— Не держите меня, ребята, я здоров, — сказал Виконт. — Могу взять любой интеграл... или хотите, я расскажу вам, что случилось с Кайном?

Боб поднялся, протягивая командиру толстый сверток, обернутый в прорезиненную материю.

— Вот все, что осталось от группы Кайна. — Голос его дрогнул. — И это еще много. Так что торопитесь, ребята. В этих песках и без вас уже достаточно костей.

— Джаль-Алла! — прошептал один из вновь прибывших.

— Джаль-Алла, — сумрачно кивнул Боб. — Торопитесь же...

Командир бережно сунул сверток за пазуху и аккуратно застегнулся.

— Я все же думаю остаться здесь на более долгий срок, — сказал он.

— Не имеешь права, — хрипло выдохнул Боб.

— У меня есть указания дождаться Кайна.

— Я говорю тебе, Кайн и его группа...

— Я ничего не слышал и ничего не знаю.

— Но Золотое Руно, которое я передал тебе. — Боб ткнул пальцем в выпуклость под грудью командира. — Если не веришь, убедись, посмотри...

— Ты мне передал? — На лице командира изобразилось глубочайшее изумление. — Ты бредишь, Бобби.

Он повернулся к остальным.

— Передавал он мне что-либо, ребята?

Те молчали, с презрительными усмешками рассматривая Боба. Брови командира строго насупились.

— Вы двое паршивых сумасшедших... болтаете черт знает что, сеете панику в моем экипаже... Я прикажу расстрелять вас обоих по законам Страны Багровых Туч...

— Предатель, — почти беззвучно проговорил Боб.

Командир вынул пистолет.

— За нарушение дисциплины, выразившееся в... э-э... попытке организовать саботаж, оскорблении старшего должностного лица при... э-э... исполнении служебных обязанностей...

— За сопротивление приказаниям, — добавил тот, кто удерживал под руки бьющегося в бессмысленном смехе Виконта. — Да стой смирно, сволочь!

— Вот именно... за сопротивление...

Рука с пистолетом поднялась. Боб, облизывая губы, смотрел в черный зрачок... Пистолет был пневматический, выстрел не был слышен.

— Теперь в дорогу, ребята, — капитан, морщась, совал пистолет в кобуру. — Пошевеливайтесь, дело сделано...

— А куда девать этого? — спросил тот, что держал Виконта.

— К черту! Пусти его. По местам!

Виконт сел на песок рядом с телом Боба. Беззвучно смеясь, хлопал труп по плечу.

— Так-то, Боб... Так-то, дружище... — услыхал командир. Он брезгливо скривился, пошел, увязая в песке, к астроплану. Около люка остановился, положил руку на пистолет, оглянулся: Виконт, подпрыгивая, размахивая длинными тощими руками, брел к завалившейся палатке. Оглянулся — капитан увидел его перекошенное лицо, широко открытый рот — Виконт пел, и слова сквозь ветер донеслись до командира, закрывающего люк:

...В бар часто заходил

...наш Джо... о-о-о...

Люк мягко захлопнулся.

Воздушным смерчем Виконта пронесло мимо палатки, и он еще несколько секунд лежал задыхаясь, полузасыпанный песком. Потом привстал и огляделся. Там, где только что стоял астроплан, тянулся к небу песчаный смерч, ветер гнал его вдаль. Песок вспыхивал, наливался горячей светящейся кровью, как давеча лицо Бажжах-Туарега, и это было очень смешно. Виконт хохотал от души, зарывался в горячий песок и нисколько не удивился, увидев рядом с собой Кайна. Тот тряс его за плечи, хрипел:

— Кто это был? Где Боб? Отвечай, отвечай!..

— Здорово, Кайн! — весело сказал Виконт. — Ты еще не видел Боба?! Он отправился туда, к вам... Веселый славный парень, ей-богу!.. Ему даже не дали рассказать, как тебя убил Джаль-Алла... тебя и Бажжаха... и всех. — Виконт разразился рыдающим хохотом.

— Песчаная горячка... — пробормотал Кайн, отодвигаясь. Он был весь черный, спалённый пустыней, покрытый вспухшими язвами, иссеченный песком.

— Я-то знал, что вы все живехоньки, — болтал Виконт, — я сегодня видел Бажжаха... Здоровый, веселый... светится... А Боб говорит: «Скорее, скорее. В песках и так уже... это... кости... Вот, мол, все, что осталось от Кайна». Шутник, ей-ей!..

— Что за дьявол, я жив! Он знал это. — Кайн растерянно озирался вокруг.

— Ругаются!.. Боб кричит — Руно! А тот говорит — прикажу расстрелять! Чудаки! Залезли в звездолет и — дззык!..

— Виконт, парень, очнись. — В голосе Кайна дрожали страх и надежда. — Где Боб? Может, он в палатке? Или улетел... Ведь не может же быть...

— Боб там лежит... Ты разве его еще не встречал? Он пошел к вам... к вам... Из пистолета... Золотое Руно, говорит, если не веришь — убедись...

— Золотое Руно?.. — прошептал Кайн, медленно поднимаясь с колен. — Какой подлец!..

Виконт видел, как с горизонта поползли красные мокрые облака, опускался мрак. Едва видимый теперь сквозь красную мглу, Кайн вдруг рванул на себе рубаху и, увязая в песке, тяжело побрел куда-то в туман. Туман на секунду рассеялся, и Виконт в последний раз увидел: красные барханы, саксаул, горячий песок, тяжелое багровое небо...

– Что-нибудь экстраординарное?

– Да как вам сказать... – Доктор Атта пожал плечами. Осторожно поднял бокал, отпил половину. – Да как вам сказать... Я ведь, собственно, не психиатр, я ларинголог, а горло у него было в полном порядке... (Гость вежливо улыбнулся.) В общем, сильное расстройство нервной системы... полная потеря памяти, речи... Нарушена координация движений – знаете, эдак заплетается на ходу, не сразу соображает, какой рукой взять что-нибудь, иногда сидит минут пять, не может встать – забывает, как... Одним словом, даже мне ясно – здесь пока нечему удивляться.

Гость согласно кивнул головой и сказал:

– Я видел случай более оригинальный. Помню...

– Да-да, простите. Я еще не кончил. Дело, конечно, не в этом. Знаете ли вы его историю? Как он попал к нам?

– Кое-что слыхал об этом, безусловно... Не уверен, правда... Это не в связи с катастрофой в Институте Сверхчастот?

– Да. Он был там швейцаром. Владислав Дьед – швейцар. В соседней лаборатории, где стоял новый генератор Ста – вы помните Ста, эдакий худощавый злобный мужчина? – так там лопнул какой-то баллон и произошло что-то вроде замыкания. Никто не пострадал – подождите, не перебивайте, я знаю, что вы хотите сказать, – никто не пострадал, потому, вероятно, что лаборанты в это время сидели в столовой. Возвращаясь оттуда, они заметили только, что Дьед мирно дремлет в своем кресле у подъезда... В лаборатории же, конечно, вонь, гарь, валяются горелые провода... Все, впрочем, оказалось, в общем, в порядке – да не перебивайте же. Ребята бросились прибирать и вдруг слышат – звенит бьющееся стекло. Выглянули в коридор – бедняга Дьед стоит белый как бумага, плотно прижавшись к стене... Глаза выкачены, руки в крови висят как плети... Рядом – огромное зеркало разбито вдребезги. Увидел людей – шарахнулся в сторону, налетел на колонну, упал, пытался уползти. Тут его и схватили. Привезли к нам в клинику, а у нас, разумеется, нет психиатрического отделения – откуда ему быть? – психиатра тоже нет, а ближайший теплоход с Большой Земли приходит через полмесяца... Но был у нас, правда, один врач-терапевт, молоденький парнишка, но великая умница, чертовски талантливый, упокой, Господи, его душу, как говорится...

Гость удивленно поднял брови, хотел что-то сказать. Атта опередил его:

– Да-да, это то самое, о чем вы порывались все время спросить. Взрыв, о котором все – и вы в том числе – знают. Разворотило весь Восточный корпус. Погибло человек пятнадцать – сам Ста, его лаборанты, этот парнишка-терапевт – звали его Авеесве, Артур Авеесве, Арчи, – и еще куча народу. Все, кто находился в лаборатории, в коридоре, на лестнице... В том числе, между прочим, новый швейцар. Беднягу обожгло радиацией – живого места не было...

– О, так вашему пациенту повезло! Вот уж воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь... Но вы говорили что-то о враче-терапевте...

Атта допил вино, кивнул и устроился поудобнее в кресле.