Леди Геспард положила в карман миниатюрный бластер-парализатор и вот уже несколько часов кружила вокруг дома и ждала. Ждать оставалось не долго, если на станции враги, то медлить они не будут. Они уже знают, что база отправила сообщение о проникновении и беглянка может скрыться.

«Сегодня ночью, сегодня ночью, — твердила леди. — Если сегодня никто не появится, то на базу прибыл обычный аварийный транспорт…»

Закрыв на мгновение звездную россыпь, по черному небу пронесся смутный силуэт орбитального челнока. Встав за стволом огромного дерева, Даяна достала бластер и, закусив до боли нижнюю губу, замерла.

Люк челнока бесшумно ткнулся в землю и превратился в трап. Темный провал неосвещенной двери как бы принюхался к ночному лесу, помедлил и выпустил наружу две фигуры, попавшие под рассеянный лунный свет.

Мужчины. Одеты в длинные фермерские накидки. Их лиц Даяна не видела, они тихо переговаривались и, немного посовещавшись, двинулись на слабый свет окна в доме леди Геспард.

Оставив осторожность, Даяна протянула мысленную нить к их разуму, коснулась, погладила и вдруг:

«Мама?!»

Ей ответили. Один из мужчин, тот, что был выше и шире в плечах, отвернулся от дома и, не замечая темноты, почти побежал к Даяне.

Леди Геспард раскинула руки и уже через мгновение прижимала к себе выросшего и такого теплого и родного сына.

— Сыночек! — всхлипнула она. — Ты приехал. Как тебя зовут?

— Зафс Варнаа, мама.

Невысокий и щуплый пожилой мужчина топтался за спиной Зафса. Сын отстранился от матери, обернулся к своему спутнику и произнес:

— Позвольте вас представить. Леди Даяна Геспард.

Женщина повернула счастливое, мокрое от слез лицо к гостю и улыбнулась.

— Профессор Горентио Эйринам.

— Вы приемный отец Зафса? — спросила леди.

— Нет, — поклонился ученый. — Я имею честь быть другом этого юноши.

— Очень рада. — Даяна положила руки на плечи гостей. — Пойдемте в дом.

Приказав челноку возвращаться на базу, леди повела сына и его друга к дому. Она держала Зафса за руку и не хотела даже на секунду расцепить пальцы.

Он приехал. Ее сын выполнил обещание, и эта встреча стоила всех тревог, волнений, бегства и жизни в изгнании. Даяну переполняла радость, ее любовь изливалась на сына, мысленные приветствия проносились на одном дыхании и — почти не встречали отклика.

«Ты меня не слышишь?!» — спрашивала она сына.

— Очень слабо, — шепотом ответил Зафс.

«Почему?! Ты потерял способность к мысленному обмену?»

— Не потерял. Убил. Почти.

«Чем?! Как?!»

— Потом, — шепнул ей Зафс и, пропуская вперед, взошел на крыльцо дома.

Бабус сидел возле собранных Даяной котомок и клевал носом. Сегодня утром его госпожа приготовила дорожные сумки и наказала деду никуда не отлучаться.

— Возможно, нам придется спешно уезжать уже сегодня ночью, — сказала она. — Пусть дети спят одетыми, а ты сиди у двери и жди моего возвращения.

Бабус и ждал. Боролся с дремотой, пил крепкий вар, но все же не уследил. Пропустил возвращение госпожи, а когда открыл глаза, то удивился так сильно, что чуть не упал с лавки: его дорогая госпожа привела в дом гостей. Заморских, хоть по одежде сразу и не поймешь, и очень дорогих. Лицо лесной колдуньи изменилось до неузнаваемости, она просто лучилась от радости и не сводила взора с высокого молодого мужчины с грустными глазами и выправкой хорошо тренированного воина.

— Это мой сын, Бабус, — совсем не глядя на преданного друга, сказала леди. — Его зовут Зафс.

Пивная Кружка перебросил взгляд на второго гостя, и тот представился самостоятельно:

— Эйринам. Горентио Эйринам. Друг этого замечательного юноши.

— Хм, Бабус, — буркнул Пивная Кружка. — Так все меня зовут.

— Несказанно рад, — поклонился Горентио.

Два старика придирчиво изучали друг друга. Мать и сын были так заняты встречей, что селянину и профессору ничего не оставалось, как только неловко обмениваться репликами.

— Вару хотите? — предложил Бабус, а сам подумал: «Что-то великоват сынок у нашей леди. Сколько ж ему лет?.. А ей сколько?!»

— Спасибо, не откажусь, — улыбнулся Эйринам, а сам подумал: «Занятный старикан. И вероятно, неиссякаемый кладезь всяческих туземных историй…»

— А вам вару с листьями кантаны или… бессонницей страдаете?

— На ваше усмотрение, любезный.

«Хм, видать, шибко ученый. „Любезный“, „на ваше усмотрение“. Поди, во дворцах вары пивал. Не опозориться бы перед заморским гостем…»

«Похоже, я выбрал не ту программу языкового гипнообучения. Никак не ожидал, что леди Геспард будет общаться с простолюдинами…»

— А может, капельку винца?

«Винца, винца… Как отреагирует мой метаболизм на местное „винцо“?»

— Леди Гесп… Простите, госпожа Даяна. Как вы отрекомендуете мне местное вино?

Хозяйка дома едва взглянула на профессора и смутно улыбнулась:

— Пейте без опаски.

«Точно заморский ученый, — еще больше утвердился в догадках Бабус. — Винца испробовать боится, у госпожи спрашивает».

И налил Горентио щедрую порцию лучшего вина из запасов Даяны. Подумал немного и плеснул в свою кружку из той же бутылки. «Сегодня можно. Сегодня, видать, праздник. Так сколько ж ей лет?!»

По всем Бабусовым меркам, его госпожа была женщина молодая. В дочки Бабусу годилась. И вдруг — сын совсем мужчина.

«Не-е-ет, что-то здесь не то. Не может у нее быть такого сына. Разве что приемный?»

Пробуя терпкое и довольно приятное вино, Эйринам наблюдал, как недоуменно разглядывает Зафса старик, прозванный почему-то Пивной Кружкой.

— Не будем им мешать, — шепнул ученый деду и, тихонько подергав того за рукав дорожного сюртука, сказал: — Покажите мне, пожалуйста, где тут у вас… удобства.

Понятие «удобство» в лексиконе Бабуса ни с чем не ассоциировалось. О том, что конкретно имеет в виду заморский гость, дед догадался по интонации.

— Сортир, что ли?

— Да, да… сортир, — кивнул на всякий случай Эйринам.

— Так это мигом. Так это рядом, — с непонятной историку гордостью засуетился дед. — Прямо в доме, только по ступенькам вниз пройти. У нашего старосты такого сортира нет. Дворец, а не сортир!

— Дворец? — опешил Эйринам и решил, что все же зря он кивнул. В его лексиконе «удобства» никак не ассоциировались со столь значительными сооружениями. — Ну что ж, — вздохнул ученый, — разберемся на месте. Пойдемте в ваш «дворец».

В небольшой деревянной пристройке Эйринам, к своему удивлению, обнаружил искомое: огороженный деревянной перегородкой нужник в виде ящика с дыркой посередине. Опустив голову, профессор убедился — таки «удобства». Дыра была сквозная и вела в выгребную яму.

Профессорский интерес к дырке Бабус понял по-своему:

— Ну, что я говорил. Дворец. Даже не воняет.

— Действительно… не воняет, — задумчиво согласился профессор и выставил Пивную Кружку за дверь. Если бы он этого не сделал, старик, пожалуй, остался бы лично наблюдать, как ощущение благодати от сухого и теплого «дворца» исходит от посетителя.

«Нравы, однако…»

Даяна и Зафс, держась за руки, сидели за столом друг напротив друга.

— Только через твои пальцы, мама, я чувствую, как что-то возвращается ко мне.

— Но почему ты все забыл? — с тревогой спрашивала мать.

— Не все. Я помню нас. Моя память превратилась в длинный коридор, где много запертых дверей. Я в них стучу, но они закрыты. И лишь одна дверь открывается мне — дверь в личную память, как в кладовую. Там я вижу тебя, твой мир, твои ощущения и переживания.

— А память легиса?!

— Я не знаю, кто такой легис, — медленно покачал головой Зафс.

— Ты не знаешь, кто такой легис?!

— Не знаю.

— Но это — ты! Ты принадлежишь расе правителей Вселенной, ты один из них.

Даяна встала из-за стола, отошла к окну и какое-то время смотрела в темноту. Зафс чувствовал ее огорчение, печаль, тревогу, но, как только мать выпустила его пальцы из своих рук, ее мысли потеряли конкретику и доносились лишь смутным ощущением эмоций. Хотя в последний раз новый препарат был принят еще на орбите, ментальный дар не возвращался к Зафсу. Транквилизатор продолжал действовать, и только руки леди Геспард помогали юноше вновь чувствовать себя прежним, способным на мысленный обмен. Связь матери и сына не потерялась со временем.