Удар левой по ребрам – несильный на сей раз, определенно игравший роль завершающего мазка кистью.
– Ты, морда очкастая! – рявкнул ему в лицо незнакомец, обдав густым запахом табачища. – Кончай шнырять по городу, понял? В речку спущу, с камнем на ногах! Чтобы духу вашего здесь не было, москали долбаные! Понял, спрашиваю?
Данил слабо трепыхался, всем своим видом давая понять, что из-за пережатого горла не в состоянии издавать осмысленные звуки. Противник, похоже, и сам это наконец сообразил. Внезапно отпустил его (Данил пошатнулся, налетел спиной на стенку и едва не упал), обернулся на свист подельничков. И все пятеро, стуча подошвами, быстрее лани рванули во двор, в ту сторону, откуда и появились. В три секунды исчезли с глаз, как не было.
Кто-то, привлеченный шумной возней, уже заглядывал в арку на противоположном конце, окликнул, пока еще спокойно:
– Эй, что там?
– Да ничего особенного… – откликнулся Данил, повернулся к своим:
– Ходу!
Первым оказался под открытым небом, в обширном тихом дворике с рядками густых кустов, беседками и детскими качелями. Слава богу, посторонних свидетелей не оказалось. Двор давно знакомый, проходной, ищи-свищи тех злодеев, если у них поблизости стояла машина, ни одна собака не разыщет…
Он свернул в аллейку, добрался до беседки и опустился на узкую деревянную скамейку, изрезанную перочинными ножичками многих поколений. Ребра побаливали, но не похоже, чтобы сломаны. Брюхо и плечо почти что и не болят.
Хуже бывало, в общем…
Рядом плюхнулись спутники. Особых повреждений у них Данил не усмотрел – у Паши разбита нижняя губа, у Багловского поперек лба тянется впечатляющая, кровянящая ссадина, оба охают и морщатся, оба изрядно испачканы, но в общем и целом никак нельзя назвать происшедшее разгромом. В юности, на танцульках, бывало, получали и почище…
Сняв пиджак, Данил сокрушенно вздохнул: пропал клифт, придется в чистку отдавать. Принялся носовым платком оттирать, как мог, рыжую кирпичную пыль.
Запасные очки в чемодане имеются, а вот столь уродски скроенный пиджак был один, накрылся реквизит…
Паша кратко и эмоционально охарактеризовал ситуацию – не столь уж и сложной трехэтажной конструкцией.
– Это ты зря, – сказал Данил, потирая ребра. – Не заслуживает наша битва таких слов. Наоборот. Радоваться надо. Не было у нас живого, материального врага – и вот он, сам вынырнул, как чертик из коробочки, после чего никаких сомнений в его подлом существовании не остается. Это успех, господа… Это мы в выигрыше, а не они.
– Теоретически все так и есть, – с кривой ухмылочкой сказал Багловский, старательно промокая носовым платком ссадину. – А вот на практике – все бока болят. Качественно приложили, твари.
– Никого, часом, не опознали? – спросил Данил.
– Шутите? – фыркнул Багловский.
– Ну, мало ли…
– Да нет. Насколько удалось рассмотреть, все морды насквозь незнакомые. А вы прямо-таки провидец, Данила Петрович, я это без лести говорю.
– Это скорее называется «накаркал», – покривил губы Данил, убедившись, что все его усилия бесполезны и пиджаку не придашь даже видимости приличной одежды. – Ждал я чего-то подобного, честно признаюсь.
– Знали или ждали?
– Пойдемте-ка в машину, – сказал Данил, не ответив. – А то еще примут бдительные бабушки за тройку алкашей, покличут, злыдни, участкового и загремим мы в неприятности… Едем прямиком на фирму, переоденемся…
– Вам легче, а мне домой придется, – уныло сказал Багловский. – Я ж на фирме сменную одежду не держу. Соседи бы не увидели, а то разговоры поползут.
– Постараемся подогнать машину поближе к подъезду, – серьезно сказал Данил.
…И таково уж было его цыганское везение, что, прибыв на фирму и стараясь побыстрее прошмыгнуть в свои апартаменты по пустынному коридору, он нос к носу столкнулся с Оксаной Башикташ, и под ее умным, ироничным взглядом почувствовал себя чуть неловко.
– Как я понимаю, это и называется – будни тайного агента? спросила она ангельским тоном.
– Они, – ответил Данил, все еще ощущая неудобство в ребрах. – Что поделать, не всегда же бывают смокинги, рестораны и роковые красотки… Впрочем, в вас я тоже вижу некоторые перемены…
Она была одета в точности так, как утром, но прическа стала другая классический узел, вошедший в моду в первые годы двадцатого столетия – да на носу красовались очки в светлой оправе, определенно с простыми стеклами.
– Ну да, – ответила она безмятежно. – Опять встречалась с акулами пера.
Очки в сочетании со старомодной прической и мини-юбкой действуют особенно убойно. Научно выверено. Крайне возбуждающий контраст.
– Пожалуй, – признал Данил, окинув ее откровенным взглядом, понизил голос:
– Ну, а когда мы поговорим?
– Можно вечером.
– Где?
– А прямо здесь, – сказала Оксана. – Босс решил устроить небольшую пьянку, сиречь поминки – сегодня ж, насколько нам известно, в вашем Шантарске Климова хоронят…
Данил добросовестно попытался высмотреть на ее гладком личике следы скорби. Не удалось. Зато чертова девка, кажется, поняла:
– Вы считаете, я должна рыдать и рвать на себе одежды?
– Да ничего я не считаю, – пожал он плечами.
– Вам факс пришел. Из столицы.
– Сейчас заберу, переоденусь только… После хорошего душа и приличной рюмки коньяка он почувствовал себя бодрее. Не беспокоя Беседина, приводившего себя в божеский вид в соседней комнате, сходил за факсом сам.
Запер дверь изнутри и взялся за расшифровку.
При всей изощренности и могуществе научно-технической разведки перехватить факс чрезвычайно трудно даже в наше время – вернее, для этого следует пустить в ход немаленькие возможности вовсе уж серьезных ведомств. А Данил искренне надеялся, что не привлек пока что внимание таковых. Кроме того, перехватить – еще не значит прочесть. Можно, конечно, догадаться, что замаскированные под скучную и обширную коммерческую сводку группы цифр на самом деле представляют собой массив пятизначных чисел, но вот с остальным придется повозиться. Бывают случаи, когда могущество мощных компьютеров, перебирающих в секунду миллионы комбинаций, предстает мнимым. Существуют шифры, компьютеру решительно не поддающиеся, нужно только уметь ими пользоваться…