— Значит, решение принято?

— Принято.

— Прекрасно. — Он развернулся и зашагал к двери, с двух сторон сопровождаемый Бриджит и удрученным викарием. — Я буду ждать вашего возвращения. После чего ваш дедушка совершит церемонию. — Он сделал паузу и, стоя спиной к Бриджит, добавил: — Мисс Каррен...

— Да?

— Спасибо за то, что спасли Ноэль жизнь.

— Нет. Никаких разговоров. Ты не сделаешь этого ужасного шага из ложно понятого чувства долга передо мной и твоими учениками. Ты никому не поможешь, связывая себя с таким бессердечным животным, как Фаррингтон.

Облокотясь о комод, викарий следил за тем, как Бриджит укладывает свои скромные наряды в стоящую на кровати дорожную сумку.

Исполненные боли слова заставили девушку бросить свое занятие, подойти к старику и погладить его по щеке.

— Дедушка, граф вовсе не бессердечное животное. Мы оба знаем это. Если не умом, так сердцем. И мое решение продиктовало не только чувство долга. Я искренне хочу выйти замуж за лорда Фаррингтона.

— Почему? Из-за романтической детской влюбленности? Бриджит, неужели это чувство еще живет в тебе?

— Разве это странно? — Она запрокинула голову и посмотрела деду в глаза. — Вспомни, каким он был до того... до того...

— Да, до того, — мрачно повторил викарий. — Конечно, помню. Но это было много лет назад. А потом последовали трагическая смерть Лайзы и добровольное затворничество графа, куда более разрушительные, чем время. Теперь лорд Фаррингтон вовсе не тот человек, о котором ты грезила в детстве.

— Знаю. Но это только добавляет мне решимости. — Бриджит едва заметно покачала головой, прося деда помолчать. Как заставить его понять, если он не знает самого главного? Она никогда не делилась со стариком некоторыми воспоминаниями, слишком болезненными, чтобы говорить о них даже с любимым человеком, который вырастил ее. — Дедушка, прихожане проделывают несколько миль, чтобы получить твой совет и облегчить ношу, разделив ее с тобой. Почему? Потому что у тебя доброе сердце и непредвзятый ум. Пожалуйста, дедушка, отнесись ко мне так же! Викарий вздохнул:

— Попробую, дитя мое. Но это нелегко. Наверное, я слишком люблю тебя.

— Знаю. Я тоже слишком люблю тебя. И нашу церковь. Одного этого было бы достаточно, чтобы принять предложение графа. Но если бы я призналась, что мной руководит только это, я солгала бы... — Она подняла взгляд к потолку, словно советуясь с небесами, а потом посмотрела викарию в глаза. — Я понимаю твою тревогу и люблю тебя за это. Но графу плохо. И Ноэль тоже. Я нужна им. Помочь им излечиться — мой долг... Нет, — вполголоса поправилась она, — высокое предназначение. — Бриджит с любовью стиснула руки деда. — Сколько раз мы говорили о причине моего беспокойства? Сколько размышляли над тем, почему я чувствую такую пустоту внутри, словно забыла цель, ради которой родилась на свет?

Лицо викария исказилось от боли.

— Я думал, ты перестала ощущать эту пустоту, когда начала учить детей.

— Частично. Но не полностью. Нет, мне нравится учить детей, — торопливо добавила она. — Очень нравится. И я действительно нужна им. Но Нора справится с этим делом не хуже. Когда она дважды приходила в школу, дети буквально липли к ней. Она настоящая учительница и очень ответственная. Под ее руководством мои ученики достигнут многого. В то время, как Ноэль... — Голос Бриджит дрогнул под напором чувств, заполнивших душу. — Ты всегда говорил, что, когда жизнь человека становится невыносимо мрачной, Господь непременно посылает ему луч надежды. Возможно, именно такой момент настал для графа и Ноэль. Возможно, Господь позволяет мне вернуть им радость, помочь им стать родными друг другу. И может быть... может быть, пробудить в сердце лорда Фаррингтона любовь. Ноэль отчаянно нуждается в нем. Мы с тобой понимаем, что за внешностью нахального чертенка, скрывается брошенный ребенок.

— Верно. Но способен ли граф дать Ноэль то, что ей нужно? Можно ли научить любви его холодное сердце?

— Сердце лорда Фаррингтона нужно разбудить, а не научить. Дедушка, вспомни, как ты рассказывал мне о том, что граф сам растил Лайзу!

Викарий отвел взгляд и мысленно вернулся на двадцать с лишним лет назад.

— Верно... Правда, это было очень давно, — наконец пробормотал он. — Когда их родители утонули в море, Лайза была младенцем, а граф — подростком. Но лорд Фаррингтон отказался отдать сестру на воспитание, хотя желавших, взять ее было хоть отбавляй. С помощью слуг он заботился о девочке, учил ее...

— ...и любил, — закончила Бриджит. — Даже я помню это. Конечно, не с самого начала, потому что Лайза была на два года старше меня. Я помню ее лет с шести-семи. Лорд Фаррингтон привозил ее в церковь каждую неделю, бывало, еще до начала службы. Ох, с каким нетерпением я ждала их приезда! Я следила за ними с благоговением. Это были принцесса и ее страж из волшебной сказки. В лорде Фаррингтоне было все, о чем могла мечтать принцесса. Он был заботлив, предан... и так красив, что не оторвать глаз. Больше всего мне запомнилась его улыбка. Она начиналась в глазах, лишь потом достигала губ и была такой ослепительной, что могла растопить зимний снег. — Воспоминания заставили глаза Бриджит вспыхнуть. — Каждый год во время рождественской мессы он незаметно опускал подарок в карман пальто Лайзы. Она обнаруживала это только по окончании службы, начинала пищать от восторга и обнимать его, а он заливался своим чудесным рокочущим смехом... — Тут голос изменил ей.

Викарий взял внучку за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Твоя влюбленность в графа началась раньше, чем я думал.

— Да, пожалуй. Но влюбленность тут ни при чем. Я излагаю факты. Лорд Фаррингтон был примерным братом. Он обожал Лайзу. Такого человека не нужно учить любви.

— Бриджит, — тихо сказал викарий, — с тех пор все изменилось. Потеряв состояние, граф стал совсем другим человеком. Боюсь, эта метаморфоза необратима. Я имею в виду не только его внешность, хотя было бы достаточно и этого. Нестриженые волосы и небритое лицо — еще полбеды. Но его глаза пусты. И душа тоже. Сколько раз мы слышали о его запоях? О том, что в поместье царит мерзость запустения? Наконец, о вспышках его чудовищной ярости? Ничего удивительного, что через два месяца Лайза сбежала оттуда.

— Если она так боялась брата, то, что заставило ее вернуться? — спросила Бриджит.

— Одиночество и беременность. Ей больше некуда было податься. Она нашла убежище в Фаррингтоне и на Рождество родила там Ноэль. Судя по рассказам слуг, последовавшие за этим недели были мучительными для нее. Мучительными и полными оскорблений.

— Дедушка, Лайза умерла не в Фаррингтоне.

— Знаю. Но, что заставило ее снова бежать из поместья? Не страх ли? А вдруг граф действительно так страшен в гневе, как утверждают слуги? Не эти ли вспышки ярости заставили Лайзу бежать и в конечном счете привели ее к смерти?

— Я не верю этому. Лорд Фаррингтон никогда не причинил бы Лайзе вреда. Разве ты не видишь, с какой болью он каждый раз смотрит на Ноэль? Дедушка, это не чувство вины, это боль, невыносимая боль! И именно поэтому он не может видеть девочку! Ноэль — копия матери. Он не может примириться с потерей сестры.

— Даже если и так, Ноэль сейчас тяжелее, чем ему.

— Согласна. Ноэль видит только то, что дядя сторонится ее, но не видит его страданий. Она слишком мала, чтобы понять это. Но я могу понять. И хочу помочь. Пожалуйста, дедушка, позволь мне сделать это! В глубине души я знаю, что так нужно. Кроме того, это позволит мне раздобыть деньги, без которых приход не выживет. И эти деньги будут всегда.

Дед пригладил ей волосы.

— Дитя мое, даже если бы лорд Фаррингтон не внушал мне никаких опасений, это все равно не облегчило бы мою задачу. Ты не имеешь представления об обязанностях жены. Я никогда не готовил тебя к...

— Я знаю, что это значит, — негромко прервала его Бриджит. — Но твоя тревога напрасна. Лорд Фаррингтон ясно сказал, что ему нужна женщина, которая разделит с ним имя, но не постель.