– Да или нет?

Тролль – нелюдь. С нелюдями и нежитью опасно заключать договора. Он исполнит мою мечту, но, как знать…

– Да или нет?

– Не знаю.

– С-скажи…

В душе волной поднялся страх – липкий, холодный страх, от которого выпитое пиво запросилось наружу через один «выход», а съеденное мясо, наоборот, устремилось к прямо противоположному. Они столкнулись, как два барана, в желудке, сцепились, породив приступ тошноты. Я ничего не ответил нелюдю. И это было ошибкой.

– Да или нет? С-скажи, а иначе…

И куда девалось показное дружелюбие? Мой собеседник буквально пыхал злостью, которая словно сочилась из пор его кожи, на глазах ставшей приобретать землисто-болотный оттенок. Пальцы на руках скрючились, а ногти…

Нет, спокойно, Згаш. Не стоит выказывать страха. Тролли – как те же упыри и бесы – за версту чуют того, кто их пугается. И переходят в атаку, не задумываясь.

– Да или нет?

Я должен был сказать «нет». Должен был разрушить возникшую между нами связь, но слабеньким «не знаю» дал понять, что я слабее, чем кажусь на самом деле. И что я – легкая добыча.

Тролль усмехнулся, в который раз демонстрируя зубы, протянул руку, чтобы коснуться моего запястье…

…но замер, как парализованный, когда другая рука легла ему на плечо.

Пра Михарь посмотрел на меня сверху вниз, и, клянусь всеми богами, в этот момент я был ужасно рад его видеть.

– Так вот вы где обретаетесь, блудный сын Инквизиции! – с наигранным удивлением воскликнул он, второй рукой делая широкий жест. – А я уж думал – все, сбежали на вольные хлеба! Что? Только не говорите, что совесть замучила! У таких, как вы, совесть не просто в курсе – она в доле всех ваших проделок!

– С чего вы взяли, пра?

– Как же! У вас такая рожа довольная, что аж завидно! И о чем вы так задушевно беседуете с этим достойным представителем рода не-человеческого?

Тролля всего передернуло, но причиной этому наверняка было не отсутствие его тайны, сколько рука инквизитора, мягко переползшая куда-то на загривок моего собеседника. Что он там делал – видно не было, но тролля внезапно всего скукожило.

– Ыы-ы-ый, – простонал он, силясь шевельнуть плечами. – Да что ж ты делаешь-то?

– Пока – ничего, – со светлой улыбкой ответил пра Михарь. – Пока только присматриваюсь, примериваюсь…

– Ыы-ы-ы… Пустии-и-и… – заскулил тролль, начиная елозить на табурете и извиваться всем телом, запрокидывая голову.

– Зря. Не так уж это и больно, – спокойно промолвил инквизитор. – А вот сейчас – да!

Тролль глухо рыкнул. Выражение его лица изменилось так резко, что я бы не удивился, если бы кожа треснула по швам и явила миру его подлинный облик.

– Уу-у-уы…Пусс-с-сти, – простонал-прошипел он, запрокидывая голову и пытаясь откинуться назад. Глядя на то, как его корежило, и как легкая улыбка то ясно проступала на лице инквизитора, то почти совсем таяла, уступая место раздражительному вниманию.

– Могу и отпустить, а могу и с собой забрать. Я ведь не просто так. Я ищу кое-кого, – с благодушным равнодушием сообщил он. – И, кажется, нашел. Как считаешь, подходит?

Вопрос относился ко мне. Я медленно выпрямился, чувствуя, что пиво все-таки отыскало выход наружу.

– Ну…

– Прекратите мямлить, Груви и отвечайте по существу – вы сильно огорчитесь, если узнаете, что вы не первая жертва этого доброхота? И что до вас было несколько десятков людей, которые поддались на его уговоры и пали жертвой нечистой силы?

– Ну, я не… – вторая руку инквизитора легла уже на мое плечо.

– Что «не»? Не знали? Не хотели знать? Надеюсь, вы еще не заключили с ним договор?

Я молчал. Что тут сказать? С одной стороны, ответа я не дал, а с другой – монетку-то бросил. Заплатил, стало быть. И сейчас обсуждаю «заказ», который тролль принял к исполнению.

– «Да» или «нет»? Отвечайте!

Я помотал головой. Пусть понимают, как хотят.

– Видиш-шь, – тролль прекратил трепыхаться, когда понял мою пантомиму по-своему. – Он мой!

– Нет уж, милый, – инквизитор склонился к его макушке и выдохнул почти нежно: – Теперь ты сам мой.

– Что? Посуду? Или весь дом, чтобы быстрее?

– А что я прикажу, то и будешь мыть. Языком! – и быстро сделал у него перед носом какой-то пасс.

Тролль дернулся, но застыл, исподлобья взирая на своих мучителей.

– Пусти, – почти жалобно попросил он. – Ну, что я тебе сделал?

– Мне – ничего. Пока ничего, – инквизитор на каждое слово сжимал и разжимал пальцы, словно готовясь нанести удар, – и в какой-то момент мне даже стало немного жаль тролля.

– Что вы делаете, пра?

– Учу одного мелкого наглеца не повышать голос на инквизитора.

– И только-то? А то я смотрю…

– Не туда вы смотрите, брат Груви! Вы все больше по сторонам, а надо и под ноги. Вот пропадете ни за медянку, что я тогда буду делать?

Малодушное желание ответить – мол, в случае чего вздохнули бы с чистой совестью и отправились на покой – я отмел сразу. Как-никак, этот человек сейчас был на моей стороне. Хотя, надо признать, загривок троллю он сдавил весьма профессионально. Так, словно знал или специально у кого-то учился.

– Ты понял? – почти ласково прошипел инквизитор. – А то жертвам твоей ошибки придется несладко.

– Да понял я, понял, – огрызнулся тролль.

– Тогда пошел вон, – процедил мой спаситель, и тролль его послушался. Он шарахнулся в сторону, и цепкие пальцы инквизитора, наконец, разжались. Тролль, все еще пребывая в облике бродяги, рванулся к выходу, сломя голову. Да так быстро, что отвлекшийся на меня пра Михарь его упустил.

– Вот гадство, – выругался инквизитор, но кидаться по пятам счел ниже своего достоинства и вместо этого вытер ладони о штаны и присел на освободившийся табурет. – Вы в порядке?

Я кивнул:

– А вопросик можно?

– Почему бы и нет, – пожал плечами инквизитор. – Но какое отношение это имеет к нашему делу…

– Самое прямое. Вы ведь не были просто целителем? Однажды вам пришлось сыграть чужую роль, но она провалилась, и вам, фигурально выражаясь, пришлось сменить амплуа…

– Нахал, – со странной интонацией протянул инквизитор. – Какой нахал… И почему я не надавал тебе пока по шее?

– Потому, что вы за меня отвечаете. И еще потому, что я угадал?

Да, надо признать, что на сей раз я попал в точку. И, как у каждого, кто пришел в Инквизицию, есть тайная комната, запертый на замочек дневник – словно то, что надо беречь, холить и лелеять, так и пра Михарь немного не тот, за кого себя выдает.

Когда-то он был целителем. Наверняка, одним из лучших в том городе. Потом что-то случилось. Возможно, городок атаковал еще один горный тролль. Возможно, даже этот же самый – тролли по натуре бродяги и легко могут сменить место жительства. Как бы то ни было, но пра Михарь решил применить свои силы. И в отношении тролля проявил себя с такой высоты, что горожане тут же постановили, что у них есть свой собственный некромант – пусть и, так сказать, самоучка. Все дешевле, чем нанимать кого-то на стороне.

И бывший целитель стал подрабатывать некромантом. Правда, полностью проявить талант ему не дали. Кто-то из счастливо спасенных людей, в качестве благодарности, проболтался о том, что в такой-то деревне действует уникальная личность. Он и целитель – золотые руки, и некромант, каких мало, а даже с нечистью может справиться – и вовсе куда там некромантам с дипломами. Талант-самоучка, золотой самородок, одним словом…

Вот так все стало известно Инквизиции. Где и как выдал себя нарушитель дисциплины – осталось тайной, да и не суть важно. А важно другое – его «взяли» тепленьким в разгар очередного «дела».

Дальше все понятно. Доказательства были налицо, и пра Михарь очутился в подземельях инквизиторской тюрьмы. И сидел он там без суда и приговора до тех пор, пока ему не сообщили о том, что он свободен. Только эта свобода стоила малости – он должен был перестать быть целителем, забыть все свои навыки и прежнюю жизнь и стать инквизитором. Конечно, не сразу, а после покаяния, молитв, «отсидки» в отдаленном монастыре простым послушником и обучения инквизиторскому ремеслу. Иначе ему пришлось бы не просто распрощаться со свободой – в случае каких-либо осложнений бывшему теперь уже целителю грозила смертная казнь. Пусть не костер, как за чернокнижие, но виселица, отсечение головы или колесование – на выбор. Нетрудно догадаться, что он выбрал для себя первый вариант, и сменил камзол целителя на рясу инквизитора.