– Я сэр Джон Уильямс, рыцарь его величества Эдуарда, – сэр Джон выехал вперёд. – По какому праву вы нас задерживаете?

– Приказом наместника мы проверяем всех жителей города и тех, кто приехал в него, – ответил монах. – Среди людей прячутся одержимые, и наш долг – найти их.

На какой-то миг Жанна захотела убить его. Просто ударить браслетом по руке, призвать баргеста и натравить его на монаха, следя, как тот визжит, корчась в пасти чёрного пса. Лишь огромным усилием воли она заставила себя успокоиться и глубоко вздохнула, решив на этот раз не баламутить воду.

– Это разумно, – сэр Джон махнул рукой. – Делайте.

Доминиканец с явным облегчением кивнул и, вытряхнув немного влаги на протянутую руку, стал кропить ею людей. Святой воды он не жалел, а когда закончил, велел всем перекреститься. Жанна угрюмо подчинилась, думая лишь о том, сколько времени они теряют зря.

– Проезжайте, – велел доминиканец, и она ударила коня пятками.

– Мерзкие люди, – проговорил Жан, следуя за ней. – И опасные. Вам стоит быть осторожней.

– Вашему совету трудно следовать, когда кровь кипит, точно масло на крепостной стене, – буркнула Жанна. – Да и вы, наверное, с удовольствием зарубили бы монаха на месте.

– Даже если б я и хотел... Так уж вышло, что однажды я дал обет не убивать безоружного. Никогда. Монах мог за себя не бояться. А вот вы, – он улыбнулся, – вполне могли не сдержать себя. Я видел ваше лицо.

– Да, с вами трудно спорить, – заставила себя улыбнуться в ответ колдунья.

В городе творилось неладное. Шагали по улицам английские алебардисты в шлемах-котелках, настороженно глядя по сторонам. Кое-где на крышах домов виднелись тёмные фигуры с луками в руках. Прячущиеся прежде по баракам, теперь пехотинцы словно забыли о чуме, разом выйдя на улицы и подняв оружие.

И кое-кому из них улыбалась удача.

Жанна увидела двоих йоменов, что тащили по улице женщину в простом платье, какие носят крестьяне. Женщина была связана по рукам и ногам, но это не мешало ей вырываться с отчаянием обречённой.

– Стойте, – сказала Жанна. Эвен, не чинясь, попросту загородил лучникам проход, и те остановились. – Куда вы идёте?

Один из йоменов открыл было рот, но получил тычок под ребра от приятеля и вздрогнул, хватая воздух. Колдунья спешилась, шагнув к троице, посмотрела на женщину – и поняла, что не ошиблась.

– Приказ лорда Томаса Норроэуя, миледи, – второй солдат поклонился, не выпуская пленницу. Та продолжала беззвучно вырываться. – Отродье бесовское поймали. Брат Эдмунд её крестным знамением осенил, так она кусаться полезла, ухо ему откусила, монаху-то. Ведём в тюрьму.

Жанна медленно подошла ближе. Чуть наклонилась, заглянула в глаза одержимой.

Положила руку ей на голову.

– Не надо, – сказала женщина. – Стой, Изгоняющая!

Жанна покачала головой, и одержимая закричала. Лучники вздрогнули, пытаясь удержать забившееся в конвульсиях тело, а затем всё кончилось.

– Приведите её в чувство и отведите домой, а лучше в церковь, – тоном, не терпящим возражений, велела Жанна. Англичане одновременно кивнули – на колдунью они смотрели, как на святую деву Марию.

– Разумно ли растрачивать силы? – спросил Солнечный рыцарь, когда она вновь села в седло.

– Это мне ничего не стоило.

– Что вы думаете делать?

– Искать Луи. Он был здесь одним из первых – значит, и сейчас остаётся им.

На миг ей показалось, что на крыше одного из домов сидит Женщина в Белом. Но спустя мгновение морок рассеялся, став всего лишь лучником в потрёпанной одежде.

– Но как? У нас ведь нет никаких зацепок.

– Ну... – Жанна свернула к небольшой церкви, стоявшей наособицу. – Я – главная угроза для вашего брата. Не англичане, не Чёрный Бык. Он сам ищет меня. Вот и скажем ему, что я здесь.

Эвен ударил в ворота, и одна из створок с жалобным скрипом открылась.

Церковь была уже заброшенной. Каменные стены её поросли мхом и лишайником, но ещё стояли. На ветхой кровле виднелись следы регулярной починки, а теперь крыша всё-таки провалилась, не выдержав гнёта времени – слишком уж давно касались её человеческие руки. Быть может, чинившие её раньше люди лежали сейчас в одной из ям, наспех вырытых на дальнем краю кладбища. Поначалу мертвецов хоронили у церквей, как всех добрых христиан, но потом их стало слишком много. А потом и те, кто предавал земле первых умерших, сами отправились вслед за ними.

Жанна прошла внутрь. Сквозь плитку мощёной дорожки медленно, но верно пробивалась зелёная трава, и колдунья знала, что если чума не уйдёт, от города останутся сплошь вот такие пустые дорожки да улицы, и лес начнёт расти там, где прежде шумел рынок и торговцы зазывали покупателей.

Но ведь всему приходит конец.

Она свернула в проход между могилами, изучая надгробные камни. До чумы здесь хоронили богатых людей, способных выложить немало серебра за грубый булыжник, который всё равно никогда им больше не потребуется. Кое-кто не поскупился даже на небольшой мавзолей, а один ломбардец по имени Джованни да Верона заказал себе именно то, что хотела увидеть Жанна – ровную, несмотря на прошедшие годы, огромную могильную плиту.

– Что вы задумали? – спросил Жан.

Вместо ответа Жанна расстегнула небольшой кошель и вытащила кусочек мела. Джованни умер шестьдесят четыре года назад, когда не было на свете ни Филиппа, ни Эдуарда, но ветра и дожди ещё не успели уничтожить отполированную поверхность плиты. В самой верхней её части мастер-резчик выбил короткую эпитафию – ниже, видать, предполагалось начертать герб семьи, да только родственнички решили, что умершему и без него в раю будет удобно. Места оставалось ещё много.

– Посылать глашатая, – с нехорошей улыбкой ответила Жанна.

Узор сам ложился под руку. Жанна быстро нарисовала звезду о девяти лучах, пометила особыми знаками каждый, следя, чтобы не смазались линии. Мел – очень ненадёжное орудие в руках колдуна, любое неловкое движение сотрёт начертанное, а некстати пошедший дождь смоет всё начисто, но зато нет ничего быстрее, чем набросать нужный рисунок мелом на камне. А потом надрезать запястье, капнуть немного крови в центр узора и позвать. Так, чтобы услышал тот, кому адресовано.

Сколько она уже наколдовала за эти дни в Руайяне? Что думает о ней Всевышний, глядя на колдовской рисунок?

И есть ли ему вообще до этого дело?

Шарль, Джек и Сэм смотрели на неё с потусторонним ужасом, сэр Джон – отрешённо, словно смирившись с происходящим.

– Ты слышишь меня, – сказала Жанна. Рисунок был ей давно знаком, она лишь внесла в него небольшие изменения, и не сомневалась в успехе. Краем глаза колдунья видела Солнечного рыцаря, который следил за каждым её движением. – Отзовись.

Рисунок вздрогнул. Кровь, начавшая было сворачиваться, дёрнулась, слилась вместе и подняла голову, раскрыв клюв. Мелькнули перед глазами перья.

Большая серая сорока уставилась на Жанну.

– Изгоняющая! – птица попыталась выпорхнуть из узора, но к ноге её прицепилась бледная цепь, и ничего не вышло. – Отпусти! Не тебе призывать духов!

– Я ведь сумела тебя вытащить, значит, мне, – усмехнулась Жанна. – Не тебе решать, так что заткнись и слушай. Ты полетишь сейчас над городом, найдёшь всех духов, кого увидишь, и скажешь им, что сейчас Изгоняющая на старом кладбище у северной церкви. Одна, без толпы английских солдат под боком. Тогда я тебя отпущу. Поняла?

Сорока кивнула.

– Они придут и убьют тебя, Изгоняющая, – прочирикала она.

– Второго не обещаю. А вот первое мне нужно.

Сорока вспорхнула ей на плечо.

– Клянусь, что расскажу всем духам и демонам, какие попадутся на глаза, что Изгоняющая стоит одна на старом кладбище у северной церкви и ждёт, – чирикнула она. – Клянусь, что найду всех, кого сумею.

– Клянусь, что путы спадут, если ты это сделаешь, – негромко ответила Жанна, сминая пальцами цепь. – А теперь проваливай.

Птица взмахнула крыльями и в один миг исчезла где-то в небе. Колдунья села прямо на плиту, поджав ноги и сложив их по-восточному. По телу разлился смертельный свинец усталости, и она знала, что выглядит сейчас не лучшим образом. Такой призыв, может, стоил бы совсем немного для настоящей ведьмы, заключившей сделку с Дьяволом, да только Жанна таких никогда не видела, разве что на костре, и уж тем более в жизни бы не стала торговаться с сатаной. Хотелось спать, ноги стали ватными, и лишь чудовищным усилием воли Жанна не позволила себе лечь на твёрдый гранит.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: