Внизу от книги, ближе к креслу, в котором восседал мастер, в куске голубого муслина лежала бережно завернутая — о чудо! — засушенная бабочка. Платон Пражский аккуратно развернул муслин, оглядел прекраснейшее из созданий Господа и так же аккуратно завернул бабочку обратно.

Слева от раскрытой книги Дюрера стоял воткнутый в столешницу тонкий ножик для резания бумаги. Его ручка из слоновой кости тускло блестела покатым боком при свете свечей, которые зажег Йошка, чтобы учителю была лучше видна обстановка истинного кабинета алхимика. Платон потрогал указательным пальцем ножик, отчего тот завибрировал.

— Да, странно, — задумчиво сказал королевский библиотекарь и обратился к противоположному концу стола, на котором лежало гораздо более странное сочетание.

Справа от раскрытой книги лежали две скорлупки грецкого ореха, доверху наполненные вишневыми косточками. Йошка обошел стол, нагнулся над скорлупками и, дивясь такому странному сочетанию, решил про себя, что сие есть тайна великая, понятная лишь мистам и посвященным адептам. Когда он станет алхимиком, думалось Йошке, то он сразу же станет понимать, что означают вишневые косточки, которыми наполнен грецкий орех. Видимо, Платон также не понял, с чего бы надумал Карл Новотный наполнять одними косточками другие. Он похмыкал и обратился к противоположному краю стола.

На противоположном краю стола было весьма самое странное сочетание предметов. На столе лежала Библия, на которой стоял человеческий череп, выкрашенный коричневою краскою. Остолбеневший Йошка глядел в пустые глазницы черепа, дивясь, зачем же это пану алхимику понадобилось красить его.

— Осмелюсь спросить, учитель, — обратился он с вежливым вопросом к старательно набивавшему в чрезвычайной задумчивости трубку Платону, — что все это значит? И есть ли в этом хоть какой-то смысл?

— Конечно, есть, — закивал головой библиотекарь. — Карл Новотный очень любил разные загадки и шарады. Думаю, сейчас он также загадал нам загадку, на которую мы должны найти ответ. Не отвлекай меня некоторое время, сын мой, и я постараюсь дословно перевести, что хотел сказать нам Карл.

И Платон Пражский погрузился в размышления, попыхивая трубочкой и вперив взор свой в разложенные перед ним на столе предметы. Пока он думал над той шарадой, кою перед ним разложил пан Новотный, Йошка, чтобы не мешать учителю, направился к стеллажу, где принялся разглядывать выставленные на нем книги. Многие корешки были сильно потрепаны, однако юноше удавалось почти на каждом из них прочесть название либо автора, что говорило об уникальности и древности фолиантов, хранящихся в тайном кабинете алхимика — ведь в древности писалось лишь имя автора книги без упоминания ее названия.

Первой юноше на глаза попалась «Aurea Catena», книга, которую можно встретить в каждом уединенном месте, где творилось Великое Делание. За ней следовало «Трагическое происшествие с Доктором Фаустом» Марло, известное не столько биографическими данными знаменитого чародея, сколько сложным ритуалом вызывания дьявола, столь детально описанным автором и служившим руководством к действию для многих утративших веру в Господа или же ищущих и алчущих новых знаний и готовых за это продать нечистому душу.

Следом за Марло выпячивался большой и толстый фолиант, именуемый «Disquisitionum Magicarum» Мартина Антонио дель Рио. Как оказался среди алхимических трактатов и магических книг сей фолиант, остается загадкой, унесенной с собою Карлом Новотным. Ведь в нем были изложены лишь жуткие описания судебных процессов над колдунами и ведьмами. Однако же алхимик частенько пользовался фолиантом, что подтверждало его местоположение на верхней полке, как отметил про себя внимательный Йошка.

Около «Disquisitionum Magicarum» теснились в ряд несколько книг Марии-еврейки, которая хоть и была дамой, но алхимики чрезвычайно чтили ее и внимательно изучали те советы, которые Мария-еврейка давала служителям Королевского искусства.

Последней в верхнем ряду стояла книга Роджера Бэкона «Великое Делание», чье название говорило уже само за себя. Роджер Бэкон, ученый с большой буквы, имя которого знал в Праге каждый ребенок, по слухам, первым в Европе изготовил не только порох, но и Великий красный эликсир. Именно создание этого удивительного вещества, именуемого еще философским камнем, и описывалось в его книге, которую Йошка особенно долго держал в руках, вертя и так и этак, но все никак не решаясь открыть.

Юноша еще долго бы простоял так перед стеллажом, не зная, сесть ли ему читать книгу за книгой или же, отставив фолиант, заняться изучением не менее волновавшего его очага, который сам собой возгорался и затухал… Но им двигало любопытство. Йошка отложил книгу и в волнении подошел к письменному столу.

— Неужели вы отгадали загадку, учитель? — недоверчиво спросил он у мастера.

Тот со сдержанной гордостью кивнул головой:

— Да. Вот послушай, Йозеф, что изложил в таком запутанном виде нам мой товарищ Карл.

Библиотекарь закончил писать и прочитал пораженному ученику следующее:

— «Некая книга, сокрытая на кладбище под землей, поможет тебе совершить трансмутацию. Но будь осторожен. На самом деле все иначе, чем видится».

Платон посмотрел на Йошку и захохотал. Очень уж выражение лица ученика напомнило ему морды карпов, плавающих в пруду королевского парка. Он часто, гуляя, поднимался на мост и бросал с него крошки прожорливым рыбам. Ныне же Йошка своими округлыми от изумления и непонимания глазами, а также широко раскрытым ртом напомнил ему карпов и вызвал у учителя смех.

Юноша смутился. Он пробормотал что-то вроде: «негоже смеяться над непонимающим» или что-то в этом роде. Платон же, насмеявшись вволю, сказал:

— На самом деле шарада оказалась не такая уж и сложная. Вот смотри, сейчас я тебе все объясню. Во-первых, перед нами, как ты видишь, находится крест, который можно увидеть, если мысленно провести по столу невидимые линии. Предметы расставлены точно по линиям. А раз пред нами крест, стало быть, читать шараду требуется строго по осенении себя крестным знамением. Итак, начнем сверху. Наверху лежит выкрашенный коричневой краской череп на Библии. Череп означает смерть, а коричневый цвет есть знак земли.

— Значит, это кладбище, в котором покоится книга! — подхватил Йошка.

— Правильно, сын мой. Я заметил еще днем, что ты делаешь большие успехи, — сказал Платон. — Однако продолжим. Далее мы следуем за крестным знамением вниз. Внизу же у нас бабочка — символ трансмутации, — завернутая в голубой муслин, сиречь магическая помощь. Все просто.

— Получилось, что некая книга, зарытая на кладбище, поможет нам совершить трансмутацию металлов в золото! — восторженно воскликнул Йошка.

— Не обязательно металлов в золото, — поправил его мастер. — Здесь лежит бабочка, а не что-либо иное. Стало быть, речь идет о трансмутации вообще. Как безобразная гусеница становится таинственной куколкой, а та в свою очередь превращается в прекрасную бабочку, так и книга поможет нам превратить что-то одно во что-то иное. О том, что не все так просто, также говорит вонзенный в столешницу слева от нас ножик, — сказал пан Платон, указывая юноше налево. — Он предостерегает нас: «Будьте осторожны». И справа от нас лежат наполненные вишневыми косточками грецкие орехи, которые говорят, что на самом деле все иначе, нежели мы видим.

— Да, — протянул Йошка. — Здорово! А когда же мы пойдем за книгой, учитель?

— Прямо сейчас, — сказал королевский библиотекарь и решительно встал из-за стола. — Надеюсь, ты не боишься гулять ночами по кладбищам, сын мой? — обратился он к юноше.

— Не знаю. Я раньше никогда не гулял ночами по кладбищам, — неуверенно признался Йошка.

— Что ж, надо когда-то начинать, — философски подбодрил его мастер и покинул тайный кабинет алхимика, выбравшись из лаза наружу.

Юноше ничего не оставалось, как последовать его примеру, дабы учитель не решил, что он испугался.