Словно в ответ на его мысли в южной части неба послышался шум мотора, и среди звезд появились разноцветные огни. Они быстро приближались.

У костра приземлился летательный аппарат, напоминающий орнитоптер. Вышедшее из него существо… Земля поддержива.ла контакты со многими обитаемыми мирами. Большинство из них населяют братья не только по разуму, но и по внешнему сходству. Небольшие отличия - избыток или недостаток пальцев на руках, цвет кожи и глаз, характер волосяного покрова - имели чисто экзотическое значение. Так вот, гуманоид, вышедший из орнитоптера, ничем не отличался от людей. В Москве, Лондоне или Париже можно встретить точно такого белолицего и большеглазого человека, одетого, правда, несколько необычно на земной вкус.

Представитель планеты неторопливо подошел к костру и молча оглядел людей. Затем протянул командиру нечто напоминающее металлический шлем. Командир посмотрел пришельцу в глаза и натянул, шлем на голову. Тотчас же гуманоид церемонно поклонился и произнес: - Привет вам, странники!

Говорил он без всякого акцента, интонации казались удивительно знакомыми.

Земляне переглянулись и кивнули в ответ. Командир жестом пригласил к костру.

– Я пришел помочь вам, - сказал посланник. - Вы получите все необходимое. Условие одно: вы улетите и никогда не вернетесь обратно.

Первые слова прозвучали настолько неприветливо, что командир с неожиданной резкостью спросил: - Кого вы представляете?

– Себя.

– Как вас называть?

– М-м-м… Называйте хозяином планеты. Или посланником… Можете называть туземцем, все равно.

Только тут до Алсу и Грина дошло, что голоса туземца и командира абсолютно похожи. Можно подумать, что говорит один и тот же человек. Разница состояла в том, что командир был несколько напряжен, а хозяин планеты бесстрастен.

– Я вам не верю, - заявил командир.

– У вас нет выбора, - возразил посланник.

– Ну хорошо. - Командир сел на сухой мох и поправил шлем на голове. - Предположим, что мы согласны. Но надо же знать, от кого мы получим помощь?

Туземец пожал плечами: - От меня.

– В таком случае мы не согласны, - рассердился вдруг Грин.

Посол безучастно посмотрел на физика.

– Дело в том, - сказал он бесцветным голосом, - что мы - изоляционисты. Мы не поддерживаем связей с другими мирами и цивилизациями, потому что не видим в этом проку. Красоту и смысл жизни мы нашли в другом. И мы не позволим менять установленный порядок.

– Какой порядок?

– Не знаю, поймете Ли… Мы отрешились от активной жизни.

– Что же вы делаете?

– Ничего не делаем…

– Странно, - сказал командир. - Кто же в таком случае построил город? Кто вас кормит и одевает?

– Автоматы. Роботы.

– Но ведь ими управляют люди?

– Все виды деятельности координирует Верховный Автомат.

– Черт побери!… Но не все же этим довольны!

– Все.

– Как это возможно?

– Каждый из нас сам выбирает свою судьбу.

– Вы впадаете в противоречие.

– Нисколько. Всякий подросток, достигший определенного возраста, имеет право выбрать судьбу из миллиардов судеб, записанных на перфолентах. Он и выбирает согласно своему темпераменту, вкусам, взглядам.

– Дикость какая-то, - фыркнул Грин.

– Позвольте, - сказал командир. - А что, если через некоторое время вкусы подростка изменятся?

– Они не изменятся. Не могут измениться.

Алсу, порывавшаяся что-то сказать, вдруг спросила: - Вы счастливы?

– Земное понятие счастья нам не знакомо.

– О, Земля! - воскликнул Грин. - Объясните наконец, что все это означает?

Командир недовольно покачал головой. Туземец с прежней бесстрастностью продолжал:

– Наша жизнь наполнена эмоциями и переживаниями более бурными, чем ваша. Однако эти чувства совсем не связаны с реальным, говоря на вашем языке, миром.

– Уж не спите ли вы все время?

– Да, мы спим и видим сны.

Сильный порыв ветра раздул костер, огненные черточки искр унеслись в темноту. Полыхнула молния, отразившись в металлическом шлеме командира, в глазах Алсу и Грина. Казалось, что через минуту страшный ливень обрушится на почву. Но ничего не произошло. Вернее, произошло нечто странное: ветер мгновенно стих, языки пламени в костре застыли, словно на безжизненном рисунке, ветвистая молния замерла в черном небе, как будто она была изображена светящейся голубоватой краской.

Через некоторое время молния бесшумно погасла, а костер вновь ожил. Однако гроза не состоялась.

– Таким образом, вы живете в мире галлюцинаций, - сказал командир после продолжительного молчания.

– Да, устойчивые перманентные галлюцинации. Однако они неотличимы от реальной жизни: во сне мы взрослеем, умнеем, учимся в институте, спорим, боремся, совершаем научные открытия, любим.

– И все это во сне?

– Да, - терпеливо сказал посол.

– Не планета, а психушка! - закричал физик. - Желтый дом! Собрание дурачков!

– Ошибаетесь, Грин, - равнодушно сказал туземец. - Ваша ошибка проистекает от незнания. Мы - древняя цивилизация. Мы многое видели, прошли через большие испытания. Дикость, рабство, нищета и нещадная эксплуатация… И вот, когда мы уже стояли на пороге справедливой и гуманной жизни, власть на планете захватил диктатор.

– Диктатор?

– Да. - Впервые по мраморно-белому лицу посла скользнула тень какого-то чувства. - Тиран. Деспот. Небольшая планета оказалась бессильной перед его коварством. И тогда наши ученые втайне создали Верховный Автомат, который разработал принципы нашего существования.

– То есть поголовного нивелирования, - заметил командир.

– Отнюдь нет. Все личности строго индивидуальны. Вот я, например, знаменитый охотник.

– Да на этой планете даже мух нет! - возразила Алсу. - Хорошо хоть растительность сохранилась.

– Я охочусь на саблезубых тигров, - гордо сказал посол.

– Во сне?- саркастически спросил Грин.

– Естественно. - Туземец впервые улыбнулся, видимо, вспомнив охотничьи приключения. - Если бы вы знали, как это захватывает! Саблезубые тигры необыкновенно кровожадны…

– Скажите, у вас есть семья? - прервал его командир.

– Двое детей. Сын уже выбрал свою гипнопрограмму, а дочь находится в инкубаторе. Если она пойдет характером в мать, то быть ей царицей.

– Кем? - удивилась Алсу.

– Царицей, королевой, княгиней. У нас многие становятся ханами, волхвами, ушкуйниками, палачами. В гипножизни каждый становится тем, кем пожелает.

Костер прогорел, и тьма надвинулась на собеседников. Грин бросил на угли новую охапку валежника. Сучья зашипели, испуская едкий желтоватый дым, потом разом вспыхнули, и снова огненные блики заплясали в глазах Алсу.

– Скажите, а как вы общаетесь друг с другом?

– Мы общаемся только во время обучения в школе.

– Ничего себе, - с чувством сказал физик, - реальная жизнь! Скажите, ваш сын на самом дел существует или он вам приснился?

– Существует на самом деле и очень на меня похож. Мы должны заботиться о воспроизводстве, так как и во сне наш организм стареет.

Наступило тягостное молчание. Командир решил повернуть разговор в другом направлении:

– Кто разрабатывает гипнопрограммы?

– Верховный Автомат.

– Обладаете вы хоть какой-то свободой воли?

– Конечно! Иногда в программе происходит бой, и мы просыпаемся.

– И что?

– Как правило, каждый вновь стремится уснуть.

– Но ведь возможны какие-то патологические отклонения: кто-то сходит с ума, кто-то накладывает на себя руки.

– Это абсолютно исключено. Верховный Автомат следит за психическим состоянием каждого. Общее количество жителей не может быть меньше определенного числа.

Алсу с горечью воскликнула:

– От рождения и до смерти - до биологической смерти! - вы спите в пеленках и довольны этим! Противоестественно!

– Я повторяю, наши сны реальны. Мы не уничтожаем друг друга во время войн, не воруем, не грабим.

Командир понимал, что запас слов и понятий посол черпает непосредственно из его сознания. Но откуда он сам знал о воровстве и грабежах? Может быть, из старых книг, театральных постановок по древним пьесам?