- Докладывай, - приказал Конвейерщик, обращаясь ко мне.

   Чувствовалось, что Борис весьма взволнован появлением незнакомца. Знал ли он, какая влиятельная особа перед ним стояла? А, может, это был первый вампир, которого он видел?

   - В моей гостинице остановился...

   - Представься! - приказал Горбыш.

   Я вздрогнул.

   - Это наш друг Горбыш, он помощник Наследника, сына Владыки Найлуса, - с благоговением и дрожью в голосе представил гостя Конвейерщик.

   Я задрожал и начал сильно потеть, моментально взмокнув и истощая неприятный запах. Проклятая "обратная ночь": всё происходящее так реально, будто бы это происходит со мной, хотя я прекрасно понимал, что это дрожащий и испуганный Борис сейчас стоит перед Горбышем, что я всего лишь нахожусь в его теле.

   - Я хозяин... - прозвучал писклявый голос из моих уст.

   - Тебя же предупредили, воспользуешься наркотой, попадёшь на "фабрику", - перебил Горбыш.

   О чём это он? Что за глупости?

   - Я не... я не посмел бы. Я, правда, видел вампира, не вру, - звучал взволнованный и дрожащий, как натянутая струна, голос из моих уст.

   - Ты врёшь! - отрезал Горбыш и сделал шаг вперёд.

   Моё грузное тело дрожало, жировые отложения волнами перекатывались по телу, сальные железы вырабатывали капли пота.

   - Я слышал, ты нелестно отзывался о нашем Владыке, - сказал Горбыш, подходя вплотную ко мне. - Называл его одряхлевшей мумией.

   Моё тело задыхалось, сердце билось так неистово, что я начал опасаться инфаркта, что грозило обрывом "обратной ночи"... "Обратная ночь" - точно! Горбыш своими путаными вопросами пытался выбить жертву из колеи, заставить её бояться, чтобы...

   Горбыш подскочил в одно мгновение и вонзил в меня клыки... я потерял сознание, но вскоре очнулся от сильного удара, грохнувшись об пол. Похоже, Горбыш даже не удосужился меня поддержать, бросив как ненужную тряпичную куклу. Я открыл глаза, передо мной всё расплывалось неясными бликами.

   - Да, это наш парень, - прозвучал голос Горбыша, который уже успел кому-то позвонить и говорил по мобильнику. - Лица я не видел, как и на горе, Малыш был в капюшоне... Бросайте всё и дуйте в гостиницу, адрес сейчас дам... хотя нет, оставьте Удава, пусть приберёт за нами... Я знаю, что уже стемнело, поэтому поторапливайтесь...

   Непроглядная чёрная мгла поглотила и Горбыша, и Конвейерщика, и всю остальную комнату. Я очнулся.

   Чёрт возьми, как реальна "обратная ночь". Действительно, Денис был прав: такое чувство, будто разум жертвы становится твоим разумом. Так легко и с ума сойти. Я три раза щёлкнул пальцами перед своими глазами - отлично, раз могу управлять телом, значит, это реальность. Вот так и буду различать, прошлое, - не важно, своё или чужое, - от настоящего.

   Подо мной лежал мертвец. В этой бледной, плохо слепленной восковой кукле сложно было опознать Бориса, которого всегда отличала свиная розоватость кожи, а сейчас... зрелище было не из приятных. Почему он так быстро изменился? Неужели я успел выпить из него всю кровь?! Какое противное зрелище. Я перешагнул через труп, поднялся на второй этаж и осмотрелся. Никаких следов вчерашней борьбы не осталось, а ведь именно здесь я размозжил череп Рыжему. Похоже, вампиры основательно всё почистили к приходу полиции.

   Обыскав все десять номеров гостиницы, я вернулся к стойке портье. В верхнем ящике стола лежала пачка денег, паспорт и карта автомобильных дорог. Борис собирался смыться? Я взял и деньги, и карту - мало ли для чего они могут понадобиться, - и принялся осматривать остальные ящики. Во втором лежали диски. После первых кадров просмотра одного из них, меня чуть не вывернуло наизнанку. Такие извращенцы, как Борис, могут дать фору любому вампиру в проявлении жестокости. Кроме дисков здесь также лежали пивная открывалка, зубочистки и кусочки попкорна. Последний ящик оказался заперт, но после пары ударов он разлетелся в щепки. Среди деревянных обломков я отыскал три гостевые книги, журнал выплаты "комиссионных" полиции и даже журнал торговли "сахаром" Конвейерщика. Такую "бухгалтерию" весьма опасно хранить в одном месте, да и вообще хранить было глупо со стороны такого мелкого человека, как Борис. Зачем он это делал? Я просмотрел журналы, но ничего ценного не нашёл. Цифры, имена без фамилий и адресов - пустая информация. Да в гостевых книгах посещений было всё, включая паспортные данные, но я сомневался, что кто-то из значимых людей оставался бы в гостинице подобного типа. Всё это мелкие люди, сырье для "фабрики", не представлявшие для меня интереса.

   Большие старые часы ударили семь раз. Ого, пока я тут копался, уже наступило утро. Значит, придётся провести целый день наедине с трупом Бориса. Надеюсь, эта туша не успеет до заката заполнить всё помещение своей вонью. Я спустился вниз и с трудом поднял тело. Моя надежда на отсутствие сильного запаха развеялась, как и свежий воздух. Боже, какой смрад поднялся от этой туши. Даже я, вампир, чувствовал это. Похоже... нет, не хочу об этом думать. Поскорей бы отнести труп в самый дальний уголок гостиницы - нельзя оставлять это у дверей, пока на вонь не слетелся весь город. Как только отвратная работа была сделана, я ушёл в номер, расположенный в противоположном конце коридора, как можно дальше от Бориса. И почему мне приходится каждый раз дневать в отвратительных условиях?!

   Ледяной воде удалось невозможное - привести меня в чувство и избавить от стойкой вони смрадных испражнений. Пока принимал душ, я размышлял о том, может ли кто-то заявиться в гостиницу днём. Случайные постояльцы опасности не представляют - дверь закрыта, сомневаюсь, что кто-то будет в неё ломиться - это же не "Хилтон", найдут другую гостиницу. Полиция уже побывала прошлым вечером. Вампиры днём не заявятся уж точно. Можно надеяться на то, что день пройдёт спокойно, хватит с меня и бурных ночей. Я прилёг на кровать и решил драгоценные дневные часы провести с пользой, потратить на самые ценные воспоминания.

   Я задал себе вопрос, простой вопрос, на который хотел получить ответ - как учил Денис, только теперь всё было с точностью до наоборот: я обращался к своей памяти, как к чужой.

   Стойкий запах лекарств, длинный коридор и люди, одетые либо в белую, либо в лазурную одежду - неужели, я оказался там, где и хотел?! Я попытался щёлкнуть пальцами, но ничего не получилось, - выходит, я в прошлом. Мои руки дрожали, хоть я и зажимал их в "замок".

   - Вы, Василий Иванов? - спросил одетый в лазурные брюки и халат врач.

   Какой ещё Василий Иванов? Я в своей памяти?

   - Да, я! Как себя чувствует моя жена? - прозвучал голос, мой голос - я сразу его узнал, всё в порядке, я в своей памяти.

   - У вас дочка, - сообщил врач.

   - Я хочу их увидеть.

   - Это невозможно, это не предусмотрено больничным регламентом.

   Я вскочил на ноги резче, чем следовало бы.

   - Регламентом? Послушайте, я сирота и... Василиса тоже сирота. У нас нет никого, ни родственников, ни друзей, мы остались только вдвоём. И вы сообщаете мне, что я не могу увидеть единственного родного для меня человека из-за какого-то регламента? Когда мои родители погибли в автокатастрофе, никто не спрашивал регламента, когда убивали её отца, никто не следовал регламенту, и вот сейчас, когда моя жена родила на свет дочку, вот тут и возник злополучный регламент... Я требую встречи с ними!

   - Хорошо-хорошо, её привезли в семнадцатую. Только, пожалуйста, недолго. У нас регла... - врач замялся на полуслове.

   Я пошёл искать нужную палату. В семнадцатой лежали шесть молодых мам, не обращая на них внимания, я направился к своей жене. Диана, конечно же, это она, а не какая-то Василиса. Моя жена лежала на кровати бледная и уставшая. Я подошёл и присел рядом.