Тут изнутри храма раздались звуки шагов. И судя по гупанью, вес шагавших был не маленьким. Примерно, как если бы шагала трёхметровая статуя из камня. В количестве двух штук.

Мы с тревогой смотрели на чернеющий в ночи вход и опасались самого худшего. Райнел материализовал в руке длинный посох с каким-то камнем в навершии. Им он ещё не пользовался.

Я тоже поудобней перехватил шест, который предусмотрительно захватил с собой.

Но вдруг шаги замерли и наступила тишина.

— Чего это они? — удивился Райнел

— Нас испугались, — предположил я.

— Ну да, мы прям такие грозные.

— Как жуки навозные, — вырвалось у меня.

Райнел с беспокойством посмотрел на меня.

— Да будет тебе известно, что навозные жуки…

Что именно там с навозными жуками, я не узнал, потому что Райнела перебил возобновившийся топот. Только теперь он… удалялся.

— Так, я не понял. А выйти погулять под луной, подышать свежим воздухом, с гостями познакомиться?

— А ты уверен, что с ними хочется знакомиться?

Я сдал назад:

— Не совсем.

Мы продолжили стоять и рассматривать вход в храм, из которого теперь не доносилось ни звука.

— Какие будут предложения?

А какие тут могут быть предложения? Организм советует, что нужно идти спать дальше. А мозг (лучше бы он перед празднеством появился) сообщил, что в скором времени мы опять проснёмся от топота. А значит нужно уладить эту проблему первой. Об этих вариантах я и сообщил Райнелу.

— Первый привлекательный, но второй более разумный.

— Слушай, если ответ был очевиден, нафига было меня спрашивать? Полчаса уже стоим тут, фигнёй страдаем!

— Тебя испытывал.

Слов нет, одни междометия! Нашёл, блин, кого испытывать! Вот щас я кого-то как испытаю!.. Так потом придётся со статуями самому разбираться. Нет уж, фигушки.

— Тогда пошли.

Я первым пошёл в сторону храма.

Возле входа мы остановились, и Райнел поднял свой посох. С навершия ударил луч яркого света, давая возможность рассмотреть письмена над входом. Мыдя, опять наскальная живопись, которую письменами назвать вообще язык не поворачивается.

— И что тут нарисовано?

В ответ раздалось невнятное хмыканье, после которого последовал ответ:

— Тут сказано, что после того, как свет луны коснется слуг, Азериас восстанет, и возьмёт свою дань за годы, которые был в заточении… Боги и демоны! Вот только этого нам не хватало!

Видимо, дело и впрямь худо, раз Райнел обращается ко всем богам и демонам вместе взятым.

— А поподробнее можно? — попросил я, заранее опасаясь того, что сейчас услышу.

— Можно. Мы идиоты. Надо было сразу прочитать, что тут написано, когда мы только увидели храм, и разнести эти статуи ко всем демонам. А теперь неизвестно что будет. Только вот уйти теперь не получится.

— Почему?

— Этот Азериас — один из древних богов, о которых я говорил. И один из тех, кому в жертву приносили человека.

— О боги! — Меня аж передёрнуло от этого.

— Ага. И слова о том, что он возьмёт свою дань за все годы, проведённые в заточении, думаю, тебе объяснять не надо.

— И сколько он пробыл в заточении?

— Около десяти тысяч лет.

— Короче говоря, пришёл конец света, — подытожил я. — Не думаю, что та буря случайно открыла этот храм.

— Можно не сомневаться. Только вот этот Тёмный пантеон совсем не понимает, что голодный бог сильнее, чем сытый. И справиться с ним будет ой как сложно.

Я чуть не взвыл. Опять боги! Всё, иду в этот тёмный пантеон и навожу там порядок! Достали они своими выходками!

— А значит, наш караван следующий на очереди в жертвы этому богу?

— Получается, что так.

А с птичкой обломинго, которая летает и гадит, его не познакомить? Щас мигом устрою…

— Идём?

— Ничего больше не остаётся, — пожал плечами магистр, и мы шагнули внутрь.

Как только мы сделали первые шаги по коридору, на стенах зажглись факелы, освещая прямой, как стрела, путь. Ну, за это хозяевам спасибо, а то считать повороты лбом как-то не хотелось.

До ближайшего поворота. Каменный пол был отполирован едва ли не до зеркального блеска (и не влом было кому-то его шлифовать), на стенах всё такие же письмена на непонятном языке. Да и сам коридорчик впечатляющих размеров, статуи, наверное даже головой не цепляются.

— А как этого бога в заточение загнали? — решил я проявить интерес к истории, чтобы не так было страшно.

— Как по твоему, в чём состоит сила бога?

Я задумался.

— Ну, в них должны верить. Если нет веры в бога, он может просто исчезнуть. Так ведь?

— Да, ты прав. Люди стали отворачиваться от Азериаса за то, что он стал требовать больше жертв. Они принялись разбивать его статуи, маги боролись с его жрецами. Азериас стал терять свою силу. Видя, что борьба проиграна, жрецы в главном храме, где мы сейчас и находимся, провели какой-то ритуал, умудрившись поместить сущность Азериаса в материальную оболочку. В его статую. Там он может жить даже без веры в него самого. И теперь ему нужны жертвы, чтобы освободиться от этой оболочки. Но до этого он должен набрать должное количество приспешников, чтобы существовать не как статуя, а как бог.

— Понятно то, что ничего не понятно, — замотал головой я, запутавшись в рассуждениях магистра. — Где он возьмёт и тех и других?

— В нашем караване. Там он наберёт и тех, и других. Часть пойдёт на жертвы, чтобы дать ему сил, а часть будет ходить и проповедовать, что его господство есть хорошо.

Я поёжился. Мрачновастенькая перспективка, как ни покрути.

— А разобраться с ним как?

— Уничтожить его телесную оболочку, то есть статую.

— Всего-то?

— А так же тех, кто будет нам мешать это сделать.

А вот это уже проблематичней. Только всё равно ничего другого не остаётся.

А вот Шенгу я первую нашу встречу припомню. Говорил, что мне всего лишь надо помочь Неригану, и это спасёт Светлый пантеон, а напрямую с богами — ни-ни! Угу, который раз уже «ни-ни»!

Повороты коридора закончились (явно кто-то по пьяни делал, на трезвую голову столько поворотов не придумать) и мы оказались в большом зале. Что-то эти боги явно страдают комплексом неполноценности, вечно у них все постройки большие. Может возмещают чего? Ладно, не будем вгонять в краску богов.

Зал был прямоугольным, и освещался он огнём в больших блюдах на высоких подставках. Масляные, что ли? Вон, как коптят, аж потолок почернел.

Пол перед нами специально был выложен камнем другого цвета, и эта дорожка вела к трону мимо каменных колонн, подпирающих потолок. Между колоннами стояли статуи, похожие на те, которые были перед входом в храм. Ещё четыре статуи стояло позади трона, а перед ним шесть неизвестных личностей в бордовых балахонах. И где они это тряпьё нашли десятитысячелетней давности? Кстати, неплохо сохранились.

На самом троне, как я понимаю, сидела статуя Азериаса. По росту она даже сидя была выше, чем остальные. Из одежды на нём было что-то вроде туники, разукрашенной какими-то рисунками. На наскальную живопись в коридоре они не походили, так что вполне вероятно, что это именно украшение одежды. Как вы понимаете, и статуя, и одежда на ней были каменные. И невозможно было сказать, смотрит он на нас или нет. Взгляд у каменных глаз как-то отсутствовал.

— Впервые вижу, чтобы жертвы приходили сами! — прогремел в зале чей-то голос.

Мы с Райнелом принялись оглядываться в поисках источника. Из любопытства я даже приподнял надгробную плиту с одного каменного саркофага (а то, что эта плита весит около полутора тонн — это мелочи), стоявшего возле стены. Страх куда-то ушёл. Осталось только чувство непонятливости «а что дальше?».

— Для начала поздороваться не мешало бы, познакомиться. А потом уже выяснять, зачем гости пришли! — ответил Райнел. Я кивнул, подтверждая его слова.

Интересно, а мой кивок хоть кто-то заметил?..

— Сюда приходят только за двумя вещами! — продолжал греметь голос неизвестно откуда. — Дабы преклониться передо мной и уверовать в меня, либо же отдать свои силы мне.