Перейдет в ту категорию, что на всех широтах почтительно именуется «транснациональными корпорациями».

Если не произойдет ничего непредвиденного. Даже столь грандиозные по масштабам сделки, случается, в последнюю минуту срываются с треском, проваливаются с грохотом. Огромные деньги сами по себе еще не гарантируют удачи. В первую очередь оттого, что каждая подобная сделка обязательно ущемляет чьи-то интересы. Интересы обладателей столь же тугих кошельков.

Случается, интересы политиков, частенько не имеющие ничего общего с интересами китов бизнеса. Пока не поставлены последние подписи – а они пока что не поставлены, – сделка века покоится на фундаменте из чистейшего прозрачного воздуха. Любая сделка века. Словом, если кому-то и нервничать, то не Багловскому, а ему, Данилу. Он-то как раз видит руки кукловодов – но далеко не все…

И в тот момент, когда миллионы – в долларовом выражении, господа, – через неделю-другую Должны величественно заструиться, что твоя Волга или Миссисипи, вдруг начинаются непонятки… Совпадение? Или как?

– Что, это было настолько демонстративно – рестораны и женский пол? спросил Данил.

– Ну что вы. Отнюдь не демонстративно, но, я бы выразился, перманентно и массированно. Житие светского льва… Повторяю, я не имел права ни контролировать, ни вмешиваться.

– Зато имели право отслеживать по мере возможности и копить информацию, – сказал Данил. – Человек с вашим опытом просто обязан был это делать. На тот случай, если Климов и в самом деле не играл, а разболтался вдали от боссов, предосудительно тратил казенные деньги на юбки и прочие причиндалы сладкой жизни… А?

– Естественно. По мере возможности… – усмехнулся Багловский. – Я старался отслеживать. Копать я под него не копал, неважно, верите вы или нет…

Данил спокойно сказал:

– Верить вам или не верить – вопрос будущего. Пока что у меня мало информации… А значит, и категорических выводов делать не буду. В общем, это естественное и изначальное стремление – копать под ближнего своего, уже Библия отмечала. Главное, чтобы не в ущерб делу… Итак. Какие формы все это приняло? Я о гульбе светского льва. Гулять-гусарить, знаете ли, можно по-разному. Можно уподобиться бравому солдату Швейку…

– Простите?

– «Мы за ночь побывали в двадцати восьми местах, но нигде больше трех кружек не пили», – по памяти процитировал Данил. – В общем, можно шататься по кабакам, цепляя случайных баб. Можно регулярно навещать определенные заведения. Можно… Ну, вы сами оцените многообразие вариантов. Что имело место в нашем случае?

– Скорее – второе. Ежевечерние посещения не самых дешевых заведений.

Обычно – кафе «Охотничье», ресторан «Рутения» или «Король Ян». Физиономией в салате не валялся, но деньги тратил широко и частенько шествовал зигзагообразно. Дама, как правило, была одна и та же, Оксана Башикташ.

Длинный, устоявшийся роман. Чуть ли не на правах законного брака.

– Фамилия у дамы странноватая.

– Турецкая. Мать-местная, отец-турок. Насколько мне известно, из политэмигрантов, году в шестьдесят пятом попал в Союз и осел в Менске.

– И откуда дама?

– Из «Клейнода», – сказал Багловский. – Наша «паблик рилейшен». Между прочим, замужем.

– Уже интересно… Муж знал?

– Сомневаюсь. Он у нее из этих… из долбанутых. Народный фронт, «Геть Лукашевича!» и все такое прочее. Интеллигент с нестоячкой. Ну, женщина молодая, красивая, вполне самостоятельная, если быть объективным, вполне под пару Климову, смотрелись они вместе неплохо. Ну, блядь, конечно, однако стиль держит…

– В каком плане блядь? – спросил Данил деловым тоном. – Иногда ведь «блядь» – это та, что нам коварно не дала…

– В данном случае «блядь» как раз и обозначает состояние души, – сухо бросил Багловский. – Я к ней клинья не бил.

– А интересно, почему?

– Пепельниц не люблю, – огрызнулся Багловский.

– Дело вкуса, дело вкуса… – задумчиво покивал Данил. – Блядь, говорите…

Сие подразумевает ревнующих соперников, а? Бывает, очаровательных блядей как раз и ревнуют с вулканическим пылом… Импотентные интеллигенты в том числе.

– Что до последнего – исключено. Климов с ним нахально гонял чаи. Тот вроде бы ни о чем таком не подозревал…

– Вроде?

– Точных данных у меня нет. Вообще о ревнивых соперниках Климова я ничего не слышал. Послушайте, почему мы заранее зацикливаемся на убийстве?

Окончательного заключения пока нет, сегодня обещали, но и насчет насильственной смерти не заходило речи, иначе следователь со мной держался бы совершенно иначе, другие вопросы задавал бы…

– Помилуйте, а кто зацикливается на убийстве? – с широкой улыбкой спросил Данил. – Я? Ни в коей мере. Вы? Не похоже…

– Но вы так строите беседу…

– Вот не думал, что беседу я строю… – пожал плечами Данил. – Честное слово, не строю. У меня – ни версии, ни даже наметок, я просто зыркаю по всем направлениям… А Верочка Климова про дочку турецко-подданного знала?

– То-то и оно, что знала. Начались скандалы, ну, все это протекало стандартно… Правда, привело лишь к тому, что Климов стал меньше шататься по городским кабакам. Гораздо чаще увозил Оксану в Граков, там же у нас куплен коттедж в бывшем Доме писателя… Это…

– Знаю, бывал, – кратко сказал Данил. – В тот вечер он был с Оксаной?

– Нет. Насколько мне известно, с утра ездил в Граков один… точнее, с Ярышевым. Вы же сами прекрасно знаете, Ярышев у него был доверенным лицом, опять-таки мне неподконтрольным, шофером, охранником, адъютантом…

– С утра – в Граков. А потом?

– Потом – полная неизвестность. Примерно в два часа дня они вернулись в столицу. Ярышев остался в конторе, а Климов уехал. И, как пишут в детективных романах, всякие его следы теряются. На следующее утро его нашли в озере.

– Ярышев?

– Ярышева нигде нет. До сих пор. Растаял… Растворился.

– Понятно… – протянул Данил. – У вас есть какие-то свои… ну, не версии, соображения?

– Никаких.

– А если подумать?

– Я уже достаточно думал. Ни версий, ни соображений у меня нет. В первую очередь оттого, что представления не имею о его делах. Ни малейшего представления.