Максим. Хмурый, какой-то взъерошенный. Смотрит напряженно, как будто ждет удара, если не материального, то словесного.

  Почему-то именно этот взгляд остановил Нику, собиравшуюся снова нагрубить, то ли из-за того, чтобы выместить свою обиду на сложившуюся ситуацию, то ли просто из упрямства. Вместо этого девушка подвинулась на оббитой дерматином лавке, молчаливо приглашая парня сесть возле себя.

  -Я..., - Макс запнулся, как будто решая, что сказать дальше, - случайно тебя увидел, и вот... - он неопределенно кивнул, рассчитывая жестом компенсировать куда-то улетучившиеся из головы слова.

  -Ясно, - Ника совсем по-детски шмыгнула носом.

  -И... - парень честно пытался вспомнить заранее заготовленную речь, но у него не получалось, да и глупыми сейчас казались ранее выглядевшие стройными фразы, - вот...

  На клочок бумаги, который выдали Нике в кабинете УЗИ, легло тонкое золотое кольцо с маленьким прозрачным камнем.

  Вероника с усилием втянула в себя воздух и замерла, резко побледнев, как будто увидела перед собой не ювелирное изделие, а привидение.

  -Ника, Ник, - Максим не на шутку перепугался реакции девушки. - Послушай, так будет всем лучше. Прости, оно не дорогое, да. Если нужно другое - заработаю. Но я буду рядом. Ника, слышишь? Не отказывайся.

  -Ты простишь меня? - Вероника сжала в кулачке кольцо, как будто боялась, что его могут отнять.

  Макс, молча, подсел чуть ближе притянул ее к себе и обнял.

  Решение далось не просто, и до последнего момента парень сомневался в своей правоте, но сейчас, прижимая к себе всхлипывавшую девушку, он чувствовал облегчение, даже несмотря на то, что полностью осознавал огромную ответственность, которую только что взвалил себе на плечи.

  Чуть отстранившись, Максим, впервые за последние несколько дней, улыбнулся.

  -А тебе уже сказали кто там? - парень смешно скосил глаза на пока еще абсолютно плоский живот.

  -Еще рано совсем, - казалось, что Ника испытывает вину еще и за свое незнание.

  -Ну, тогда подождем, - чмокнув девушку в покрасневший нос, Макс поднялся и подал ей руку. - Пойдем?

  ***

  -Доброе утро, - теплая ладонь пробралась под одеяло, пропустив с собой прохладный воздух, и принялась поглаживать мою спину вдоль позвоночника от поясницы к затылку, слегка разминая мышцы. - Вставай, мелкая.

  -Мр-р-р, - непроизвольный звук меня выдал, но подниматься я не спешила, зато перевернулась на живот, чтобы дать больше пространства для маневра. - И плечики, пожалуйста.

  -А больше ничего? - конечность, вместо того, чтобы подняться к вышеозвученным частям тела, опустилась ниже и принялась поглаживать попу.

  Протестовать было лень, да и не хотелось. Зевнув и положив под щеку ладони, повернулась лицом к уже облаченному в деловой костюм Артему, пристроившемуся на краю кровати.

  -А ты на работу не опоздаешь, если продолжишь в том же направлении?

  Полянский тяжко вздохнул и переместил руку ближе к шее.

  -Ва-а-ась? - протянул жалобно-просительным тоном.

  -Нет меня, я спю! - уткнулась носом в подушку.

  -И ты сможешь отправить своего мужчину на трудовой подвиг умирающим от голода? - дрогнувший голос, в котором слышалось неимоверное страдание.

  -Тиран и эксплуататор! - я приподнялась на руках и, укоризненно глянув на не успевшего принять подобающе скорбный вид Полянского, села. - Отравить тебя что ли, чтоб не мучился?

  -Из твоих рук хоть яду, - меня чмокнули в губы.

  -Не подлизывайся, - зевнув, настолько сладко, что аж челюсть хрустнула, потянувшись и накинув халат поверх ночнушки, потопала кашеварить.

  Полянский устроился за столом с ложкой наизготовку.

  -У тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

  -Нет, - я пожала плечами и обернулась к парню, отвлекаясь от турки с кофе, стоящей на плите. - Есть предложения?

  -Есть, - Полянский кивнул и усмехнулся. - Будь готова к половине седьмого, форма одежды - парадная.

  -И куда мы пойдем? - как не пыталась, скрыть заинтересованность не удалось.

  Бурное воображение тут же стало подкидывать картинки, подобающие разве что героям из любовных романов - огромные букеты алых роз, буханье на колени, пылкие признания в нежных чувствах и прочая романтическая мишура. И что меня больше пугало я сама не поняла: то ли то, что это возможно на самом деле, то ли то, что это не вызывало у меня отторжения и желания сбежать куда глаза глядят.

  -Сюрприз, - Артем остался доволен моей растерянностью, а калейдоскоп из сердечек, амурчиков и тому подобных атрибутов завертелся перед моим внутренним взором еще быстрее.

  -Ладно, - я пожала плечами и попыталась изобразить poker face, но, судя по всему, немного с этим опоздав. Довольство не покидало физиономию Полянского до самого ухода на трудовой подвиг.

  Закрыв за Артемом дверь, прищурилась.

  'Полный парад, говоришь? Что ж, это можно'.

  Быстренько погоняв пыль по квартире и на скорую руку приготовив обед для Ильи, я с воодушевлениям принялась за наведение красы ненаглядной.

  Подсчет скромного количества грошей, накопленных потом и кровью, энтузиазм пригасил, но не затушил окончательно. Женское тщеславие требовало приложить все усилия для того, чтобы предстать вечером перед Полянским во всем великолепии, поэтому, цыкнув на жабу, пытавшуюся задушить на корню столь неэкономный порыв, я записалась к парикмахеру и принялась за наведение лоска на собственную шкурку, предварительно распотрошив косметичку, полочку в ванной и кухонные шкафчики.

  В разгар процесса, когда я, после ванны, с зеленой маской на волосах, розовой с бежевыми вкраплениями - на физиономии, в белых хлопковых перчатках дефилировала в спальню, из своей комнаты в поисках съестного высунулся брательник. Судя по побледневшей моське, и дернувшейся (наверняка для крестного знаменья) руке, моим внешним видом он был впечатлен. Да и аппетит потерял...

  И все-таки убитый на прихорашивания день, потраченная заначка и слегка потрепанные нервы того стоили. По крайней мере, собственным отражением в зеркале я осталась абсолютно довольна.

  А вот разгромленной комнатой - не очень.

  Поскольку из гардероба было вытащено и перемеряно практически все, а то, что не подходило - сваливалось на все окружающие поверхности, спальня приобрела весьма плачевный вид, как после бомбежки, а до часа Х оставалось еще минут пятнадцать, поэтому я, стараясь не поцарапать свеженький маникюр и не растрепать уложенную волосок к волоску прическу принялась за разбор завалов. Не комильфо, если объект, ради которого наводили блеск ,поймет, сколько усилий на это было потрачено.

  Вроде как: Что ты, что ты, это я просто причесалась, ага.

  Пока аккуратно развешивала и раскладывала вещи по полкам - ну не позволяет мне совесть свалить все одним комом - сама не заметила, как пролетело полчаса.

  Полянский не объявился.

  Я на всякий случай проверила телефон - мало ли, пропустила звонок или телефон разрядился, как всегда, в самый неподходящий момент - ан нет. Ни одного пропущенного.

  Ладно. Опаздывает. Бывает всякое, может, в цветочном магазине очередь вдруг нарисовалась.

  Несмотря на уговоры, меня начало потряхивать от нехорошего предчувствия.

  Прождав еще пятнадцать минут, не выдержала и начала названивать сама.

  Мне казалось, что я набирала знакомый номер сотню раз, и когда после выматывающих и заставляющих паниковать гудков, в трубке раздался голос Артема, готова была расплакаться от облегчения. Живой.

  -Да? - единственное слово.

  -Тём, где ты? У тебя все хорошо? - я даже не обратила внимания на резкий тон.

  -Вась, не до тебя. Потом поговорим, - выпалив эти слова, Полянский повесил трубку.

  Я в недоумении уставилась на свой телефон, пытаясь понять, что это только что было, а потом снова набрала все тот же номер.

  -Ты не слышала? Я сказал: потом! - и снова короткие гудки.

  Мобильник выпал из рук. Слов не было. Все эмоции возможно было передать исключительно непечатными эпитетами. Очень хотелось что-нибудь разбить... и расплакаться.