— Не буду глубоко закапывать, к дому придут лесные звери, — глубокомысленно замечал Бабус и оттаскивал к яме очередную порцию мусора.

Звери, впрочем, и так приходили. И намучившейся леди Геспард пришлось самой пойти… на хитрость. Отвлекая Бабуса каким-нибудь пустяковым занятием, она поспешно сметала все отходы в ведро, нажимала на потайную кнопку в днище, и мусор аннигилировался в мельчайшую безвредную пыль, которую леди элементарно рассеивала над той же ямой.

Таинственное исчезновение мусора крайне удивляло деятельного Бабуса. Только что ведро стояло полное, стоило ему, Бабусу, отвлечься, как — оп! — пустое ведро сверкало чистыми стенками.

А ведь госпожа даже песочком его не драила! Ручек не замарала.

Приписав все это колдовству, Бабус направил энергию в другое русло — в огород. Вокруг дома леди Геспард разбила небольшой цветник, неумело оборудовала пару грядок с зеленью, Пивная Кружка подошел к проблеме гораздо радикальнее: вскопал под посевы добрый участок лугового чернозема, засадил его корнеплодами и непривередливыми бахчевыми культурами и начал ждать урожая.

Урожай погиб, едва дав всходы. Корнеплодами с удовольствием закусили местные аналоги кротов и зайцев, прочие всходы обглодали дикие козы, и Бабус впал в уныние.

Деду очень хотелось быть полезным. Обвязавшись серым фартуком, Пивная Кружка встал к плите. И, стараясь так, что даже спина взмокла, состряпал фирменное блюдо — смесь из тушеных овощей, мяса и каких-то травок…

Потом попробовал и честно сказал Даяне:

— Вы уж это, госпожа… Перекусите чем-нибудь другим… а это я сам как-нибудь доем…

Готовить Бабус и раньше не умел, а теперь, избаловавшись на яствах лесной госпожи, утвердился в этом мнении окончательно.

— Не мужеское это занятие — стряпня, — вздыхая, жаловался коту. — Саночки, что ль, смастерить? Или лавку какую?..

Сани дед смастерил, но зима на полуострове редко бывала снежной — сугробы не стояли больше нескольких дней, — так что и это изделие Пивной Кружки осталось бесполезно пылиться рядом с вязанками хвороста.

— Приживалка я какой-то получаюсь, — грустил дед, и Кавалер пытался его утешить, потираясь ушками о руку. — Никакой от меня пользы…

Очень тактично, в течение нескольких вечеров у камина леди Геспард внушала деду мысль: «Мне было одиноко, Бабус. Теперь у меня есть компаньон, и в этом звании нет ничего постыдного…»

Концепция «компаньонства» пришлась Бабусу по сердцу, и постепенно он трансформировал ее в понятие «служение другу». «Мы с госпожой друзья-товарищи, — сбегая изредка в деревенскую пивную, рассказывал он односельчанам. — Она без меня пропадет. Я и столяр. — Была в этом толика правды. — Я и повар. — Тут дед немного приукрасил. — Я и защитник. — Если вспомнить „нападение“ на огород диких коз и зайцев, то дед почти не лукавил. — Я за все в ответе».

О том, что больше всего от Бабуса помощи бывает, когда он по дому с веником бегает, дед благоразумно умалчивал. Не мужицкое это занятие — пыль по углам собирать.

— Я за все в ответе! — стукая кружкой по столу, говорил дед, и деревенские ему верили. Вид гладкого и упитанного Бабуса говорил сам за себя.

Сказал ли кто Даяне спасибо за спасение жизни когда-то горького пьяницы?

Вряд ли. Совершившие подлость не любят вспоминать о чужом благородстве. Тем более что времена были не те. Не благородные.

Но слухи о ведьме-целительнице все же понеслись по землям герцогства Урвата…

Стремление Зафса попасть в миры Фартфа не зря вызвало удивление Даурт Тема. Надо добавить, что профессор Эйринам был озадачен не меньше своего высокопоставленного друга.

Столица Фартфа не могла привлечь внимание как место для экскурсий и вряд ли вызывала интерес в качестве объекта изучения любого порядка — исторического, экономического или научно-прикладного, так как в галактиках было достаточно и более приветливых местечек. Добровольное путешествие в миры Фартфа отдавало экзальтацией с легким намеком на помешательство либо требовало серьезных причин.

Зафс не случайно четыре дня дожидался лайнера, делающего остановку вблизи этих миров. Путешественники, требующие высадки на поверхность планет содружества Фартфа, встречались редко. (И возвращались быстро.) Любая лишняя минута на поверхности планет выливалась в такие материальные затраты, что только государственные чиновники, путешествующие за счет казны, могли позволить себе редкое «удовольствие» — визит в столицу Фартфа. Чиновники либо богатые бездельники, охотники до экстремальных развлечений.

И дело было вовсе не в негостеприимстве как таковом. Причины крылись в самой природе миров Фартфа: атмосфера планет, входивших в данное содружество, сплошь состояла из углеводородов ряда метана. Житель планеты с кислородно-азотной атмосферой испытывал здесь такие мучения, что некоторые просто падали в обморок.

Не один десяток анекдотов по этому поводу ходил по галактикам. Например, как две компании — кислородников и метанцев — решили выпить в замкнутом помещении. Выпили, надышали и элементарно взорвали полпоселка.

Грустная история. Не имеющая под собой серьезного научного обоснования, но тем не менее убедительно показывающая, какие опасности поджидают кислородника на планете с метановой атмосферой. Силовые защитные поля искрили, и прогулка по столице Фартфа несла в себе обязательный элемент экстрима. Тройная силовая защита — снаружи адаптированная к условиям метановых планет, в центре нейтральная подложка, изнутри, поближе к телу, кислородно-азотная — требовала таких энергетических затрат, что пешие путешествия по мирам Фартфа в этом бутерброде считались безрассудной роскошью. Тем более учитывая, что смотреть там, собственно нечего. Планеты как планеты, только атмосфера другая.

Справедливости ради следует добавить, что среди кислородников встречались отдельные индивидуумы, умудрившиеся принюхаться к дикой метановой смеси. Такие типы свободно разгуливали по столице с кислородными масками на лице (и даже отдельно на носах!) и особенных проблем не испытывали. Что было странно. Прийти в ресторан для кислородников в одежде, пропитанной метановыми миазмами, считалось даже не общественным вызовом, а преступной халатностью. Все посетители моментально разбегались кто куда, поскольку даже крошечной примеси метановой вони хватало для вызова неконтролируемых извержений желудка. Достаточно измазанных местной почвой подошв ботинок.

То есть пункты общественного питания для кислородников практически отсутствовали. (Два ресторана на всю планету с ценами безумными и страшными для любого кошелька.) Содержание туалетов и санкабин могли позволить себе те же два ресторана и, конечно, посольства крупных держав.

И ничего от обидной дискриминации кислородных рас в этом факте не было. Только жизненная необходимость и рачительное использование материальных средств. Тем более что сами по себе фартфцы были хоть и суровым, но достаточно миролюбивым народом. Им было попросту нечего делить с кислородниками. В смысле колонизации новых миров их интересовали разные планеты. И порой торговля двух цивилизаций сводилась к элементарному и взаимообогащающему обмену — отходами производства.

То есть сосуществование двух цивилизаций стояло на благородной основе взаимопонимания, взаимной выгоды и полного нейтралитета в вопросах внутренних разборок. В галактиках и без конфликтов разнодышащих рас проблем хватало. Например, природное непонимание индивидуалистов и общественников встречалось как среди кислородников, так и среди метанодышащих народов.

Общественники — расы, чья общественно-политическая структура напоминала строгое иерархическое существование муравейника, или индивидуалисты — нацеленные на внутреннее саморазвитие отдельной личности, вызывали друг у друга непримиримую антипатию. Рабочему муравью никогда не понять волка-одиночку, горный эдельвейс не растет на клумбах, коллективному разуму чужды прелести сконцентрированного на себе одиночества…