– Но с уверенностью мы сможем что-то сказать только тогда, когда получим заключение из лаборатории, – подытожил Муни.

Дэннис присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть вмятину.

– Совсем свежая.

– Что бы то ни было…

Муни не продолжил. Это была его коронная фраза для окончания разговора.

– Спасибо, – сказала Элла. – До свидания.

– Спасибо, – отозвался Дэннис, поднимаясь с корточек.

Элла засунула фотографию соски-пустышки в карман и вместе с Дэннисом отправилась обратно под железнодорожный мост. За лодками оставались полосы речной пены.

– Думаешь, Сойер имеет отношение к этому делу?

Дэннис завел машину.

– Поживем – увидим.

Софи так медленно ехала по пустым улицам Сурей-хиллз, что двигатель начал глохнуть. Она опустила стекло и, подсвечивая фонариком из окна, осматривала грязные подъезды многоквартирных домов и маленькие, заваленные хламом террасы стандартных коттеджей. Отчасти Софи помогал свет неполной луны, тускло освещавшей улицы. Из водосточной трубы выскочил черный кот, отчего Софи вздрогнула.

Она повернула налево за запрещающий знак и проехала пустой перекресток. В конце улицы у небольшой игровой площадки была припаркована машина «скорой помощи». В свете габаритных огней она увидела парамедиков, склонившихся над человеком, который лежал на траве, опираясь на локти. В одном из парамедиков Софи узнала Мика. Она оставила свою машину возле «скорой» и побежала через парк. Мик и его временный напарник, парамедик по имени Кили, смывали грязь с раны на ноге пострадавшего. Пациент глубоко вдыхал метоксифлуран. Когда Софи подошла к ним поближе, он улыбнулся ей:

– Привет, крошка.

Мик оглянулся.

– Софи?

Она разрыдалась:

– Они не могут найти Лачлана. Я ездила по городу и искала его сама. Я напугала до смерти какого-то беднягу с ребенком. Я просто не знаю, что мне делать.

Мик передал Кили емкость с физраствором и отвел Софи в сторону.

– Послушай. Я как раз собирался вызвать полицию. Этот мужчина рассказал, что вышел из квартиры и присел на качели, чтобы выпить чего-нибудь. Он не мог заснуть от того, что в квартире по соседству все время плакал ребенок.

Софи схватила Мика за руку.

– Іде он живет?

– Но это может быть и не Лачлан.

Софи поспешила к пострадавшему.

– Где вы живете?

На его лице появилась довольная улыбка, как у наркомана, поймавшего кайф от метоксифлурана.

– Вон там. На третьем этаже.

Софи посмотрела туда, куда он показывал головой. Это был многоэтажный дом.

– А где плакал ребенок?

– В квартире номер три-двенадцать.

Софи направилась к дому.

– Подожди, – сказал Мик. – Давай вызовем полицию.

– Поступай как знаешь, я не могу ждать.

Софи услышала, как Мик приказал Кили вызвать по рации полицию, а затем побежал за ней. Мик догнал ее у входной двери.

– Безопаснее будет дождаться полицию.

Софи ничего не ответила и ринулась вверх по лестнице через две ступеньки. Она услышала за спиной, как Мик нажал кнопку включения света на заданное время и поспешил за ней.

В подъезде стоял затхлый запах мочи, подгоревшего масла и сигаретного дыма. На лестничной площадке в углу валялись пустые банки из-под пива. Из квартиры на первом этаже доносился приглушенный смех. Послышался щелчок выключателя, и все погрузилось в темноту, но Софи продолжала подниматься по лестнице на ощупь.

– Что мы собираемся делать?

Сзади было слышно прерывистое дыхание Мика.

– Скажем, что кто-то позвонил и сообщил, что заболел ребенок.

– Это я должен им такое сказать?

– Я буду изображать полицейского.

– Что?

Софи почувствовала, как напряжена каждая клеточка ее тела. На лестничной площадке второго этажа она проверила, застегнута ли змейка на полицейской куртке. Теперь она услышала плач ребенка и ощутила, как по телу поползли мурашки. Ребенок плакал надрывно. Неужели это он? Неужели это Лачлан?

На площадке третьего этажа Мик включил свет. Квартира под номером три-двенадцать находилась через три двери от лестницы. Она постучала в дверь, и мужчина за дверью спросил:

– В чем дело?

Софи жестом подала Мику знак.

– «Скорая», – сказал он.

Из-за плача ребенка трудно было разобрать слова – за дверью переговаривались, потом последовал ответ.

– Мы не вызывали «скорую».

– Нам сообщили, что по этому адресу находится больной ребенок.

– Мы не вызывали.

– Значит, это сделал кто-то другой. И раз уж мы приехали, позвольте нам убедиться, что все в порядке.

– У нас все в порядке.

– Но мы слышим, как плачет ребенок, – сказал Мик. – Можно мы войдем на пару минут и осмотрим ребенка? После этого мы сразу же уедем.

Снова последовал приглушенный разговор. Мик жестом попросил Софи отойти к лестнице, но она не сдвинулась с места.

Мужчина за дверью сказал:

– Нам не нужна помощь, мы хотим, чтобы вы ушли.

Софи подошла вплотную к двери.

– Это полиция. Откройте дверь.

– Полиция, – выдохнул мужчина.

– Откройте дверь.

Несколько долгих минут нечего не происходило, и Софи решила, что мужчина догадался: она берет его на пушку. Но затем раздался звук снимаемой предохранительной цепочки, и дверь открылась. Свет залил лестничную площадку. Софи увидела мужчину в черных джинсах и футболке, со скрещенными на груди руками, а за его спиной на кушетке, обитой коричневым велюром, лежала женщина, обхватив руками завернутого в одеяло плачущего ребенка.

– Позвольте парамедику осмотреть ребенка, и мы сразу же уедем, – потребовала Софи.

– С каких это пор «скорая» и полиция работают вместе? – спросил мужчина.

– Иногда так бывает.

Софи вошла в квартиру первой. Мик последовал за ней. Женщина на кушетке – ей было за тридцать, загорелая, со спутанными каштановыми волосами – смотрела на них с негодованием. Завернутый в бледно-розовое потрепанное одеяло младенец лежал лицом к ней, поэтому единственное, что можно было увидеть, – прядь темных волос на его головке. У Софи учащенно забилось сердце.

– Это ваш ребенок?

– А чей же еще?

Ребенок продолжал плакать. Мик попросил:

– Позвольте мне быстро осмотреть его, и мы сразу же уедем.

Софи стояла возле женщины, спрятав плотно сжатые кулаки в карманах куртки, а Мик тем временем наклонился и потянулся к ребенку.

– Это девочка, – уточнила женщина.

Она развернула ребенка к ним лицом, и Софи поняла, что это не Лачлан. Ребенок с перекошенным от боли лицом был младше Лачлана, возможно, на пару месяцев. Кроме того, на подбородке у девочки было родимое пятно винного цвета.

Софи внимательно изучала комнату, пока Мик осматривал ребенка: проверил пульс и приложил руку ко лбу девочки, чтобы убедиться, что у нее нет высокой температуры. Софи чувствовала, как в ней закипает гнев по отношению к этим людям. Они тянули время, не открывая двери, она надеялась, что там был Лачлан, но теперь она чувствовала себя опустошенной. Разве станут вести себя так люди, которым нечего скрывать? На кушетке с одной стороны лежал свернутый спальный мешок, а с другой – валялись разбросанные вещи. На грязной лавке между крохотной кухней и гостиной лежали открытая пачка печенья, кусок хлеба, детская бутылочка, заполненная на треть молоком, и куча газет и была водружена полная окурков пепельница. Ничто не указывало на то, что в квартире, есть оружие или краденые вещи, но Софи была уверена, что они обязательно должны были быть здесь. Мужчина стоял переминаясь с ноги на ногу, и Софи поняла, как она поступит.

– Ну, теперь довольны? – спросила женщина.

Мик улыбнулся ей в ответ.

– Думаю, вы понимаете, что мы должны действовать по инструкции, иначе у нас могут быть проблемы.

– Спасибо, – с трудом проговорила Софи, хотя в этот момент ей хотелось закричать и ударить кого-нибудь.

На ступеньках они встретили трех полицейских. Софи сказала:

– Это был не Лачлан, но в квартире определенно происходит нечто странное.