— Возьмись мне за плечи, — подсказал он.

В то же время он мягко подтолкнул ее бедра к поверхности. Когда она распласталась на воде, он начал толкать ее грудью назад, по-прежнему не отрывая взгляда от ее глаз.

Вот он коснулся ногами дна, но снова поплыл ближе к берегу и остановился, когда вода доходила ему до половины торса. Как только ее ноги коснулись дна, он притянул ее к себе.

Она обняла его за шею и закрыла глаза. Этого ей и хотелось, вот этого ощущения его тела, сильных рук, обнимающих ее. Она чувствовала себя в безопасности и наслаждалась ею. Она хотела, чтобы он взял ее такой, какая она есть, без всяких прикрас и косметики.

Он продолжал идти, и вскоре вода доходила ему до пояса. Обернувшись назад, он снял ее руки со своей шеи и поставил на ноги. Взгляд его упал на ее груди, и лицо его потемнело от желания.

Он ничего не говорил, да слов и не требовалось. Глаза его смотрели на нее с благоговением, которое придало ей смелости. Она не думала, что ей будет так приятно чувствовать на себе его взгляд, вызывающий в ней и гордость, и возбуждение.

Он коснулся ее груди кончиками пальцев, провел по ним и, взяв в ладони, начал гладить, а потом, когда она готова была закричать от нетерпения, стал ласково и требовательно поглаживать соски.

Она даже не стала сдерживать крик острого наслаждения, пронзившего ее. Спенсер пробудил в ней женщину, и ее страстный выкрик был естествен и даже ожидаем, судя по выражению его потемневших глаз. Положив руку на ее бедро, он вел ее к берегу, пока вода не отступила до ее талии. Он остановился, глядя, как волны омывают ее. Затем снова повел дальше. Над водой показались ее бедра, и он замер, глядя на темный треугольник в развилке. Затем, лаская всю ее взглядом, он посмотрел ей в глаза:

— Дженна, больше никогда не прячься от меня. Ты слишком хороша, чтобы играть в эту игру.

Она была не в силах говорить, не могла отвести от него взгляда. В глазах его было неподдельное восхищение, и, хотя она понимала, что это блаженство закончится с их пребыванием на острове, сейчас она буквально таяла под его взглядом. Он придал ей смелости, и, встав на цыпочки, она потянулась к нему и поцеловала его долгим любовным поцелуем, вложив в него всю свою душу.

Он не замедлил вознаградить ее. Океан мягко плескался вокруг их ног, и он любил ее так, как ей и не мечталось. Ей казалось, что они никогда не насытятся друг другом, и, когда оба достигли пика, когда их резкие вздохи сменились медленным и удовлетворенным дыханием, она поняла, что приняла правильное решение.

Потому что до тех пор, пока они здесь, она будет принадлежать Спенсеру. И пусть все это закончится страданиями, сейчас она плавала в блаженстве. Она не могла не отблагодарить этим Спенсера за то, что он подарил ей ребенка. Она обязана была сохранить для ребенка воспоминания о его отце, которые согреют его долгими зимними вечерами. А главное, она должна была сберечь для себя. Материнство было для нее лишь одним из источников полноты жизни. Вторым источником был Спенсер и близость с ним.

Этот необитаемый остров — земной рай, думала несколько вечеров спустя Дженна, лежа в объятиях Спенсера. Он устроил для них постель, настелив на песок листья папоротника, накрыл их пляжными полотенцами, а под подушки приспособил свернутые одеяла. Он даже сделал укрытие на случай дождя из брезента, вынутого из самолета.

В тот день в течение часа шел стремительный теплый дождь, но потом черная туча, накрывшая остров, умчалась, и небо снова прояснилось. Они даже не стали прятаться под тент, а гуляли по берегу. Когда одежда на них промокла, они сбросили ее и расхаживали нагишом. Раньше Дженна не могла бы и подумать об этом и порой поражалась чувству полной свободы. Это сладостное ощущение, как и теплый небесный душ на голой коже, она запомнит навсегда.

Вечером было ясно, над волнами дрожала половинка луны, серебря очертания редких облачков, проплывающих мимо. Море ласкало берег. Вечер был тихий и спокойный.

Они приготовили себе ужин — мясо и картофель — на костре из собранного Дженной хвороста. Огонь медленно угасал, оставляя на песке оранжевые искры недалеко от их импровизированного ложа. Она лежала на боку, прижавшись щекой к его груди, а он обнимал ее одной рукой. Хотя на ней была только его рубашка, а на нем шорты, им было тепло и уютно.

Дженне казалось, что она никогда не чувствовала себя такой спокойной и довольной, что было тем более странно, что за все три дня они не видели ни круизного теплохода, ни рыбацкой лодки, ни спасательного самолета. Она еще не насытилась близостью со Спенсером.

— О чем ты думаешь? — спросил Спенсер, щекоча ей висок своим дыханием.

— О том, каким далеким сейчас кажется Род-Айленд. Не столько географически, сколько эмоционально. Будто он где-то в другом времени, словно произошло искривление времени.

— Это из-за пережитого страха во время посадки.

— Посадка прошла вполне нормально, — успокоила она его. Конечно, она нервничала, но почему-то не боялась, что они разобьются. Спенсер уверенно владел самолетом до последней минуты посадки. — Думаю, скорее это из-за разницы между островом и городом. Здесь время просто не ощущается. Оно течет медленно и лениво. Мы делаем то, что хотим и когда хотим. А там вся жизнь расписана по часам.

— Расскажи мне, как ты там живешь, Дженна. Как проходит твой день.

Она уютно прильнула к его широкой груди, довольная его интересом. Он уже не в первый раз расспрашивал о ее жизни.

— Ну, действительно, мой рабочий день тщательно распланирован, — начала она. — Секретарь каждый день перед уходом с работы печатает расписание дня, так что, придя утром, я знаю, что у нас намечено. Иногда мне оставляют для чтения отчеты и доклады, но чаще весь день проходит в совещаниях и разговорах по телефону.

— А где проходят эти совещания?

— Иногда в моем кабинете, иногда в зале заседаний. Иногда мы встречаемся с партнерами в ресторане. Точнее, чаще в ресторанах, — сухо добавила она. — Мужчины любят поесть вкусно и в хорошей обстановке, к тому же не за свой счет.

— А разве женщины это не любят?

— Многие из нас сидят на диете. Поэтому нам удобнее встречаться в офисе. Это самое безопасное.

— Из-за еды?

— Нет, из-за мужчин. В офисе все четко. Я сижу за своим столом, а посетители напротив. А в ресторане все садятся вперемежку. И я чувствую некую угрозу со стороны мужчин.

— Это потому, что ты не замужем.

— Может быть.

— Признаться, меня это удивляет. Поверить не могу, что тебя до сих пор не увлек какой-нибудь необыкновенный парень.

Она тихо засмеялась:

— Необыкновенные парни не торчат в городе, выискивая, где бы вкусно поесть. Они бродят по Гималаям в поисках Ноева ковчега, или идут по следам экспедиции Пири к Северному полюсу, или исследуют берега Амазонки. — Она шутливо ущипнула его.

Но он серьезно спросил:

— И чем же эти парни такие необыкновенные?

— Они энергичны, своеобразны, интересны. — Она вздохнула. — И они всегда далеко, что делает их еще более привлекательными. Идти за ними все равно что пытаться догнать ветер. Поймать их все равно что посадить в клетку птицу.

Она действительно так думала и так воспринимала Спенсера. Хотя она уже точно знала, что очень его любит, все равно не хотела привязать его к себе, не стала бы повторять ошибку, которую сделали его родители, чем заслужили отчужденное отношение со стороны сына. Приключения значили для Спенсера слишком много, чтобы принуждать его отказаться от них.

Кроме того, вряд ли он чувствует к ней что- либо помимо физического влечения и симпатии.

— Да и потом, я с самого начала сказала тебе, что никогда не стремилась к замужеству. Мне не нужен муж, я предпочитаю сама распоряжаться своей жизнью.

Он помолчал, потом задумчиво сказал:

— Я все думаю, правильно ли мы ведем себя в отношении ребенка. Мы давно уже забыли все твои правила.