— …Они исчезли почти неделю назад, — грустно сказал Быстрый Гейнц. — Черт побери, это же лучший экипаж дивизии! Вошли и не вышли!

— Может быть, стоит отправить внутрь поисковую команду? — предположил Роммель. — Набрать добровольцев…

— Пробовали. С пленным французским офицером в качестве проводника. Эти тоже пропали. Третьего дня.

— Попробуйте позвонить командованию егерей, пускай пришлют горноспасателей.

— А смысл?..

Оба генерала, приехавшие лично взглянуть на «стальной кошмар Эльзаса» и сопровождавшие их штабные мрачно уставились на гигантского угловатого монстра притаившегося на железнодорожной платформе. Выглядело чудовище зловеще, от него ощутимо тянуло холодком, в вечерних сумерках создавалось впечатление, будто по броне скользят огни святого Эльма…

— Эрвин, надо уже что-то решать, — не выдержал изнервничавшийся Гудериан. Давайте сообщим Гейдриху, в Вевельсбург. Пусть пришлет магов из Анненербе!

— Вы спятили, Гейнц, — Роммель поморщился. — Незачем связываться с СС, сами разберемся. Если не вернутся к завтрашнему утру, поднимайте по тревоге комендантскую роту и начинайте прочесывание. Каждый взвод снабдить полевыми рациями! Друг друга из виду не терять! Докладывать обстановку через каждые полчаса! Все поняли? Отставить панику, господин генерал!

— Очень интересно, — обер-лейтенант Панцерваффе Генрих Кнопке взял со столика перед командирским креслом пухлую книжку с заголовком на французском языке: «Char FCM-2C. Руководство пользователя с приложениями и картами». Повернулся к своему мехводу, ефрейтору Шульцу. — Ты читаешь по-французски?

— Так точно.

— Взгляни…

Экипаж герра Кнопке первым ворвался в оставленную французами деревушку Брийе, сопровождаемый мотоциклистами Pz-II подъехал к вокзалу, командир открыл люк, осмотрелся и вдруг замер. По спине пробежали мурашки. Прямо впереди находился разбитый авиацией эшелон, был виден сошедший с рельсов паровоз. Ничего особенного, если бы не груз, перевозимый эшелоном — он-то и вызвал у обер-лейтенанта состояние близкое к обмороку.

— Шульц, что это по-твоему?

— Это? — ефрейтор вылез из «двоечки» и недоуменно оглядел возвышавшегося неподалеку титана. — Похоже на… На корабль. Может, французы перевозили свои эсминцы из Тулона в Дюнкерк? По суше?

— Чепуха, — покачал головой наводчик Майер, считавшийся в экипаже самым умным после командира, как-никак Гейдельберг заканчивал. — Это же танк! Скорее всего. Гусеницы, орудийные башни, вон пулеметы торчат…

— Тогда почему у него дверь в борту? Не люк — настоящая дверь?

— Откуда я знаю, герр обер-лейтенант? Пойдемте посмотрим! Если французы его бросили, запишем трофей на свой счет!

Вошли. Как выяснилось, невиданное сооружение и впрямь обладало дверью, с начищенной бронзовой ручкой — чтобы открыть, потребовалось нажать на пупочку.

— Наверное, боевое отделение, — зачарованно сказал Кнопке. — Ничего себе! Что же оно такое?

Устроились франки с удобствами, ничего не скажешь. Внутри просторного помещения можно было ходить в полный рост. Кресла обитые красным плюшем. Шкаф с брошенной гражданской одеждой и парадной формой, бар, набитый бутылками бургундского и Мадам Клико. За парчовой занавеской — вот диво! — будуар, двуспальная кровать. Возле будуара табличка «Только для офицерского состава». Добавим сюда корзину с клюшками для гольфа, холодильник, дверь в ванную комнату, расположенную в соседнем отсеке, и с тем сочтем картину законченной. Куда-то наверх вели две винтовые лестницы, темный проход уводил в сторону кормы.

— Это что угодно, но только не танк, — недоверчиво сказал Кнопке и тут же увидел валявшуюся на столике пятисотстраничную книгу, то самое «Руководство».

Пока Шульц изучал пухлый технический труд обер-лейтенант с наводчиком занялись трофеями: бутылочка красного, креветки, пармезан, свиная шейка и даже свежая французская булка — накрыли на командирском столе, над которым сияли медью трубы перископов. В буфете отыскались хрустальные бокалы.

— За Великую Германию! — провозгласил Кнопке. — Шульц, тебе отдельное приглашение нужно?

— А? — поднял взгляд мехвод. Глаза у него были совершенно ошалевшие. — Да, за Германию и победу! Хох! Минуточку, герр обер-лейтенант… Тут в книжке… Я даже не знаю, как сказать…

Шульц развернул вклеенный в руководство и сложенный в восемь раз план. На схеме можно было увидеть как привычные слова вроде «трансмиссия», «гидравлическая система» или «боеукладка орудия № 4», так и абсолютно непонятные значки. Несколько красных крестиков.

— Давайте сходим туда, — сказал мехвод, кивнув в сторону бокового прохода. — Нужны фонарики и набор инструментов. Это ненадолго.

— Зачем? — удивился Кнопке.

— Похоже, наши трофеи не ограничатся сыром и бургундским. Французы спрятали там кое-что посущественнее… Только герр обер-лейтенант, возьмем с собой небольшой запас еды.

— Зачем? — повторил ошеломленный Кнопке.

— Мало ли…

— Вот ты вещмешок и потащишь!

Десять минут спустя бравый экипаж скрылся в гулком коридоре и с тех пор всех троих не видели уже целых шесть дней, что вызвало нешуточную тревогу у командования…

— …Нам никогда отсюда не выйти, — сокрушенно вздохнул Кнопке. — Хорошо хоть консервы нашли, только хватит их дня на три, не больше… Если бы не хронометр, я бы окончательно потерял счет времени! А все твои идиотские идеи, Шульц!

— Виноват, герр обер-лейтенант. Выберемся, я уверен… При каждом повороте направо я отмечал угол двумя крестиками, а налево — одним. Отыщем неотмеченный поворот, значит нам туда…

— Тихо, что это? — простонал Майер. — Слышите?

— Ерунда, летучие мыши, — ответил мехвод. — Их тут полно.

Экспедиция в непознанные глубины FCM-2C продолжалась почти неделю, и если бы не случайно обнаруженный на третий день продуктовый склад (он был опечатан, на сургучной блямбе стояла дата 1927 год, январь) экипаж Кнопке умер бы с голоду. А маркировка на консервных банках с говядиной и фруктами свидетельствовала: произведены они и того раньше, в 1919 году.

Путешествие по лабиринту ужасов не прекращалось — бесконечная череда переходов и коридоров, мертвые электрощиты, в одном из темных закутков обнаружился скелет в полуистлевшей форме французского пехотинца времен Первой мировой. Однажды наткнулись на покрытую странными иероглифами золоченую панель и Майер, изучавший в Гейдельберге труды Шампольона, перевел с древнеегипетского: «Здесь покоится фараон Атонхотеп VI, проклятие богов настигнет любого смертного, посягнувшего на покой повелителя». Панель решили не вскрывать — неприятностей и так хватало с избытком.

Батарейки фонариков сели в первый же день, но оказалось, что потолки коридоров покрыты светящейся плесенью. Кроме того, изредка встречались тусклые электрические лампочки. В набитом устрашающего вида механизмами зале отыскалось старое кострище, на стене поодаль надпись угольком: «Все надежды потеряны. Пришлось съесть рядового Лаваля, сержанты Шарни и Дарбье посматривают на меня нехорошо. Прощайте. Унтер-офицер Жерар де Ре, 15.03.1931». Кнопке, Шульц и Майер содрогнулись, увидев рядом с кострищем обглоданные берцовые кости.

— Не останавливаться, — твердил обер-лейтенант, — и не сдаваться! Шульц, негодяй, это ты завлек нас в ловушку! Что ты здесь хотел найти?

— Карта, по-моему, неточна… Точно, в книге вклейка — «Возможны опечатки по вине издателя»… Стойте! Остановитесь! — мехвод воспрял духом и ткнул грязным пальцем в план. — Все правильно! Схождение четырех коридоров, рядом дверь в трансмиссионное отделение номер 32 и центральная труба гидравлики! Восемь шагов на север, два на юг — так записано в «Руководстве»… Черт, компас плохо работает, слишком много металла! Еще пять на восток… Майер, ты монтировку не потерял?