрик боролся с гневом, заливавшим его темной удушливой волной. Пытке нужно положить конец. И ради этого он поедет куда угодно. Хоть в ад.

— Вы понимаете, о чем просите?

Руперт Каррен схватился за край деревянной скамьи и поднял глаза к потолку церкви, не то, умоляя Господа, не то, предупреждая его.

— Викарий, кажется, я высказался достаточно ясно, — откликнулся Эрик. — Нечего дрожать или молить о пощаде так называемые высшие силы. Я не собираюсь убивать ни вас, ни ваших прихожан. Как было сказано, моей племяннице требуется хорошая гувернантка. Работа будет щедро оплачена. Кроме того, в благодарность я пожертвую церкви пять тысяч фунтов, в которых она, — тут Эрик покосился на обшарпанные стены храма, — явно нуждается.

— Милорд, возможно, некоторых людей можно подкупить. — Каррен поднялся на ноги. На лице старика была написана досада. — Меня — нет. Материальные блага не значат ничего, если ради них нужно принести в жертву молодую женщину.

Темная бровь поднялась вверх.

— Принести в жертву? И кто же, по-вашему, ее убьет? Я или Ноэль?

— Вопрос риторический.

— И все же хотелось бы получить ответ. Поскольку я давно порвал связи с миром, мне любопытно знать, чья репутация хуже — моя или племянницы.

— Милорд, ваша племянница — дитя, — с отвращением ответил викарий. — Я убежден: если бы в течение четырех лет девочка видела любовь и заботу, она была бы счастливой, уравновешенной, и весь этот разговор не имел бы смысла.

— В самом деле? Тогда скажите мне вот что, викарий. Если для счастья Ноэль требуется лишь забота, то почему же каждая достойная семья в приходе возвращает ее через... Сейчас сосчитаю. — Эрик задумчиво побарабанил пальцами. — Самый долгий срок составляет шесть месяцев. Столько она прожила у Уиллеттов. Если на свете действительно существует Царствие Небесное, я уверен, что эти добрые люди заслужили лучшее место в раю. С другой стороны, Филды терпели ее лишь полтора дня, пока она чуть не сожгла кухню... вместе с кухаркой. В общем, средняя продолжительность пребывания моей племянницы в одном доме составляет около трех месяцев.

— Для подобного поведения у Ноэль есть причины, — тихо ответил Каррен. — Но такой человек, как вы, никогда не поймет их. Так что нет смысла объяснять.

— Прекрасно. Поскольку Ноэль тут ни при чем, я делаю вывод, что ужас в сердца ваших прихожан вселяет моя репутация.

Несколько мгновений викарий молча смотрел на алтарь, а затем ответил:

— Лорд Фаррингтон, вы не выезжали из своего поместья пять лет. А до того... Нет нужды напоминать вам, как ошеломила прихожан смерть Лайзы и как напугала их роль, которую вы сыграли в ее безвременной кончине. Большинство ваших бывших слуг все еще бледнеет, вспоминая о событиях тех недель. В нашем тихом маленьком приходе никогда не было более трагического происшествия. Говоря прямо, вся деревня боится вас. Даже самый последний бедняк не согласится отдать свою дочь в ваши руки.

При упоминании о сестре лицо Эрика словно окаменело.

— Не согласен, викарий. За хорошие деньги люди сделают что угодно. Даже вступят в сделку с «самим дьяволом».

Каррен покачал головой.

— Вы ошибаетесь, милорд. Тем не менее, есть другое серьезное препятствие, о котором нам придется поговорить. В поместье Фаррингтон нет ни души, за исключением вас... а теперь и Ноэль. Вы рассчитали слуг сразу после смерти Лайзы и, насколько я знаю, никем не заменили их.

— Да. И я не собираюсь отступать от этого правила.

— Решать вам. Однако я полагаю, что гувернантка Ноэль будет жить в Фаррингтоне.

— Гувернантки обычно живут в домах своих воспитанников.

— Верно. Но тут речь идет не об обычной ситуации. Вы считаете возможным, чтобы уважаемая женщина жила в одном доме с неженатым мужчиной без компаньонки и без единого свидетеля, не считая четырехлетнего ребенка? Даже если бы ваше прошлое было безупречным, а репутация безукоризненной, ни одна порядочная женщина не согласилась бы на такое неслыханное предложение. Эрик нахмурился.

— Об этом я не подумал. А должен был. — Внезапно направление его мыслей изменилось. — Прекрасно. Я делаю вам другое предложение. Сумма, жертвуемая церкви, возрастает с пяти до десяти тысяч, но вместо гувернантки вы подыщете мне жену.