— Я это учту, — ответил Дорси, протянув руку и вперился в нее строгим взглядом, пока она не подошла к нему и не отдала тест. Ей потребовалось время, но она, наконец, это сделала, а потом вышла из класса с кучей собранных наспех листков и карандашей в руке.

Я взглянула на Скаут, которая запихивала свои вещи обратно в сумку-почтальонку.

— Пожарная тревога? — удивилась я.

— Это пока мы думаем, что это пожарная тревога. А потом узнаем.

Мы сдали наши тесты и присоединились к толпе, идущей к дверям на выход. Когда мы вышли на улицу, то встали рядом с Лесли как можно ближе к учебному зданию, чтобы наблюдать за происходящим. Но ничего не происходило, даже не было слышно звука пожарной машины, мчащейся к нам по соседнему кварталу. А в центре Чикаго всегда есть пожарные машины. Недалеко от монастыря располагается пожарная станция, и редко бывает, когда посреди ночи мы не слышим хотя бы одну сирену.

Но сейчас... ничего.

— Я не чувствую дыма, — сказала Лесли.

— И здание каменное, — добавила Скаут. — Не так уж и много там может загореться.

— Подозрительно, — произнесла я, наблюдая, как из главного здания выходит Фоули в сопровождении стаи драконих.

Я оглянулась на Скаут.

— Нам нужно выяснить, что происходит — действительно ли это пожар или это какой-то отвлекающий маневр.

— И ты думаешь, что Фоули нам расскажет? Сомневаюсь.

— Может, и нет, — ответила я. — Но я думаю, что мы знаем кое-кого, кто мог бы раздобыть немного информации. — Я посмотрела на Лесли.

— Я в деле, — просто сказала она, а потом наклонила голову, глядя на Фоули и драконих. — Это просто.

Без каких-либо указаний и предупреждений она подошла к Фоули. Подбоченившись, она начала с ней разговаривать. Фоули выглядела удивленной, но, похоже, отвечала на все, что спрашивала Лесли, а потом Лесли вернулась к нам.

Мы встали поближе к ней.

— Что она сказала?

— Я спросила, в безопасности ли моя виолончель за 78 долларов 231 цент в общежитии, и есть ли там пожар.

Ее невозможно винить за прямоту.

— И что она на это ответила?

— Она сказала, что пожара нет. Компания предпринимает меры, чтобы отключить сигнал тревоги.

Мы со Скаут переглянулись.

— Кто-то включил сигнал тревоги, просто чтобы вытащить нас с теста по триге? — поинтересовалась я.

— Как сказал Дорси, это не в первый раз.

— Возможно, но это произошло сейчас, когда мы знаем, что Джеремайя охотится за твоим Гримуаром? Когда он думает, что тот ему действительно нужен? Помнишь, как они сказали — что у них есть план?

Она пожала плечами.

— Многовато для совпадения.

— Они могут прямо сейчас обыскивать наши комнаты.

— Могут, — согласилась Скаут. — Но они его не найдут. Это невозможно. И я не собираюсь рассказывать тебе, где он, — добавила она, прежде чем я успела спросить. — Я не хочу, чтобы тебя из-за этого пытали.

— Раз уж так, то спасибо тебе большое. Тем не менее, нам нужно вернуться внутрь.

— Да, но это будет не так просто, не так ли? — Она указала на толпу вокруг нас, которая все росла, пока люди выходили из всех школьных зданий. — Тут повсюду люди.

— Нам нужен отвлекающий маневр.

— Я и этим займусь, — сказала Лесли, выражение ее лица было немного дьявольским. Она прочистила горло и разгладила свою клетчатую юбку, а потом начала махать руками в воздухе.

— Моя виолончель! Моя виолончель! Моя прекрасная виолончель 1894 года, которая может прямо сейчас сгореть до хрустящей корочки! Что, если она горит? Что, если она чувствует боль? О, горе, моя виолончель!

Это звучало совершенно нелепо, и она тоже выглядела довольно нелепой. Она зигзагом бегала туда-сюда по траве, ее руки безвольно висели по бокам, как будто она полностью их лишилась. Но она действительно хорошо отвлекла внимание. Все повернулись, чтобы посмотреть на умалишенную девушку-подростка, которая вопит по поводу своей виолончели. Такое не каждый день увидишь.

Как только Фоули повернулась спиной, и остальные девушки обратили свое внимание на Лесли, мы пробрались за угол здания, а потом побежали к общежитию. Но я остановила Скаут, прежде чем мы вошли внутрь.

— Если это часть их плана по добыче Гримуара, то они все еще могут быть там.

Она посмотрела на свои пустые руки.

— Знаешь, в такие дни я начинаю мечтать, чтобы у меня была палочка. — Она сделала из пальцев два пистолета и указала ими на дверь. — Пиф-паф! Абракадабра.

— Сейчас не время шутить.

— Прости. Я нервничаю.

Я кивнула, полностью понимая ее эмоции. Я тоже в панике, и не только потому, что мы скоро снова можем столкнуться со Жнецами. Как будто прошлого вечера недостаточно.

«Что, если мы также натолкнемся на Себастьяна? Что, если он часть команды, посланной разгромить наши комнаты, чтобы найти Гримуар? Что, если я оказалась совершенно неправа, и он даже хуже, чем я думала? Что, если помощь мне — это просто заговор, чтобы подобраться ко мне и Скаут... и ее книге заклинаний?»

Он был прав. Я никогда не смогу ему доверять. Я никогда на самом деле не смогу игнорировать возможность того, что мной играют, и что он действительно такой плохой, как о нем думают другие. Первым вопросом в моей голове всегда будет «что, если», и я не думаю, что когда-нибудь на него будет хороший ответ. Особенно, если я найду его, роющимся в моих вещах.

«О, Боже... что, если он роется в моем ящике для нижнего белья?»

Я не слышала своего имени, пока Скаут его не прокричала:

— Лили!

— Что?

— Где ты витаешь?

— Ты не захочешь знать. — Я указала на дверь. — Готова идти?

— У нас нет магии, нет оружия, и школа полна драконих в состоянии повышенной боевой готовности. «Готова» на самом деле не описывает всего.

— На самом деле, мы не совсем готовы. — Я достала мобильник из кармана. — Сейчас середина дня, и Жнецы незаконно проникли на чужую территорию. Даже если мы не можем поймать их при помощи магии, то можем поймать с помощью закона.

— Эта фраза достойна боевика. То есть, реально дерьмового боевика, но все же. — Когда я закатила глаза, она подняла руки. — Знаю, знаю, неподходящее время. Давай сделаем это. При первых признаках опасности ты набираешь девять-один-один. Поняла?

— Буду сразу за тобой, Текс.

Мы медленно открыли дверь в здание общежития, затем вошли внутрь и придерживали ее, пока она медленно не закрылась за нами. На мгновение мы остановились, просто смотря и слушая.

И какое-то время мы ничего не слышали... но потом услышали шелест и шарканье, и непохоже, чтобы это драконихи искали, где начался пожар, или девушки Св. Софии возвращались в свои комнаты.

— Они там, не так ли? — спросила я, от нервов у меня начал болеть живот.

— Похоже на то. — Она оглянулась на меня, в ее глазах был страх. — Мы должны это сделать, верно?

Я сжала ее руку, выдавив уверенную улыбку, чего на самом деле не чувствовала.

— Да. Но мы можем это сделать. Клянусь.

Она вздохнула, и мы пошли.

Мы поднялись на наш этаж и заглянули в тускло освещенный коридор. Наша дверь была открыта, в коридор проникал луч света. Мы слышали шуршание и швыряние предметов через весь коридор. И тогда наше настроение изменилось.

— Знаешь, что? — прошептала она. — Я была напугана. Но сейчас я очень злая. Кем себя возомнили эти люди?

— По всей видимости, непогрешимыми.

Скаут фыркнула, и мы на цыпочках пробрались по коридору к двери блока. Она указала на себя, а потом вверх. Указала на меня, а потом вниз. Думаю, она сказала, чтобы я смотрела снизу, а она сверху.

Я кивнула, и прямо как две головы тотемного столба мы заглянули в комнату.

В блоке был полный разгром. Каждая дверь спальни открыта, а наши некогда прибранные вещи повсюду разбросаны, в том числе и маленькие кусочки чего-то розового из комнаты Эми, которые смешались с разгромом. Создавалось такое ощущение, будто ее вещи вылились кровавым потоком в комнату. Либо они знали, кому принадлежит каждая комната, либо подозревали, что Скаут спрятала там Гримуар. Если бы.