– Мы с удовольствием принимаем ваше предложение, – захлопала в ладоши старшая из сестёр.

– Да, было бы весьма недурно пожевать что-нибудь, – подтвердила младшая, – а то у меня в животе урчит.

Торопливый Олень уже успел зажарить несколько кусочков мяса, добытого неизвестно где и когда, и поднёс угощение молодым женщинам. Несколько раз он заговорил с ними на французском языке, правда, на ломаном, но всё же понятно. Его глубокий гортанный голос придавал особую музыкальность французским словам.

– Как он чудесен, Элина, – шепнула Корина сестре. – Я бы с огромной радостью бросила сейчас всех и сбежала бы с этим юношей, если бы, конечно, была уверена во всех тех добродетелях, которые внушает его облик.

– Думаю, что в сложившихся обстоятельствах нам следует…

(Здесь текст пропущен, так как утеряны четыре страницы оригинала)

…Его неосторожное движение вызвало залп выстрелов с противоположного берега. Несчастный учитель пения без чувств упал на место, послужившее ему ложем во время ночного сна. Чихохоки ответили пронзительными криками на военный клич своих врагов, которые при виде падения Гевкамена торжествующе завыли. Началась оживлённая перестрелка.

– Даю голову на отсечение, что этих мерзавцев далеко не пятнадцать человек! – воскликнул Хейхой, сплёвывая налипший на губы песок.

Соколиный Взгляд тщательно прицелился и потянул спусковой крючок своего длинноствольного ружья. Вместе с грохотом выстрела раздался громкий возглас, возвестивший, что пуля не пропала даром. Цепляясь за ветви, из кустов на противоположном берегу вывалилась мускулистая фигура Ирокеза и кубарем скатилась в реку.

– Одним горлопаном меньше, – подвёл итог охотник и повернулся к женщинам. – Милые дамы, не пошлёпаете ли вы по щекам нашего дорогого мсье Гевкамена? Надо привести этого несчастного в чувство.

– Разве он не умер?! – воскликнула Корина, хриплый голос которой обнаруживал происходившую в ней борьбу между чувством ужаса и желанием сохранить наружную твёрдость.

– Он жив, просто перепугался не на шутку. Дайте ему отдохнуть немного, и он придёт в себя.

В эту минуту на берег выбежал дикарь. Он не пытался спрятаться за камни и стволы деревьев, но двигался открыто, приплясывая и размахивая руками. Он был абсолютно голый, если не считать прицепленной к его лицу огромной маски, расцвеченной белой и зелёной красками. Нос и рот маски были до безобразия искривлены, два прямых рога возвышались из нависшего лба маски, и от их основания свисали и раскачивались пучки длинных волос. Должно быть, маска была тяжёлой, и туземец то и дело поправлял её за длинный подбородок. Дикарь что-то хрипло кричал из-под своей маски, дрыгал бёдрами и рывками дёргал себя за причинное место, которое было столь великих размеров, что поразило белых людей куда сильнее устрашающих воплей дикаря и его огромной маски. Нижняя часть тела индейца от талии до колен была покрыта белой глиной, что делало его половой орган, тоже побелённый, особенно странным.

– Это что же за гусь такой? – удивлённо покачал головой Соколиный Взгляд и причмокнул губами. – Неужто Лживая Рожа? Никогда не видел, чтобы кто-то из них появлялся на поле боя. Это шаманы особого рода, очень головастые ребята. Они всё больше медицине себя посвящают. Полагаю, что он хочет излечить нас от безумия, ведь мы ведём себя безумно, пытаясь устоять перед заведомо более сильным противником…

– Послушайте, – громко обратился Пьер к Соколиному Взгляду, – что ж это такое происходит? Это шутка? Этот хобот у него между ног настоящий или нет? Откуда у него такая гигантская штуковина?

– Таким уж он родился.

– Но я читал в книге де Бюффона, что у них органы размножения гораздо меньше и слабее, чем у европейцев.

– Вам надо меньше читать, – всё с той же убеждённостью ответил охотник.

– Я потрясён.

– Сейчас я подстрелю этот экземпляр, – сказал Соколиный Взгляд, прицеливаясь в голого краснокожего, – и у вас будет прекрасная возможность пощупать его собственными руками, если его не унесут соплеменники.

– Это было бы замечательно!

– Подождите! – подбежала к ним Корина, взволнованно дыша. – Не убивайте этого индейца, я заклинаю вас!

– Что такое? – удивился охотник. – С тех пор, как я повстречал вас, я ничего не понимаю. Мы воюем, а не путешествуем по кунсткамере, разве это не ясно? Почему я не могу всадить в этого попрыгунчика хорошенький кусок свинца? Смею вас заверить, на Ирокезов это произведёт сильнейшее впечатление.

– Но я не нагляделась… как бы это сказать… – Корина залилась стыдливым румянцем. – Он столь великолепен! Мне и моей сестре так редко доводилось видеть могучих мужчин, а здесь такой случай…

– Мадемуазель Корина, – голос охотника сделался сухим, – мне сейчас меньше всего хочется заниматься вашими девичьими штучками. Если же вас так гложет желание познакомиться с мужскими атрибутами краснокожих, то я сию же минуту покину вас с моими друзьями. Ирокезы не заставят себя ждать, и очень быстро вы окажетесь в их объятиях. Смею заверить вас, что это даст вам прекрасную возможность детально ознакомиться с их физиологией…

Их спор был прерван выстрелом из ружья Здоровенной Змеи. Плясавший на берегу туземец взмахнул руками и хоботом между ног и рухнул. Над рекой повисла тишина.

– Ну вот, друзья мои, дело сделано, – ответил охотник. – Теперь перестаньте мешать мне. Майор, почему бы вам не заняться своими прямыми обязанностями? И спрячьтесь все получше. У меня создалось впечатление, что вы здорово недооцениваете Ирокезов.

– Сказать честно, – вздохнул Пьер Хейхой, – мне кажется, что задача у нас нетрудная: отбивать короткое время нападение дикарей. В лесу, в зарослях, на тропе – там я не потягаюсь с ними, а здесь они у нас, как на ладони, голубчики.

– Не очень-то обольщайтесь, майор…

Чихохоки разместились так, чтобы видеть всякого, кто осмелился бы приблизиться к подножию водопадов. Посередине маленького островка росло с десяток низких сосен, образовавших рощицу. Сюда быстро перебежал Соколиный Взгляд, за ним энергично последовал Пьер. Все внимательно вглядывались в чащу на противоположном берегу, рассматривая все предметы под навесом мрачных деревьев. Долго тянулось томительное ожидание.

– Может, они отступили? – спросил Пьер.

– Нет, они слишком хорошо знают, как нас мало, чтобы отказаться от преследования… Да вот, пожалуйста, взгляните-ка на реку, вверх по течению, туда, где струи бьются о камни. Дьяволы переправились в том месте. Смотрите, они уже у края нашего острова…

Едва голос охотника смолк, три человеческие головы показались над брёвнами, прибитыми течением к скалам. В следующее мгновение в речной пене появилась четвёртая фигура. Она боролась с течением. Индеец изо всех сил старался добраться до безопасного места, но быстрая вода уносила его от берега.

– Очень хорошо, – злорадно прошептал Соколиный Взгляд, – сейчас его утащит к водопаду. Это сохранит нам один заряд. Боевые припасы нам дороги. Перемените-ка, пока есть время, порох в ваших пистолетах. Ветер поменялся, над водой поднимается такая водяная пыль, что селитра, пожалуй, отсырела. Приготовьтесь на всякий случай к борьбе врукопашную.

Сзади подошёл Торопливый Олень.

С противоположного берега донёсся дружный хор диких криков, ударили выстрелы, посыпались пули. Одновременно с этим три перебравшихся на островок Ирокеза выскочили из-за прикрывавших их брёвен.

Когда они очутились в нескольких шагах от охотника и его друзей, винтовка Соколиного Взгляда поднялась, и под звук выстрела первый из нападавших дикарей подпрыгнул и упал между утёсами. Немедленно выстрелил Торопливый Олень – упал второй индеец. Пистолет Хейхоя щёлкнул вхолостую.

Третий туземец, разогнавшись, не сумел сразу справиться с бегом и остановиться. Пробежав ещё несколько шагов, его исполинская фигура почти натолкнулась на Пьера. Индеец явно передумал ввязываться в драку, увидев перед собой сразу трёх крепких противников, и лишь пихнул француза в грудь своими крепкими руками. Майор отшатнулся. Индеец высоко подпрыгнул, обеими ногами оттолкнувшись от Пьера, развернулся в полёте и пустился в обратном направлении.