Еще один признак нездорового состояния ума, подумала она, взглянув на миниатюрную Ланту. Внимание другой Жрицы было приковано к ожидавшему их неказистому парому.

У Ланты было достаточно причин для опасений. По форме паром напоминал кирпич, лишь нос и корма едва поднимались над бортами. Похоже, его приводили в движение два паруса, сейчас свернутые вокруг укосин. Они угрожающе дрожали, а тонкие мачты скрипели на двигающейся взад-вперед палубе. От особенно сильного порыва ветра судно неуклюже закачалось, до предела натянув толстые цепи, которыми было привязано к деревьям.

Оглядевшись вокруг, Сайла увидела улыбающегося Конвея. Брызги на его лице напоминали капельки пота.

— Вот здесь начинается настоящее приключение, — сказал он.

— Как же ты назовешь предыдущие дни и реки, по которым мы плыли? — отреагировала Тейт. — Праздником? Моя одежда не просыхает с того дня, как мы отправились в путешествие. Когда-нибудь эта погода поменяется?

— То были просто реки, — Конвей старался говорить небрежно, — а дальше нас ждет неизвестность.

Ланта твердо произнесла:

— Если только мы до нее доберемся. Это ведь не прогулка в поисках красивых пейзажей. Все намного опаснее, чем ты себе можешь представить.

Отъехав на некоторое расстояние, Конвей снова улыбнулся. Отозвавшись на его свист, все собаки взбежали на крутой подъем, к тому месту, где лес граничил с полем. Пара коричневых псов Тейт стояла близко друг от друга, они никогда не разлучались без приказа. Черный пес Конвея Карда, повернувшись, рассматривал обратный след. Микка, чья белесо-серая шерсть удивительным образом сливалась с туманом, углубилась в высокую траву. Конвей подозвал своих собак. Они подбежали, и он в который раз затрепетал, почувствовав сверхъестественную силу их выразительного молчания, которое манило его присоединиться к ним. Было ясно, что он был вожаком, он отдавал команды.

Тейт подъехала к Конвею. Он обратился к ней, не отрывая взгляда от собак:

— Что бы подумали наши друзья из прошлого, увидев эту сцену? Представляю себе эту парочку в мире, где только супружеской паре с лицензией на двух детей разрешалось иметь одну домашнюю собачку, весом не более тридцати фунтов.

— Я знала парня, который разводил собак. — Его удивление вызвало улыбку у Тейт. — Он со своей семьей владел правами на разведение животных. Ему не раз предлагали большие деньги, но он отказывался. А лошади? Подумать только — десять лет ждать только для того, чтобы попасть в список на розыгрыш ежегодной национальной лотереи развлечений? Помнишь? И если тебя не оказывалось в «тысяче счастливчиков» в твой год, то не оставалось ничего другого, как снова встать в очередь и ждать следующие десять лет.

Конвей посерьезнел, вспомнив огромные очереди, в которых люди стояли, чтобы получить свой паек мяса, хлеба, сахара, масла. Миллионы людей в набитых битком, прогнивших, отравленных городах.

— Ты слышишь меня? — Голос Тейт вернул Конвея на землю, он резко повернулся.

— Ни единого слова. Замечтался, наверное. — Они стояли одни, остальные уже направились к хижине паромщика.

Тейт свистнула Танно и Ошу, затем промолвила:

— Я спросила тебя, задумывался ли ты когда-нибудь над тем, почему эти поселения такие маленькие и изолированные друг от друга. Они враждуют друг с другом, и это кое-что проясняет. Мы знаем, что вначале их было совсем немного. Все же у них было пять веков для того, чтобы отстроиться. Кажется, я знаю, в чем причина. Ты видел, как они боятся болезней?

— Чума, — ответил Конвей, и Тейт молча кивнула. Он продолжил. — Думаю, ты права. То, что выпустили на свободу ученые, должно было мутировать с бешеной скоростью. Вполне возможно, что они заложили эту возможность изначально. Чтобы победить прививки.

— Логично. — Это слово слетело с ее уст, как приговор. Вдруг она громко рассмеялась. — Ну и что? Микробы, стрелы, еще что-то. Давай-ка отличимся, Мэтт. Ты со мной?

Они подъехали друг к другу и взялись за руки. Некоторое время молчали. Затем отпустили руки и с ликующим криком галопом рванули вперед.

Сайла и Ланта смотрели на них, смущенно покачивая головами.

Когда Конвей и Тейт поравнялись с женщинами, Сайла торговалась с паромщиком. Он оказался несговорчивым человеком и не соглашался до тех пор, пока Сайла не предложила ему сумму, от которой просто невозможно было отказаться.

— Возможно, мы все приплывём на дно реки, — проворчал он, надевая стеганое пальто и широкую, длинную, по самые лодыжки, юбку. На ней были огромные, размером с ладонь пуговицы. Они озадачили Конвея, но вскоре он понял, что такие пуговицы можно расстегнуть онемелыми руками, если владелец юбки вдруг окажется в воде. Пончо паромщика, надетое поверх пальто, опускалось ниже талии. Оно было сделано из узких полосок полупрозрачного материала. Тот, кто смастерил его, хитроумно соединил горизонтальные полосы материала внахлест, чтобы оно как можно меньше пропускало воду. Заметив интерес Конвея, паромщик снизошел до объяснений. — Это тюленьи кишки. Мы торгуем зерном с Китобоями, которые живут вниз по течению, чтобы получить этот материал. Защищает от дождя и ветра, как ничто другое. С таким пальто под этим пончо я не испугаюсь, даже если непогоду принесет из Преисподней. — Он резко взглянул на Жриц. — Прошу прощения.

Сайла сказала:

— Ты знаешь эту реку слишком хорошо, чтобы позволить ей забрать нас в Преисподнюю. Ты просто хочешь поднять цену за переезд.

— А ты упрямая, не то что другая.

— Другая? — Сайла задала вопрос, и все замерли.

Паромщик нервно вздрогнул.

— Другая Жрица. Шесть или семь дней назад она пришла сюда с первыми лучами солнца. Пряталась под таким же капюшоном. Боялась даже посмотреть на воду, пока мы не достигли того берега. С ней не было столько возни, как с вами. Заплатила столько, сколько я сказал, даже не торгуясь. Была очень напугана, будто думала, что если люди не убьют ее, то это сделает река.

— Она была одна?

Паромщик заговорщически улыбнулся.

— Она хотела, чтобы я так думал. Но когда я вернулся назад, то мне пришлось отправиться на поиски нашей коровы. Понимаете, щеколда на воротах…

— Только факты, пожалуйста, — перебил его Конвей, и Тейт издала сдавленный возглас. Это был отрывок из диалога, который являлся неотъемлемой частью каждого телекурса 101 (обычно он назывался «Вступления и лозунги») в любом университете.

Услышав его в столь напряженный момент, Тейт едва не хихикнула. Паромщик на мгновение обиженно замолчал, продолжив:

— Она пришла с полудюжиной мужчин. Я видел их следы в том месте, где они сошли с дороги и пошли в обход. К моей хижине она подъехала одна, остальные пошли на запад.

— Откуда ты знаешь, что это были мужчины? И что они были вместе с ней? — спросила Сайла.

— Слухи. Один человек, который проходил мимо, рассказал мне о шести мужчинах, которых он видел в гостинице за ночь до того, как эта женщина появилась здесь. Двое были богатыми, он называл их баронами. Я не очень-то верю в это, но, по словам этого человека, они все время отдавали приказы, а остальные прыгали вокруг них. В любом случае, Жрица тоже остановилась в гостинице. Они не переговаривались друг с другом. Она держалась чуть позади них. Думаю, соединились на дороге; в лесу их ждали семь лошадей.

— Ты очень нам помог. Возможно, когда-нибудь я смогу отблагодарить тебя, — произнесла Сайла.

Он посмотрел вдаль, потом, как будто стесняясь, повернулся к Сайле и, немного поколебавшись, вымолвил:

— Если бы я знал что-то еще, смогли бы вы сохранить это в тайне? И ваши друзья тоже?

— Конечно. Именно потому они мои друзья.

— Там был еще один всадник. Мужчина или женщина, сказать не могу. Я спрашивал у людей, но никто не видел его. Я нашел еще одни следы в месте, откуда можно было видеть все, о чем я вам рассказывал. Я не могу гарантировать, что все так и было, я не следопыт, но факты говорят сами за себя.

— Кто-то наблюдал за наблюдателями? — Тон Тейт выражал сомнение. — Но зачем?