Сначала комсомолец, потом член великой партии коммунистов, заместитель политрука, двадцатитрехлетний пулеметчик Василий Васильевич Петров, выполняя свой воинский долг, приказ своего сердца, не отступил перед натиском многочисленных врагов, не ушел с границы. Без сомнений и колебаний отдал он свою жизнь за самое прекрасное на земле — за независимость, честь и свободу своей и нашей с вами, читатель, Родины.

На стыке двух братских советских республик Украины и Белоруссии, на высоком берегу Западного Буга, четыре часа вел неравный жестокий бой один на один с захватчиками молодой русский пограничник и перестал бороться только тогда, когда из его ран вытекла вся кровь.

В тот же вечер командование пограничных войск Украины передало в Москву следующее сообщение: “Заместитель политрука Василий Васильевич Петров не покинул границу, станковым пулеметом уничтожил полбатальона фашистов, погиб смертью храбрых”. Через пять дней газета “Комсомольская правда” напечатала небольшую заметку о подвиге и гибели пулеметчика В.В.Петрова.

Шли годы. Миллионы советских патриотов, героев фронта и тыла, совершали бессмертные подвиги, приближая радостную победу над фашизмом. И когда над рейхстагом взвилось красное Знамя Победы, то в этом всенародном торжестве была заслуга и тех пограничников, которым пришлось принять на себя первый удар чудовищной гитлеровской машины.

Через несколько лет после окончания Великой Отечественной войны об этом боевом эпизоде в районе 7-й пограничной заставы появилось в печати несколько небольших очерков и статей, написанных писателем В.Беляевым и журналистом Н.Сердюком. Тогда же Указом Президиума Верховного Совета УССР село Цуцнев, где депутатом сельского Совета был В.Петров, было переименовано в Петрово.

По Московско-Киевской железной дороге много лет ходил комсомольский паровоз “ФД № 21-3101” имени Василия Петрова. Потом в Малоярославецком локомотивном депо была создана колонна имени Петрова, на почетном месте висит его большой портрет. В Малоярославце есть улица имени Василия Петрова, на доме, где прошли детские годы героя, недавно установлена мемориальная доска, в школах района работают пионерские отряды и дружины, носящие его имя.

Родина высоко оценила героический подвиг отважного пограничника. В честь двадцатилетия Великой Победы советского народа над фашистской Германией Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Василию Васильевичу Петрову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Несколько лет назад я заинтересовался личностью нашего замечательного земляка и стал собирать материал о его короткой жизни. Нашел я людей, хорошо знавших и Василия, и его родителей. Не раз побывал я в старом доме Петровых, встречался с его сестрами, братьями, с родными и близкими. Улица теперь носит его имя, как и районный Дом пионеров.

Удалось мне найти бывшего начальника 7-й погранзаставы, ныне подполковника запаса М. Д. Репенко, который рассказал много важных подробностей о первом дне войны на границе, о боях своей заставы. Много ценных замечаний и советов дал научный сотрудник Музея пограничных войск полковник И.И.Теряев.

Итак, постепенно передо мной возник обаятельный образ жизнерадостного, умного и доброго человека, верного сына партии и народа Василия Васильевича Петрова, которым теперь гордится калужская земля.

Погибая, герои не умирают. В памяти людей навсегда останутся их имена. Имя молодого советского патриота, предвосхитившего бессмертные подвиги Николая Гастелло, Виктора Талалихина, Александра Матросова, — имя Героя Советского Союза Василия Петрова должно быть широко известно советской молодежи, нашему великому народу.

Все остальное произошло не так, как рассчитывал пилот Сандр. Притяжение оказалось сильней, и межпланетный разведчик вместо того, чтобы сделать рекогносцировочный облет, на четверть корпуса врылся в песчаную почву обследуемой планеты. Сандр выругался и сразу посмотрел на счетчик. На табло выскочила новая цифра — 789 цаталов. “Так, — уныло подумал Сандр, — еще восемь — и месячное вознаграждение фумпалу под хвост… Ну, что за игун в Межзвездном придумал такую… — Сандр опасливо посмотрел на счетчик, — гм, штуку. Чтобы пилота, да еще пилота-разведчика, штрафовали за проклятия!” — Сандр скрипнул шеей, но сдержался. Он отстегнул ремни и включил экран визуального осмотра.

— Видел он и перевидел… — по привычке думая о себе в третьем лице, бормотал Сандр, внимательно разглядывая местность вокруг корабля.

Корабль сел на берег спокойного на вид моря. Вернее, на берег бухты, потому что левее, примерно в трех фарах от борта корабля, была видна уходящая в море узкая песчаная коса с какими-то неясными строениями.

— Становится интересным, — сказал Сандр и увеличил изображение на экране.

Строения были построены скученно, они как бы выходили одно из другого. Между постройками, в разных местах, торчали высокие башенки. По улицам двигались разумные. Сандр включил круговой обзор. В общем-то, это не было новостью. В Межзвездном Совете давно знали, что на планете существует жизнь на довольно примитивном уровне. Хуже было другое — второй параграф Устава, выработанного Советом, запрещал вступать в какой-либо контакт с цивилизацией, стоящей по уровню развития ниже Третьего пояса. Сандр открыл толстый справочник, полистал его и, найдя нужное место, прочитал: “…посадка на планеты типа Третьего пояса строго ВОСПРЕЩАЕТСЯ. Причина: возможность нанесения аборигенам глубокой психологической травмы. Определение Третьего пояса см. стр. 1857, т. 9. Пилот, нарушивший положение, наказывается ШТРАФОМ в размере семи месячных вознаграждений”.

— Ну как же, конечно же, штрафом, фумпаловы дети!.. За спиной тихо щелкнула цифра на счетчике.

— Соур! — заорал пилот.

Люк соседнего отсека открылся, и показалась маленькая фигурка робота. Робот аккуратно закрыл за собой люк и, подойдя к Сандру, остановился.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сандр.

— Контакты в порядке, система блоков тоже, — густым басом ответил Соур.

Соур был роботом-новинкой — Совершенный Универсальный робот, — и поэтому Сандр относился к нему недоверчиво. Его все время смущало то обстоятельство, что Соур мог по надобности принимать любую форму и размеры, а Сандр был пилотом старой школы, которые начинали летать еще на “Кассдис-7”, и привык доверять только своим трем рукам, двум головам, да еще, пожалуй, навигационным приборам. И поэтому он не любил этого слишком уж совершенного робота.

— Я не рассчитал и посадил корабль на планету Третьего пояса… — начал Сандр.

— Запрещается, штраф, — сказал Соур.

— Помолчи, умник! — разозлился Сандр. — Без тебя знаю, железный фумпалу…

На счетчике появилась новая цифра.

— Пошел наружу! — в бешенстве заорал пилот.

— Ведете себя нелогично, — заметил робот. — Сперва надо объяснить задание.

— Ты слышишь, Сандр, этот железный лом упрекает тебя в нелогичности…

— Я доложу о вашем недостойном поведении Совету, — обиженным тоном сказал Соур.

— Значит, ты еще и доносчик?

— Вы незаслуженно оскорбляете меня, — с достоинством возразил Соур. — Это будет зафиксировано в моей памяти.

— Ну хорошо, — сдерживая себя, сказал Сандр. — Иди наружу, освободи корабль и жди следующей моей команды.

— Задание понял.

Соур посмотрел на Сандра мерцающими линзами глаз и вышел из пилотской.

“Можешь считать, Сандр, что ты своим длинным языком похоронил сейчас семимесячное вознаграждение… Этот лом обязательно донесет Комиссии по результатам разведки, — с горечью размышлял Сандр, наблюдая в иллюминатор, как Соур, выйдя из корабля, трансформируется — начинает расти вверх и в ширину, то есть занимается тем, что больше всего не нравилось в нем Сандру. — И мало того, что оштрафуют. Эти умники в Совете могут спять и с полетов. Придерутся к чему-нибудь- они это умеют, умеют… Ладно. — Сандр сплюнул. — Главное, тебе дотянуть до ухода… Но как быть с роботом? Память у него наверняка запломбирована, да и не разрешит он в себе копаться. Вон махина какая…”