Западному человеку произошедшее справедливо кажется дикостью. И с этим можно согласиться. Однако нельзя утверждать, что западный обыватель отличается от зимбабвийского принципиально. Отличие лишь внешнее, различаются только проявления, в случае с европейцами существенно смягченные демократическим строем и значительно более высоким культурным уровнем. А сам принцип у них как раз един. Ведь «…публичное разрешение на право выбора между пятью политическими мнениями льстит многим, которые не прочь выглядеть самостоятельными и индивидуальными и бороться за свои мнения. Но, в конечном счете, безразлично, велено ли стаду иметь одно мнение или разрешены все пять, – кто уклоняется от пяти общественных мнений и отступает в сторону, тот всегда оказывается один на один против всего стада» [30;608].

С этим ничего не поделаешь, но к этому надо быть готовым. Неизбежность противостояния с обывателями вынуждает искать решения, позволяющие сохранить себя и одновременно вести эффективную деятельность. Способность их находить весьма важна и является неотъемлемым качеством позитивного маргинала. Ведь все, что ведет к самоуничтожению или хотя бы подрыву собственных позиций, не может быть признано положительным, если рассматривать его в рамках одной человеческой жизни. Мы уже видели это на примерах судеб выдающихся людей. Достойная ли цель – свершить великое, претерпеть презрение обывателей, умереть в безвестности, но зато после быть прославленным в веках? Вне зависимости от ответа на этот вопрос, мы полагаем, что возможен и иной путь, с такими жертвами не сопряженный. Собственно, поиску его и посвящена эта работа в целом.

Принимая в расчет сказанное, мы полагаем, что нельзя в полной мере назвать маргинала позитивным, если он не самоутвердился в обществе в достаточной степени. В роли изгоя мало хорошего. Человек, превосходящий остальных, должен суметь создать себе условия существования, также превосходящие средние. Быть «продвинутым», но в то же время успешно жить среди обывателей, используя свои преимущества, – вот по-настоящему достойная задача. Задача эта непроста. По ряду причин.

Умение эффективно жить среди людей требует соблюдения исполняемых ими ритуалов, навыков грамотной игры своей социальной роли. Но важно при этом – не зависеть от этих ритуалов, быть внутренне свободным, не сживаться со своей ролью, понимая, что существует мир людей с его условностями, отштампованными внешними формами, но существует также и внутренний мир, с нашей божественной, уникальной сущностью, которую надлежит оберегать и развивать, а не адаптировать (читай – редуцировать) к требованиям внешних условий. В чем-то это сродни работе Штирлица, который полностью соответствует внешней среде, и в ней успешен, но при этом от нее независим и преследует свои собственные цели. Кстати, в появившихся в начале 90-х приколов про Штирлица («Как размножаются ежики…» и другие, П.Асс, Н.Бегемотов) был хороший момент: Штирлица спрашивают, на кого он работает, и он искренне отвечает, что чем бы он ни занимался и на кого бы ни работал, он всегда работает на себя. Неплохая идея, кстати.

Что хорошего в том, чтобы жить отшельником, быть ингорируемым обществом и самому высокомерно игнорировать его? Такое бытие не будет эффективным, ведь для достижения эффективности нужно тесно взаимодействовать с общественными процессами, если хотите, удачно включаться в них. Не теряя при этом себя.

Данная тема весьма широка, и известно множество людей, уже решивших сходную проблему в своей жизненной практике. Есть различные подходы. Например, упомянутый уже К. Кастанеда, описывая учение Дона Хуана, говорит о подходе, именуемом «контролируемой глупостью». В соответствующих разделах мы уделим внимание возможным решениям. Сейчас же хотелось бы подчеркнуть, что развития требуют не только духовные пласты, повышенное внимание к которым оправданно, когда речь идет о выдающихся людях, но и материальные. Последний вопрос проявляется еще и в таком ключе. Высокодуховная личность порой испытывает затруднения при необходимости влияния на не столь развитых собратьев. Многие ли могут быть восхищены вашим кругозором, образованием, способностями, если при этом вы ведете нищенское существование, характерное, например, для большей части российской интеллигенции в постперестроечный период? Обыватели, скорее всего, подвергнут вас осмеянию, а поймет лишь тот, кто сам богат соответствующими ценностями.

Здесь уместно привести еще один где-то вычитанный мной пример. Если собаке дать книгу, она ее обнюхает и оценит: является ли сей предмет едой? – Не является; Может ли он быть половым партнером? – Не может. Все, интерес к книге исчерпан. Исходя из собачьего мировоззрения, книга является вещью совершенно бесполезной. Не раз вспоминалась эта логика рассуждений, когда очередной доморощенный бизнесмен убеждал меня в тщетности, бесполезности, бессмысленности или даже абсурдности занятий философией. (Помните собачью поговорку: если это нельзя съесть или трахнуть, значит на это можно пописать).

Но вот если собаку хорошенько ударить книгой (желательно толстой) по башке, то у нее надолго останется впечатление о значимости этого предмета. Это я к тому, что грамотное развитие материальной стороны может не только содействовать самосохранению, но и поддержать и укрепить духовное.

Сказанное испробовано мной на личном опыте. Когда я в большей степени посвящал себя занятиям наукой и философией, получая весьма низкую зарплату и перебиваясь случайными приработками, обыватели смотрели на меня свысока, с пренебрежением, в лучшем случае, с непониманием. Несмотря на то, что степень интеллектуалоемкости моего труда была несопоставимо выше, чем у них. Когда же, волею судеб, я устроился на работу аналитиком в одну весьма солидную компанию мирового масштаба, а по прошествии рядя лет даже возглавил там аналитический департамент, отношение ко мне изменилось. Пренебрежение, высокомерие исчезло, появилась внешняя доброжелательность и уважение. Наряду с завистью. Причем, что интересно, изменение в отношении отразилось и на внимании к моим философским идеям. Если раньше обыватели презрительно ухмылялись, говоря: «Он дурак, философией занимается, книги читает, а я живу, как человек – стройматериалами торгую», то потом стали говорить: «Он умный, образованный парень, в серьезной компании руководит аналитической службой, все понимает, и даже в философии силен». При том, что сам я остался прежним. Вот такая история.

Таким образом, первый тезис состоит в том, что позитивность маргинализма, в нашем понимании, неразрывно связана с гармоничным самоутверждением в обществе. И не слушайте тех, кто призывает вас бросить все и уединиться в своем духовном мире, обслуживая высшие ценности. Мы тоже за эти ценности, но выступаем за высокое качество обслуживания! Ведь убедительный материальный уровень существенно усиливает возможности духовного влияния.

Выше мы сформулировали одну из составляющих позитивности, заключающуюся в гармоничном самоутверждении в обществе. Как вы понимаете, это есть некий общий принцип, идея, глубокой конкретизации в себе не несущая. Но в свете обсуждаемой тематики законно возникновение вопроса, может ли позитивный маргинал рассматривать достижение некоего блага как цель и смысл своей деятельности.

Здесь под благом имеется в виду определенное представление, образ того, что представляется достойным и стремление к чему приветствуется. Ну, например, скажем: вот это и это – хорошо, мы гордимся своей приверженностью этому благу и потому называем себя позитивными маргиналами. Но без глубокого понимания собственных ограничений такая позиция конструктивной не будет и окажется в большей степени характерной для неосознающих себя масс – то есть, как раз для тех, от кого позитивный маргинал весьма отличается.

И дело здесь в следующем. Сложность вызывают не только трудности в определении того, что же именно является благом, но и ограниченность наших возможностей по его достижению. А поскольку в нас всегда присутствуют те или иные представления о благе, и стремиться к нему мы не перестанем, то представляется совершенно необходимым осознать тонкости и подводные камни, встречающиеся на этом пути.