Для Рольфа это был первый опыт в изучении следов; опыт этот показал ему, что он скоро и легко научится самой трудной части лесной охоты.

Всякому, кто жил в лесу, не раз случалось заблудиться. Счастливо или трагически кончается такое приключение — вполне зависит от того, как отнесётся к нему сам заблудившийся. Это, так сказать, пробный камень для каждого охотника и разведчика, для его знаний, мускулов, а главным образом для его мужества. Испытание это приходит, как и все вообще испытания, без всякого предупреждения.

В тот год появились вдруг огромные стаи диких голубей, и не прошли ещё первые дни мая, как их появилось миллионы. Бесчисленные орды их носились в воздухе, ходили по земле, искали корм и клевали его, причём задние ряды перелетали через передние, успевшие раньше спуститься на землю. Пища их состояла преимущественно из семян вяза в виде крошечных крылатых орешков, которые походили на широкополые шляпы и целым потоком падали вниз. А когда стая, встревоженная чем-нибудь, поднималась вверх, шум её крыльев напоминал шум бури в морской бухте.

Большинство голубей поселилось в низменной местности к юго-востоку от озера, где росло наибольшее количество вязов. Рольф взял с собою лук и стрелы и переправился в лодке через озеро в надежде настрелять на жаркое дюжину-другую голубей.

Любопытно бывает наблюдать за тем, как дичь, словно угадывая расстояние от вашего оружия, старается держаться вне вашего выстрела. Вы можете несколько раз подряд пускать стрелы в голубей и не убить ни одного из них. Рольф всё шёл и шёл вперёд, не выпуская из виду бесконечных стай голубей, то летающих в воздухе, то спускающихся на землю, но никак не мог подойти к ним на расстояние выстрела. Часа два пускал он стрелы в голубей и всякий раз без успеха. Но вот ему удалось наконец попасть в одного голубя, который кубарем упал вниз, но тут же поднялся, пролетел ещё несколько ярдов и снова упал. Рольф поспешил к нему, но голубь в несколько взмахов крыльев очутился далеко от него; полчаса гонялся Рольф то взад, то вперёд за голубем, пока тот не устал, и тогда он прицелился в него и убил.

Какие-то странные звуки, — не то вопли, не то взвизгиванья, — раздававшиеся где-то в лесу, привлекли внимание Рольфа. Осторожно крадучись вперёд, местами ползком, пробрался он в ту сторону и увидел, как и думал сначала, что крики эти издаёт лукавая голубая сойка.

Рольф пошёл дальше и спустя несколько времени пришёл к ложбине, где находился источник. Он положил на сухое бревно лук и стрелы и спустился вниз, чтобы напиться.

Не успел он подняться на ноги, как очутился лицом к лицу с самкой оленя и хорошо упитанным годовалым самцом. Оба уставились на него, нисколько, по-видимому, не встревоженные его появлением. Рольф решил прибавить к своим запасам годовалого оленя и повернул назад, чтобы взять лук и стрелы.

Олени находились вне выстрела и с большим интересом следили за охотником. Один раз даже, когда он долго и неподвижно стоял на одном месте, они подвинулись вперёд шага на два, но тотчас же удалились, как только Рольф направился в их сторону.

Надо быть очень искусным стрелком, чтобы убить оленя стрелой. Рольфу очень хотелось показать свою доблесть, и он долго прибегал для этого ко всевозможным уловкам, но скоро увидел, что трудно будет добиться желаемого успеха.

Тем временем олени сделались более пугливыми и скрылись вдруг в ту минуту, когда Рольф входил в другую долину, кишевшую голубями.

Рольф очень проголодался и, очистив голубя, развёл костёр с помощью кресала и огнива, которые всегда носил с собой, и сжарил птицу, насадив её на палку вместо вертела. Подкрепившись пищей, он бодрее пустился дальше в путь.

День был пасмурный, и Рольф не видел солнца, но чувствовал тем не менее, что уже поздно, и решил поэтому вернуться домой.

Местность, где он находился, была ему совершенно незнакома, а положения солнца он никак не мог определить. Зная, однако, общее направление пути, он шёл спокойно вперёд к тому месту, где оставил лодку.

Каково же было его удивление, когда он после двухчасовой ходьбы всё ещё не увидел признаков близости озера, как ни всматривался внимательно в мелькавшую среди деревьев даль. Он ускорил свои шаги.

Прошло ещё два часа — и ни малейших признаков воды.

Он подумал, что слишком круто свернул к северу, и несколько изменил направление. Но прошёл ещё час, а озеро не показывалось.

Рольф понял, наконец, что сбился с пути. Он вскарабкался на дерево посмотреть окружающую местность. С правой стороны возвышался небольшой холм. Рольф повернул туда и встретил по дороге ложбину, где увидел две огромные липы, вид которых несколько успокоил его. Неподалёку от них находился источник, необыкновенно похожий на тот, у которого он был несколько часов тому назад. Он подошёл к нему, чтобы утолить свою жажду, и тут ему бросились в глаза оленьи следы и человеческий след. Он внимательно осмотрел последний. Да, несомненно, это его собственный след, хотя он находился теперь с южной стороны, а не с северной. Он взглянул на серое небо в надежде увидеть проблески солнца, но не заметил ни малейшего намёка на его присутствие. Тогда он поспешил к холму, думая что-нибудь увидеть оттуда. Он снова ускорил шаги. Спустя полчаса лес стал понемногу редеть, а затем опять сделался гуще. Он спустился с холма и у подошвы его снова очутился у того же самого источника, но только с северной стороны.

Всё это окончательно ошеломило его. Он понял, что заблудился в лесу и вертится вокруг одного и того же места.

Можно было подумать, что сам источник вертится кругом него, показываясь то с северной, то с южной стороны. Первым побуждением его было бежать к северо-западу, и он стал внимательно присматриваться к деревьям, которые на северной стороне всегда больше обрастают мхом, то есть должны были бы обрастать. Но, увы! здесь этого не оказалось, ибо не все деревья росли прямо. Они клонились то в одну, то в другую сторону, и по расположению мха трудно было определить, где северная сторона. Рольф взглянул на верхние ветви омеги, вспомнив предание, которое говорит, будто омега всегда клонится к востоку; но омеги клонились в разные стороны, и нельзя было сказать, которая из них смотрит на восток.

Рольф волновался всё больше и больше. Он был юноша мужественный, но страх невольно закрадывался в его душу при мысли о том, что он находится далеко от лагеря, и голоса его не услышат оттуда. Почва в лесу была всюду покрыта сухими листьями, и на ней с трудом можно было рассмотреть следы, а потому без чьей-либо помощи он никак не мог уйти от этого ужасного источника. Голова у него шла кругом, когда он вспомнил вдруг совет, данный ему Куонебом: «Не пугайся, если заблудишься. Голод не убивает заблудившегося путника, и нет такого холода, который мог бы убить его. Убить может только страх. Не поддавайся страху, и ты выпутаешься из беды».

Вот почему, вместо того, чтобы бежать сломя голову, Рольф сел и задумался.

— Я, — сказал он себе, — весь день шёл в юго-восточном направлении от того места, где оставил лодку.

Но тут же замолчал, словно кто ударил его; он вспомнил вдруг, что целый день не видел солнца. Верно ли его предположение, что он шёл в юго-восточном направлении? Возможность ошибки была так ужасна, что могла расстроить любого человека, но Рольф сказал:

— Пусть ты ошибся, только не пугайся, и всё обойдётся. К утру небо прояснится, вероятно.

В то время, как он сидел и думал, на ближайшем дереве заворчала вдруг белка; маленькое смелое созданьице подбиралось всё ближе и ближе, громким ворчаньем выражая своё неудовольствие забравшемуся в её владения незнакомцу.

Рольф натянул лук, и, когда птичья стрела упала на землю, с нею упала и белка. Рольф положил добычу в карман, рассчитывая приготовить её себе на ужин.

Сумерки надвигались, и Рольф начал готовиться к ночлегу.

Он поспешил, пока было ещё светло, набрать побольше сухого топлива и сложил его в хорошо защищённом месте; затем приготовил постель из ветвей бальзамической сосны. Добыв огня с помощью кресала и огнива, он зажёг берёзовую кору и развёл костёр, который мигом разгорелся весёлым огнём. Нет лучшего утешения для заблудившегося человека, как горящий костёр.