— Отлично, — скрывая тревогу, согласилась она. — Во сколько мне туда приехать?

— Я смогу вылететь отсюда не раньше двенадцати. Потом разрешение на полет и время убедиться, что механик понял, что мне нужно сделать… Шесть тридцать не очень поздно?

У нее отлегло от сердца.

— Нет, нормально.

Значит, она весь день проведет на работе, и нужно будет только придумать, чем занять Спенсера в воскресенье. А в понедельник она снова будет на работе.

— Подъезжай прямо к ангару «С» и дай гудок, и я буду знать, что ты уже на месте, хорошо?

— Договорились. До свидания.

В летной рубашке с засученными рукавами, без галстука, в шортах и шлепанцах на босу ногу, он выглядел потрясающе красивым. Спортивную куртку он перекинул через плечо, а под мышкой держал толстый портфель. Его можно было бы принять за хиппи, если бы не резкие черты загорелого лица, украшенного шрамом, взлохмаченные ветром волосы и дерзкие голубые глаза — все это придавало ему облик смелого и независимого бродяги.

С трудом сдерживая волнение, Дженна помахала ему и следила, как он размашисто зашагал по бетонному полю, на краю которого она припарковала свой «ягуар». Она была почти уверена, что он сядет за руль, но он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, швырнул свои вещи на заднее и влез внутрь.

— Извини, что задержался, — сказал он, не глядя на нее. — Проклятый механик забыл о моем звонке и уехал на выходные. Там был его помощник, но он настолько бестолковый, что я не мог доверить ему свой самолет.

— Так что же делать?

— Мак вернется в понедельник. Тогда ему придется потрудиться. — Он взглянул на Дженну. — Ты меня долго ждала?

— Ерунда, всего пять минут. А ты выглядишь усталым. Трудный перелет?

— Нет, с этим все в порядке. А вот чуть раньше мне пришлось порядком попотеть. Оказывается, редактор недоволен моей последней рукописью и потребовал внести множество поправок. Мне сообщили об этом только вчера, этот тип не удосужился сообщить мне об этом лично. И вчера я почти целый день говорил с ним по телефону. Кое о чем нам удалось договориться, но остается еще внести довольно много изменений. Придется потрудиться над рукописью у тебя.

Дженна не могла поверить своей удаче. Проблема, чем его занять, практически снималась.

— Отлично. Я предоставлю тебе для работы свой кабинет, там большой стол и хорошее освещение. Тебе нужен компьютер?

Он усмехнулся:

— Я едва умею печатать на машинке, не говоря уже о том, чтобы пользоваться компьютером.

Дженна удивилась. Ей казалось, в мире нет такого дела, которым он не владел бы в совершенстве.

Не удивляйся. Я путешествую с двадцати двух лет, а компьютеры появились уже после этого. Где мне было взять время, чтобы научиться им пользоваться? Я просто нанимал машинистку. — Он нахмурился. — Но должен сказать, возня с поправками — это такое мучение!

— А когда они должны быть сделаны?

— На прошлой неделе.

— Ого!

— Вот именно. — Он криво усмехнулся и снова посмотрел на нее. Глаза его приобрели теплое и двусмысленное выражение.

Дженна с трудом отвела от него глаза и опустила их вниз, но там увидела его длинные, мускулистые и загорелые ноги, покрытые густым пушком.

— Тебе не нравится, что я в шортах? Должен признаться, во время всего этого разговора с редактором я все думал, что же мне надеть. И помимо мысли, что сейчас лето и в кабине может быть слишком жарко, я решил, что тебе будет полезно увидеть мои ноги, чтобы потом не слишком смущаться.

— Будто мне не приходилось видеть мужские ноги! — по возможности небрежно заметила она. — Кстати, твои ноги я тоже видела.

— Когда это?

— В то лето, после окончания колледжа и перед поступлением в школу бизнеса. Не помнишь? Мы с Кэролайн путешествовали по греческим островам и встретились с тобой на Кипре.

— Ах да! — Он широко улыбнулся. — Я еще сразу заставил вас позвонить домой, потому что ни ты, ни Кэролайн не удосужились сообщить родителям, что с вами все в порядке, и они страшно волновались. Я знал это, потому что звонил домой совсем по другому делу, а они так обрадовались моему голосу, будто я давно пропал.

— Мы просто не могли добраться до телефона.

— Я сам слишком часто прибегал к этому объяснению, чтобы поверить вам. На самом деле вы просто не хотели звонить домой. Но это можно понять. Вы в первый раз оказались вдалеке от дома и одни. И от ощущения свободы у вас обеих голова шла кругом.

Дженна просияла улыбкой, вспомнив свое тогдашнее состояние.

— Верно, это было так здорово! Ты тогда провел с нами два дня, в основном на пляже, там я и видела твои ноги.

— Думаю, не только их.

— На тебе были плавки.

— Ну, не настолько закрытые, если я не ошибаюсь.

Это действительно так, но она скрывала свое восхищение Спенсером. Ведь он был старшим братом Кэролайн, ему исполнилось двадцать восемь, а ей только двадцать два. И хотя они происходили из одинаково состоятельных семей, он вел настолько необычный образ жизни, что ей в голову не могло прийти, что между ними могут быть какие-то отношения.

Но сейчас все было по-другому, и его ноги в шортах словно подчеркивали это.

— Да. Что ж, поедем. Хочешь, я подброшу тебя домой, и ты оставишь там вещи?

— Я бы предпочел поесть, ужасно проголодался. — Он смотрел на вывески универсамов и кафе, мимо которых они проезжали. — Здесь где-то было симпатичное местечко, где давали великолепные стейки… «Терри’с» или «Кэрри’с»…

— Может, «Кори’с»?

— Да, да! Оно еще работает?

— Да. Зайдем?

— Конечно!

Через десять минут они уже были в ресторане, но прошло еще сорок минут, прежде чем их усадили, а потом пришлось ждать еще около получаса, когда им подадут еду. Спенсер бросал на официантку нетерпеливые взгляды, и Дженна опасалась, что он вот-вот взорвется, но, к счастью, этого не произошло. Он ерзал на стуле и уничтожил несколько булочек, но не жаловался, а продолжал разговаривать с ней, задавая вопросы о ее фирме, общих знакомых, о Кэролайн и ее ребятишках.

Когда еда была подана, он съел свою порцию и половину того, что оставила на тарелке Дженна.

— Мне нужно как следует подкрепиться, — выразительно подмигнув, пояснил он.

— Но, Спенсер, это просто ужасно!

— Прости, но ничего не могу с собой поделать.

Дженна удивилась, когда он отказался от десерта, но потом он вместе с ней выпил кофе. Официантка принесла счет, и Дженне удалось первой его схватить.

Но Спенсер прижал ее руку к столу и выхватил у нее счет:

— Я заплачу.

— Но это несправедливо. Ты оказался здесь из-за меня, так что позволь мне расплатиться.

— Плачу я, — сказал он таким тоном, что она уступила. Доставая кредитную карточку, он заметил: — К тому же я съел в два раза больше тебя.

Не желая вступать с ним в пререкания, Дженна терпеливо дождалась, когда он расплатится. Уже стемнело, когда они вышли к машине.

Дженна разволновалась. Он сказал, что они займутся их делом ночью, и вот эта ночь уже настала. Тревога не покидала ее всю дорогу до Литл-Комптона. Крепко сжимая руль, она представляла себе свой дом, кровать, застеленную для Спенсера, свою кровать и гадала, которой из них они воспользуются.

Спенсер тоже хранил молчание. Проезжая мимо фонарного столба, она заметила, что он выставил локоть в окно и подпер лоб рукой. Она испугалась, не передумал ли он.

— Все в порядке? — чуть погодя осторожно спросила она.

— Да.

— Мне показалось, ты на что-то сердишься, — нерешительно произнесла она.

— Я не сержусь. — Он помолчал, потому убрал руку с окна и устремил взгляд вперед. — Просто чувствую себя неуверенно.

У нее сильно забилось сердце.

— Ты не уверен, что пойдешь на это?

— Нет, не в этом дело, просто не знаю, как себя вести. Мне, конечно, приходилось соблазнять женщин, но ты же этого не хочешь, настаиваешь, чтобы это было что-то вроде сделки. А в такой ситуации мне не приходилось бывать.