Решительно оставила банку в сторону, подвинулась вплотную к насторожившемуся Егору. И снова обняла за талию, но теперь уже по-другому. Так мне казалось. Крепко-крепко вцепилась, с таким странным чувством наслаждаясь прикосновениями к спортивному телу. Огурец застыл, подняв руки и не шевелясь.

   - Я скучала, - тихо сказала, потершись носом о его майку. Но почему-то никто не стал восклицать: "Перестань вытирать об меня сопли!". Егор продолжал молчать. Может, из вежливости давал досказать? - Ты не представляешь как. И можешь мне не верить, правда. Частенько без тебя было плохо, и бывали дни, когда совсем невмоготу. Пыталась заменить тебя другими, друзьями, парнями, но так и не получилось. Глупо, да? Твоя Вероника такая глупая идиотка... Если бы я не была уверена в наших отношениях, то сказала бы что влюбилась по уши. Хотя нет, что это я? - задумалась немного и кивнула. - Я тебя люблю. Ведь любить можно по-разному. - Последнее прозвучало больше вопросительно. Я не была уверена.

   Но что люблю - на тысячу процентов. Да, не так, как Димку, и то, как легко призналась как раз это доказывает. Так получается?

   Егор медленно опустил руки, причем на мою спину. Ладони скользнули вниз, снова вверх, на лопатки. И надо же, Егор решил прижать меня к себе в ответ. Ма-ать... Думала, сердце выпрыгнет.

   Все же... мне всегда было очень важно его одобрение. Ну, и всегда хотелось получить в ответ что-то кроме брыкания, воплей или молчаливого терпения.

   - Я тебя понимаю, - откликнулся Егор.

   Жара, солнце печет во всю, люди стараются раздеться чуть ли не до трусов, лишь бы спастись от этого пекла, а я... Я пытаюсь сжаться в наиболее компактный комочек и прижаться как можно теснее, жадно ища тепла. Как только Егорку не свалила, ума не приложу. А... да, опять забыла. У нас теперь размеры поменялись. Именно я мелочь по сравнению с размерами вымахавшего Огурца, и в этом есть свои плюсы.

   Они определенно мне нравятся.

   А еще, за последние минуты я осознала кое что немного шокирующее, важное. Я - это я, человек, который привык быть сильным - пуст и ноет порой, - которому не нужна защита. И сама кого хочешь защищу, особенно тех, кто дорог. Правда, мне совсем не нужна защита. Поэтому ни с одним парнем не ощущала себя маленькой, слабой, и тем более женщиной - в некотором смысле. А тут... тут... не могу отделаться от пугающего немного чувства.

   Повзрослевший Егор каким-то непостижимым образом заставляет меня понять. И это не объяснить, в первую очередь самой себе. Это нравится. Очень. И я совсем не против такой диковинке. Только не слушаю развопившийся второй голос, не верю, что Егор тот, кто сумеет защитить. Память - штука такая. И сложно заменить одно воспоминание, укреплявщееся годами, другим.

   - Его-ор? Поговори со мной.

   Это тоже было неожиданно и сильно. Захотелось послушать его голос, вот так, прижавшись одним ухом к Егоровой груди.

   - О чем? - У него смешно вибрирует голос...

   Стало еще теплее.

   - Хоть о чем нибудь. Просто говори. Расскажи о чем-нибудь.

   Скомкала в кулаке ткань его рубашки, требовательно потянула на себя. Я хочу твоего внимания, разве до сих пор непонятно?

   - О чем-нибудь... - и что за привычка? Она начинает нравится... Странно, но Огурец не спешил вырываться, и это немного необычно. - Хочешь, расскажу, как дела в Питере?

   А еще странно что не слышится недовольства. Уж скорее... наоборот?

   Хихикнув, пихнула друга в бок. Неужели так от одной бутылочки раздобрел? Если так, то держись, Огурец! У меня возникли гениальные планы...

   ... Он уехал в то же лето, что и я, только в августе. Один. Почему? С чего вдруг сорвался именно тогда? Егор ответил не очень понятно. "Ничего больше не держало" и "Не имело смысла больше тянуть". Как понимать? Он имел в виду меня или кого-то еще? Да кто же мне ответит. Отпустили Егорушку с трудом, но отпустили, потому что он какой-то ультиматум поставил. В самом Царьграде остановился у "любимой" нами обоими тетушки. Вдова члена союза писателей, нрав склочный, характер наипоганейший - как ее только уломали Кузнецовы-старшие ума не приложу. И как Егор умудрился прожить с той мегерой аж целый учебный год. Война у них была та еще. Начиная от "ой, я вам случайно суп посластил" до более глобальных вредительств. Егор почти не ночевал "дома", больше потому что его не пускали туда после восьми. Вот тогда-то у него и развелось много приятелей и подружек, которых пригреть "маленького лапочку". Казанова мелкий. Но все равно, сердце дернулось. В отличие от него, моя жизнь была вполне благополучной, и от этого не могла отделаться от колющего стыда.

   Егор успешно поступил в какой-то там лицей, название которого так и не запомнила, местами успешно учился в нем, но зато закончил без троек. Тут не сдержалась, обхватила лицо моего умного Огурца и смачно чмокнула в нос. Ожидала что друг возмутится и начнет недовольно оттирать нос, но он просто удивленно уставился бараньим взглядом. И еще долго приходил в себя.

   Закончил только в этом году, буквально месяца не прошло, как Егор оттанцевал свое на выпускном. Только когда затронула тему, почему он вернулся, Огурец закаменел, замолчал, скинул со своих колен мои ноги. И подождал губы, всем видом показывая, что в эту сторону разговор продвигаться не будет. Опять глаза разноцветные... Зачем ты так меня пугаешь, Егор?

   Как я жила? Отмахнулась, отшутилась. Не хочется портить настроение, поднявшееся благодаря нему - так и сказала Егору. Чем смутила бедного мальчика до покрасневших щек. Неужели он не разучился краснеть? Только набежавшие сверстники спасли Огурца от тисканий.

   Бедные детишки испуганно вспорхнули с качелек при нашем приближении. Ну, на их месте я бы тоже убежала от двух взрослых - в случае некоторых, относительно взрослых, - гикающих, орущих и смеющихся в голос. От нас и более старшее поколение шарахалось, порой крутя пальцем у виска. А молодняк улюлюкал и наперебой советовал Егору сбавить обороты, припустить, а мне забить на него или зажать в углу, чтобы не мелочиться. Кое-кто даже вызвался подержать, но кто и кого именно из нас - так и не узнала.

   Было весело. Жаль только что скоро выдохлась и отстала, присев на поручень "тошниловки". Но недолго оставалась в одиночестве. Качель чуть проехала вперед - Егор тоже уселся на другой поручень, упершись ногами и руками в другие. Выглядело круто, правда. Особенно если повернуть голову и посмотреть сбоку - тогда бьющие из-за десятиэтажки лучи играют в его волосах и делают глаза хрустально-прозрачными. Пересела, только для того, чтобы дотянуться пальцами до лица Огурца и сосредоточенно заняться художественным расположением прядок на лбу и скулах. Чисто эстетическое удовольствие. Огурец наблюдал за каждым моим движением. Добрый он сегодня, какой-то.

   - Пойдешь в выходные с нами на речку? - вдруг спросил друг.

   - С нами - это с кем? - дотошно уточнила, последний раз пропустив короткую челку сквозь пальцы, и оставила шевелюру Огурчика в покое. "Ну вот, - с гордостью подумала. - Хоть сейчас на фото".

   - Старые знакомые, соседи - ты наверное всех их помнишь.

   Напрягла память. Возможно и помню.

   - Окей, - легко согласилась. - Ваня, в эти выходные я - вся ваша.

   Огурец поперхнулся. Заботливо похлопала его по спине, и была награждена возмущенным взглядом. И намеком на улыбку, когда весело тенькнула его но носу.

   Егор, и как только ты меня выносишь? И тут же понимаю - практика, все практика, длиною в долгих десять лет...

   Суббота наступила как-то быстро. Утром подскочила еще только солнце встало и сама удивилась от такого подвига. Стараясь не разбудить крепко спящего Димку, выбралась из-под его руки и тихо вышла, переодеваться. Все равно больше не спалось. Быстро опустошила холодильник на стакан сока и бут с местной дорогущей колбасой, собралась и побежала, буквально вприпрыжку, к остановке.