— Слышь подполковник. а ты ведь меня помнить должен, мы же с тобой на рынке в Ханкале вместе золотишко покупали я тебе помогал цепочки выбирать!

— Братааан, — завопил подполковник, — точно блин извини облажался, капец, не мог вспомнить откуда я тебя знаю, э то меня мои ППСники в заблуждение ввели.

— Ни хрена себе заблуждение, я теперь без трусов и с синяками, — запыхтел Вова.

— Щас всё будет зашибись. Давай приметы трусов.

Через некоторое время под стенами гостинницы, ползал наряд милиции с фонариками.

Вова сидел в номере с подполковником милиции и распивал коньяк.

Милиционер иногда переговаривался по рации с поисковиками:

— Ага, да на приеме сейчас узнаю.

— Чо там, — спросил Вова жуя дольку лимона.

— У тя чёрные стринги со стразами были?

— Неа, хотя ладно пусть тоже забирают если чистые, сам понимашь чистые трусы основная составляющая боевой готовности, такого ловкого майора как я.

Во всю шумели майские праздники, и я, отстояв дежурство по бригаде, с головой нырнул в омут праздничного разгула, то есть закрылся дома и не отвечал на звонки. Знаю я эти праздники, что-нибудь случится, и вызовут в часть проводить какое-нибудь расследование или стоять в наряде за майора Пупкина опившегося водки и объевшегося шашлыков на природе и в результате сих деяний не заступившего в наряд. Рапорт мой на убытие за пределы гарнизона комбригом подписан, так, что пусть все думают, что я уехал в тайгу охотиться на редкого дальневосточного бурундука.

На День радио я сидел у себя с бутылкой пива и методично со всей основательностью присущей моей натуре маялся херней. Слушал местный радиоканал, одновременно смотрел телевизор, грыз «жёлтого полосатика» и прихлебывал пиво. Передо мной лежала моя старая разгрузка, которая до первой бутылки пива должна была основательно модернизироваться. После первой бутылки пива, я решил просто прошить порвавшиеся места и перецепить на поясе подсумки. После пятой бутылки я с недоумением смотрел на свой «тактический пояс» и думал, нахрена я вытащил его с антресолей.

По радио шла какая-то веселая передача с отгадыванием загадок связанных с беспроводным вещанием. Веселый ведущий задавал, какие-то нелепые вопросы и принимал звонки с ответами. Шоу длилось вот уже около получаса, прерываемое иногда незатейливыми песенками и поздравлениями. Нравился мне этот канал. У нас над клубом повешено несколько уличных звуковых колонок, и этот канал вещает на всю бригаду целый день. Мальчик «клуббер» из замполитовских отпрысков включает радио сразу после утреннего развода, и мелодии с незамысловатыми разговорами ведущих служат музыкальным фоном всей повседневной деятельности части. Мне это радио нравится тем, что, к примеру, на послеобеденном разводе, когда офицеров штаба и командиров подразделений комбриг вызывает на переднюю линейку и ставит задачи, а все замы стараются этих задач добавить, нудно и долго разглагольствуя, можно просто отвлечься от действительности слушая музыку и поздравления. Частенько замечал, что многие офицеры, стоящие в строю рядом со мной отупевшим взором пялятся на командование бригады, и тихонько притоптывают или подпевают одними губами в такт музыке. Заместитель начальника штаба по службе войск, тот вообще частенько уходит в «нирвану», иногда даже покачиваясь и эротично дергая бедрами в такт той или иной песенке. А так как ЗНШ ярый «хохол-западэнец», хоть и служит в Российской армии, то однажды услышав из динамиков песню неувядающей Софочки Ротару, забывшись, начал подпевать во весь голос и приплясывать на месте. Поведение ЗНШ вывело комбрига из себя, и подполковник за нарушение дисциплины строя был «замечен» (объявлено замечание). Комбриг на нюх не выносил попсу, он был ярым рэппером.

Из задумчивости меня вывел звонок в дверь. Звонили долго и настойчиво.

— Чччёрт, — выругался я, так звонил только один человек «великолепнейший майор» Вова Черепанов. Принесла ж его нелегкая. Что ему надо? Он вроде сегодня только заступил дежурным по части, и смениться с наряда должен только завтра вечером. Может это не он? Если не он то — тогда позвонят и уйдут. Однако звонивший был настойчив, значит всё-таки Вова, он единственный знает, что я не бегаю за маленькими полосатыми зверьками среди сопок. Пойду, посмотрю в глазок. Однако в глазке ничьё изображение не появилось. Вова любитель звонить, отойдя, чуть в сторонку, чтобы его не было заметно.

— Кто тааам? — тоненьким детским голоском пропищал я, — никаво нет дома, все ушли на фронт.

За дверью откашлялись и солидным голосом матерого интиллегента произнесли:

— Это я, представитель фирмы «Завядшие уши»!!!

— Какие уши, дяденька представьтесь, пожалуйста, — снова пропищал я, уже уверенный на сто процентов, что за дверью стоит Вовочка.

— Эдуард Лупень, — гордо возвестил Черепанов, — открывай ёптить у меня капец попадалово.

Вову сняли с наряда. За какие причины он предпочёл не говорить, так обрисовал в общих чертах. Короче майор Черепанов, одной рукой руководил всеми нарядами по части, другой рукой общался с окружными начальниками, ногой пинал своего помощника за нерадивость, другой ногой набирал какие-то бумаги на компьютере дежурного. Третьей ногой думал о группе «Шпильки». Весь в делах как говорится, все части тела трудятся. В момент напряжённой работы ввалился расхлябанный бригадный замполит и первый зам. Оба полковника от скуки сняли с наряда, очень корректно отвечающие на их вопросы и перегруженного работой Черепанова.

— Короче «кварталке» моей кирдык, — пригорюнился Вова, так как я в невероятной печали мне требуется от тебя помощь в виде твоей машины и доверенности на нее в срок до завтрашнего вечера, до конца наряда.

Понятно, о том, что Вову сняли с наряда, его грозная супруга не знает и у Вовы есть законный данный двумя полковниками шанс, завернуть «налево» к какой-нибудь подружке. Тактика Черепанова ясна, даже из неудач надо делать положительные выводы.

Машину давать не хотелось, но обещание вымыть её и пропылесосить за свой счет, а так, же налить литров десять «пойла» для тойоты, оказались весьма весомым аргументом. Взглянув на батарею бутылок из — под пива, стоявших на моем журнальном столике дон Казанова-Черепанов, печально вздохнул, ему всё-таки скоро за руль, и поплелся на кухню варить кофе. Мне пришлось завести компьютер и открыть файлы со стандартными автомобильными доверенностями, простой рукописной формы. Разложив перед собой ПТС и паспорт Черепанова, я уже автоматически, чуть ли не по памяти начал вбивать данные. У Вовы была своя вполне неплохая «Мазда» ядовито-розового цвета с плюшевыми зайцами, висевшими на зеркале заднего вида и кокетливыми розочками на бамперах. Надо ли говорить, что на этой машине Вова ездил лишь только по соизволению супруги. Сам виноват не надо было жене права покупать. А то мечтал, сидя в командировке в палатке на Ханкале:

— Вот научу свою Светку рулить, и пусть меня пьяненького возит!

Вот и научил на свою голову, красавца «Чайзера» чёрного «мущщинского» цвета пришлось продать и купить розовенькую «Мазду», в которой теперь весь салон провонял духами «Little Black Dress», а из колонок постоянно завывает сладкоголосый Сереженька Лазарев сменивший героического «Раммштайна».

Вова, напевая в такт мелодии из колонок приёмника, варил кофе и в тихую воровал у меня нарезку карбоната из холодильника, думая, что я не слышу мощного чавканья челюстей.

Песня закончилась, вновь затараторил диктор, я заполнил форму доверенности и отправил её на печать. А всё- таки интересно, за, что сняли с наряда Черепанова? Как уедет надо будет позвонить дежурному по части и поинтересоваться.

— Мляяя, это же «Апраксин», броненосец епта, — заорал с кухни Черепанов и вприпрыжку забежал в зал. Схватил трубку городского телефона и начал набирать какой-то номер.

— Щас, я приз отхвачу офигительный вопрос на радио простейший, — проорал он мне.