Сайла присоединилась к ней, расстелив на влажную землю кожаное покрывало. Она протянула Тейт деревянную миску с густой жидкостью.

— Это суп, который мы никогда еще не пробовали: утка с яблоками и немного картофеля.

Тейт неуверенно взяла миску, думая о том, что большинство ее экспериментов с едой оказывались успешными. Ей нередко приходилось есть что-то, что пытались выдать за еду, и это были не самые приятные моменты в ее жизни. Запах этого супа, однако, заставил ее глаза удивленно расшириться.

— Здесь же… Здесь же апельсин! Я уж и не помню, когда пробовала его в последний раз!

Сайла улыбнулась, заметив ее реакцию.

— Я была удивлена не меньше тебя. Небольшой подарок от жен воинов, которые собирали сухой паек. Интересно, откуда они его взяли? Ведь совсем немного этого порошка попадает в Олу или Харбундай.

— Эти дамы становятся настоящими торговцами. — Тейт сделала большой глоток и продолжила: — Кто бы ни варил этот суп, мое сердце принадлежит ему навеки, — сказала она и поставила миску назад.

Сайла покачала головой.

— Доешь. У Ланты еще на всех хватит. Я отнесу немного Конвею, он кормит и чистит лошадей.

— Ой! — Тейт вдруг резко поднялась, выглядела она очень взволнованной. — Я должна была помочь ему расседлать их. Он уже сделал это?

— Он сказал, что хочет, чтобы у тебя было немного времени заняться собой. Он не держит зла, правда.

Тейт ответила:

— В следующий раз я позабочусь об этом. Ты знаешь, а ведь он сам себе нравится, он становится настоящим следопытом.

Сайла, отворачиваясь, усмехнулась. Когда Тейт стала настаивать, прося ее объяснить, в чем дело, она осторожно оглянулась вокруг.

— Я лишь подумала — очень хорошо, что у него есть оружие-молния. Ты видела, как он обращается с луком?

— Нет, а что?

— Это просто ужасно. Он очень старается, но безуспешно. Стрелы летят куда угодно, но только не в цель. Волки прозвали его Убийцей Облаков.

Обе женщины засмеялись, и Тейт призналась, что она сама использовала лук только раз в жизни.

— В тот раз, когда за мной и Класом погнался медведь, помнишь? Нам тогда крупно повезло.

— Это мне тогда повезло, ведь мой муж и моя подруга остались в живых. — Осмотревшись вокруг, Сайла посерьезнела. — Я сегодня целый день думала об остатках лагеря, что мы встретили вчера. Они очень похожи на остатки лагеря, который мы разбили, убегая от Бея Яна и Ликата, когда Гэн убил Фалдара Яна. Тот же ручеек, те же запахи. Стоит задуматься, и за каждым деревом начнут мерещиться враги.

— А где Додой, я не вижу его? — Тейт поднялась, тихонько позвав мальчика.

Он появился сзади, из-за кустов.

— Уже время еды?

— Не совсем. Ты собрал достаточно дров?

Мальчик кивнул, взгляд его остановился на остатках супа. Тейт села на прежнее место, предложив ему суп.

— Сайла принесла его. Приятный сюрприз, не правда ли?

Он осушил миску, протягивая ее Сайле.

Сайла промолвила:

— Ты можешь помыть ее, когда будешь готовиться к обеду.

Направляясь к ближайшему ручью, он сказал:

— Вы всегда говорите, что я плоховато мою посуду. Похоже, я знаю, почему не люблю это занятие, как все остальные. Когда я был еще по-настоящему маленьким, какая-то женщина сказала мне, что у нас нет достаточно воды, чтобы быть такими же чистыми, как другие люди. Единственным местом, где мы могли взять воду, была река. Она боялась ее. Она сказала что-то вроде того, что река причинит мне боль.

Тейт задумалась:

— Вспомни, Додой, это важно, что именно она сказала? Она говорила, что ты утонешь?

— Этого она не говорила.

— Она сказала, что река съест тебя, пожрет?

Медленно, как будто что-то сильно его заботило, Додой опустился на подстилку, теребя в руках свой мешок. Он достал из мешка сверло для добывания огня и дощечку, пристроил несложный аппарат и начал крутить дощечку, добывая огонь. Потом продолжил:

— Я не уверен. Какое слово ты произнесла последним?

— Пожирать? Это слово?

— Думаю, да. Это значит съедать, так?

В нетерпении Тейт посмотрела на Сайлу.

— Ты слышала? Это же слово употребила настоятельница Ирисов, описывая реку. Точно. Здесь есть какая-то связь, должна быть.

Сайла улыбнулась.

— Если бы сама не увидела и не услышала, ни за что бы не поверила.

От дощечки Додоя начала подниматься вверх струйка дыма. Он соорудил вокруг нее небольшую горку веточек. Поглощенный работой, он не замечал ни радости Тейт, ни холодного недоверия во взгляде Сайлы.

— Все готово. Теперь мы можем есть, — сказала Ланта.

Тейт произнесла:

— Мне не терпится рассказать об этом остальным. У него остались детские воспоминания о стране пустынь. Это, должно быть, где-то около Дома Церкви. Когда он снова увидит эту землю, он вспомнит больше. Он может быть нашим проводником, это прекрасно.

— Прекрасно, — согласилась Сайла.

Конвей соорудил навес так, чтобы Ланта могла готовить и чтобы все могли есть под этим навесом. Сайла увидела, что ее миска все еще на том месте, где Додой ее оставил. Идя за ней, она не переставала думать об этом слове «пожирать».

Вдруг озноб прервал ее мысли. А что, если он — начинающий Провидец? Ходили истории о таких людях, которые и сами не знали, что обладают даром, пока опытный и знающий наблюдатель не замечал в них этого таланта. Такую силу нужно воспитывать, контролировать, иначе она станет дикой и может натворить немало бед.

Обед прошел, как обычно. Весь день они ехали в странной смеси скуки и напряжения. Так что теперь, после горячего супа, все наслаждались легким, расслабляющим разговором, пока не опустилась ночь.

Сайла поражалась, как Конвею удается так мало спать. Казалось, ночные дежурства совсем его не утомляли. Однако он избегал любого проявления прямого контроля, и Сайла ценила это. Теперь, когда обед закончился, он напомнил Додою, что мыть посуду — его обязанность. Мальчик послушно собрал тарелки и пошел к ручью. Тейт поднялась, чтобы помочь ему.

Конвея позабавила эта сцена, и он встал, чтобы оповестить всех, что уходит на ночное дежурство.

Его интересовало, понимали ли они двойной смысл его ожидания. На этот раз он одновременно чувствовал себя воином и боялся упасть в глазах своих товарищей.

Гэн, Клас и другие сделали из него отличного воина, может быть, он не очень хорошо владел луком и стрелами, но зато он отлично дрался мурдатом.

Кроме того, с ним была снайперская винтовка.

Достав винтовку, он погладил водонепроницаемый чехол, в который она была уложена. Он помнит каждое слово из лекции Фолконера. «Не пытайся регулировать этот прицел, он работает от солнечных батарей. И никогда не отсоединяй прицел, чтобы рассмотреть местность. Винтовка автоматическая, и тебе никогда в жизни не поставить его на место. Просто направь перекрестие прицела на цель и нажми на эту кнопку. Встречая цель, лазер определяет расстояние, вводит данные в компьютер и передает в прицел увеличенную картинку. С помощью этой небольшой кнопки ты должен ввести поправку на ветер. Остается просто нажать на курок — и цель поражена в девяноста восьми с половиной случаях из ста. В пуле три четверти унции меди, начиненной обедненным ураном. Не заботься о том, попал ты или нет, целься в середину мишени, и тебе не придется стрелять дважды».

Достав из деревянных ножен мурдат, Конвей взмахнул им в воздухе. Баланс и формы оружия радовали глаз. Обмотанная кожей акулы рукоять его была не только очень красива, но и не выскальзывала из руки, если мурдат был мокрый. На деревянных ножнах был изображен встающий на задние лапы медведь, готовый отразить любую атаку. Это говорило о гордости ремесленника, сделавшего этот мурдат.

«Вайп» был откровенным орудием убийства.

А винтовка лгала. Она лежала у его ног, гладкая, глянцевитая, шедевр форм и изящества. Казалось, отделка из орехового дерева и голубая сталь так и просятся в руки. Панель солнечных батарей и оптика поражали техническим изяществом. И все же это было не что иное, как орудие смерти. Фолконер использовал эту винтовку лишь однажды. С расстояния не меньше полумили. Человек завертелся волчком и рухнул на землю. Всего один выстрел.