Взяв меч, он отсек изображение братьев, со злобой втоптал его в землю, и вынес портрет жены мастеру.

Через некоторое время в церкви стояла прекрасная статуя, а надпись внизу гласила: «Елизавета». Тело же мастера вскоре вынесло на морской берег, и никто не осмелился делать предположения по поводу его кончины.

Через полгода князь женился снова. Он взял в жены дочь своего соседа — зажиточного купца. Кто бы осмелился отказать князю? Тем более что тот не засылал сватов. Однажды ночью он просто ворвался в дом купца и, вытащив из постели его дочь Луизу, увез ее из отеческого дома. Через неделю он велел священнику обвенчать их, и девушка стояла перед алтарем молча, полностью покорившись своей судьбе и страшному мужу.

Только ей одной, Луизе, довелось узнать, что пережила ее предшественница Элиза. Да что толку? Луиза могла только молиться об упокоении души несчастной страдалицы, чьи муки она теперь могла понять сполна.

Когда через год Луиза родила сына, названного Марио Джузеппино, муж зашел к ней в комнату и, увидев, что она жива и держит на руках младенца, нахмурился и ничего не сказал.

Неделю ходил он мрачнее тучи. А потом…

— Почему ты не умерла? — князь начал говорить спокойно.

Но что такое было его спокойствие? Все знали, что человек этот умеет только гневаться, и когда он вдруг делался тихим, то ждать можно было чего угодно.

— Она умерла, а ты — нет. Отчего? — Он медленно приближался к Луизе, от страха потерявшей способность соображать.

— Я думал, ты тоже умрешь… Ведь это несправедливо! — вдруг вскрикнул Кавальканти. — Я любил ее, а она умерла! А тебя я ненавижу, и ты живешь!

— Разве… Разве вы любили ее? — осмелилась сказать Луиза. — Ведь это вы ее убили.

— Я? Убил? Мою Элизу? — Глаза его расширились. — Мою Элизу? Нет… Ее убил не я… — Он помолчал. — А вот ты… А вот тебя…

Луиза попятилась. Она уже чувствовала себя почти здоровой и хотела жить. Да, она хотела жить, несмотря ни на что! Поэтому взгляд мужа так испугал ее. Но разве могла она сопротивляться всесокрушающей силе, которую враги князя прозвали силой железа и камня?

Увидев перед собою налитые безумием глаза, женщина закричала:

— Спасите! На помощь! На помощь!

Она бросилась бежать, но князь схватил Луизу, поднял над полом и с силой ударил о стену.

— А-ах! — только и смогла надрывно простонать девушка.

Он ударил ее еще раз со всей силы. Так делал он и другие наемники, когда они завоевателями входили в город, избивали всех его жителей, поднимая на копья или кидая своими железными руками на стены и под копыта лошадей. И сокрушительная сила удара была такова, что Луиза уже ничего не могла произнести. Рот ее безмолвно открывался, но от боли так захватило дух, что ни единого звука не вырвалось из груди.

Опустившись на колени, князь уставился в искаженное от боли лицо. А потом впился зубами в шею Луизы.

Вошедшим представилась страшная картина: княгиня билась в агонии в руках мужа, а тот, подняв безумное лицо, облизывал кровь с губ.

— Он пил ее кровь… — крикнул кто-то. — Он пил ее кровь! Он убил ее! Убил!..

— Да, так и говорили, что жену, которую привез из похода, он уморил. Она умерла, оставив ему наследника. Говорят, что это была очень несчастная женщина. Она ненавидела князя, хотя, так опять же говорили все в округе, он любил ее, — сказал Лучано.

— Что за странная любовь, — передернула плечами Мария.

— Такой был человек. Не человек, а жестокий зверь, и что же было от него еще ждать? А вторую свою жену, Луизу, он убил собственными руками, — продолжил Лучано.

— Говорили, что он выпил ее кровь… — с трепетом прибавила Мария.

— То есть как выпил? — шепнула Лиза.

— Да вот так. Прямо из шеи, когда она еще была жива. Потом, сказывали, он обезумел и сам себя зарезал собственным мечом. Но так как он убил себя в приступе безумия и еще потому, что церковь была построена на его деньги, то его не сочли обычным самоубийцей и похоронили в церкви, прямо под самыми плитами, рядом с обеими женами. Ведь несчастную княгиню Луизу похоронили рядом с первой княгиней. А на статуе, той, которую заказал князь Кавальканти, к имени Елизавета прибавили надпись: «святая». Чтобы эта святая молилась за обеих женщин и за душу самого князя, которая, несомненно, попала в ад.

— Какая жуткая история… — Лиза сидела, уставясь вдаль широко раскрытыми глазами.

Она будто видела что-то такое, что доступно было только ей одной. Какие-то невнятные воспоминания и мысли мелькали у нее в голове. Но она не могла определить точно, что это было…

— И князь Гвидо — достойный потомок своих предков. О нем много говорят… Много дурного… — сказал Лучано.

— Но ведь это же слухи… — очнулась Лиза. — Разве можно им верить? Да и что такого говорят о князе Гвидо? То, что произошло с его предком, вовсе не имеет отношения к сегодняшнему дню.

— Скажу вам, что про сына князя Андреа, про старшего сына, а не про Марио Джузеппино, говаривали тоже много дурного. Будто он унаследовал все пороки своего отца и убил собственного брата, чтобы не делить с ним состояние.

— Но это было пять сотен лет назад! — покачала головой Лиза. — Нет, это дело прошлое…

«Хотя это происшествие с его умершей невестой, и этот призрак, что явился мне… — подумала девушка. — А вдруг…»

Но что «вдруг», она не успела понять, потому что Лучано воскликнул:

— Возможно, и так! Я и не сомневался, что вы ничего не знали про историю этого семейства. Потому что если бы знали, то не удивлялись бы тому, что происходит здесь, и этому отношению к здешнему князю.

— А вот про нынешнего князя говорят еще кое-что, — прибавила Мария. — Тебе это, конечно, кажется необычным, но поверь — так оно и есть, как говорят люди, — продолжила она.

— Ну а что же говорят? — спросила Лиза.

— Говорят, что князь Кавальканти, последний потомок знатного и славного рода, заключил договор с дьяволом! — выпалила Мария на одном дыхании. — И здесь все в это верят.

— Но это же просто выдумки! — удивленно воскликнула Лиза. — Этого не может быть!

— Не выдумки, а чистая правда. — Мария возбужденно стиснула руки.

— Нет! — решительно возразила Лиза. — Не забывайте, что вы говорите о моем женихе, — строго заявила она брату и сестре.

— О, мы помним об этом, — ответила Мария. — Оттого и рассказываем все это тебе сейчас. Ведь не может же быть, чтобы здесь с тобой не произошло ничего странного, — прищурилась она. — Здесь со многими происходят странности. А самая большая странность произошла с синьориной Урракой Гандольфини, если ты помнишь!

Лиза не нашлась, что возразить, ибо странностями была полна вся ее жизнь после приезда сюда.

— Говорят, что есть способ проверить все эти слухи и домыслы, — сказал Лучано.

— Что же это за способ? — жадно спросила Лиза.

— Я скажу вам, но вы должны пообещать, что не попытаетесь воспользоваться им.

— Я обещаю! — кивнула головой девушка. — Тем более что я… я, кажется, испугалась!

Лучано улыбнулся и, поднеся к своим губам руку Лизы, поцеловал ее:

— Сейчас вам нечего бояться.

— Итак, — начал он свой рассказ, — вы знаете, что у князя есть дом в Лукке. На самом побережье. Одной стороной он обращен к дороге, а другой нависает над обрывом и обращен к морю. Именно в этом доме князь и живет теперь, и вы, вероятно, были там с матушкой.

— Да, я видела тот дом, но там не была. Князь не приглашал нас.

— И вы ничему там не удивились?

— Удивилась, и очень многому, — неожиданно для самой себя ответила Лиза.

— Вот как? — Лучано как-то странно посмотрел на нее. — Что же… — протянул он, а затем продолжил. — В этом весь секрет князя. Ему прислуживают обычные люди и все у него так, как принято, однако кое-кто видел странные вещи!

— Да, — перебила брата Мария, — моя служанка не так давно рассказывала кое-что, что старуха Джузеппина говорила всем со слов своего сына, рыбака Пепе. Бедняга побывал в том доме ночью и то, что он увидел, лишило его здоровья, и теперь молодой и сильный парень не способен даже выйти на улицу, не говоря уже о том, чтобы вернуться в море!