Опытным и результативным офицером разведки был майор (в конце войны подполковник) Вильгельм Крибитц, который свою профессиональную деятельность в Кёнигсберге начал задолго до войны. В 1939–1941 годах, возглавляя реферат 3Ф ACT «Кёнигсберг», он организовывал всю практическую работу по агентурному проникновению в структурные звенья вражеских спецслужб. С его именем связан ряд успешно реализованных мероприятий по дезинформированию советских представителей о ходе подготовки Германии к войне против СССР.

Непосредственно перед нападением Германии на СССР, с санкции руководства абвера, абверштелле «Кёнигсберг» провел дезинформационную операцию в отношении разведывательного отдела штаба ПрибОВО РККА. В рамках реализации замысла по введению в заблуждение советского командования о планируемой якобы передислокации нескольких германских дивизий из Восточной Пруссии во Францию и Бельгию были подготовлены документальные материалы, содержащие подтверждение этих сведений. С учетом важности операции, способной в случае ее реализации подтвердить «мирные намерения Германии», непосредственное ее проведение осуществлял начальник группы 3Ф в Тильзите майор Ноцни-Гаджински — будущий начальник абверштелле «Кёнигсберг». Операция проводилась через агента-двойника абвера, ранее подставленного на вербовку сотрудникам разведотдела штаба ПрибОВО. О деталях проведения этой операции ничего не известно, но бывшие сотрудники ACT в своих послевоенных воспоминаниях считают, что она была успешно завершена[41].

Из показаний бывшего начальника 3-го отдела Управления «Абвер-Заграница» генерал-лейтенанта Франца фон Бентивеньи следует, что с 1940 года абверштелле «Кёнигсберг» осуществлял дезинформационные мероприятия в отношении советского консульства в Кёнигсберге. В протоколе допроса Бентивеньи от 25 сентября 1945 года сказано: «Я помню следующие конкретные случаи дезинформирования иностранных правительств: сотрудник абверштелле „Кёнигсберг“ капитан Крибиц в 1940 году установил, что советский консул в Кёнигсберге имеет среди местного населения доверенных лиц, которые сообщают ему некоторые интересующие советское консульство данные. В 1941 году мы решили использовать этих лиц для дезинформации советских органов по вопросам перспектив германо-советских отношений, и согласно моим указаниям Крибиц провел намеченные мероприятия в жизнь…»[42]

В связи с подготовкой нападения Германии на СССР и необходимостью иметь в составе наступающей армии специалистов со знанием русского языка в 1940 году при Кёнигсбергском университете были открыты двухгодичные языковые курсы, рассчитанные на подготовку необходимого числа переводчиков. Кроме того, при штабе 1-го военного округа были созданы трехмесячные курсы для офицеров, предполагаемых к использованию в разведывательных отделах частей вермахта[43].

Несмотря на общность организационных форм, принципов функционирования, методики специальной деятельности, каждая спецслужба имела свои особенности, другими словами, свой неповторимый «почерк». Например, германская разведка при проведении вербовочной работы весьма активно использовала методику опубликования в прессе различного рода объявлений, сформулированных таким образом, чтобы привлечь внимание потенциальных кандидатов на вербовку, рассылку так называемых «вербовочных писем» и т. д.

Известно, что сотрудники и агенты абвера для идентификации неизвестных им лиц неохотно использовали устные пароли, отдавая предпочтение вещественным (визитки, денежные купюры и т. д.). Традиционной была и форма обращения агентов абвера к своим руководителям — «доктор». Строжайшим требованием по обеспечению безопасности разведывательной деятельности являлось использование во внутренней переписке псевдонимов и криптонимов на лиц, не только сотрудничавших с абвером, но и объектов их интереса или разработки.

Традиционным для абвера было и использование в качестве прикрытия своей деятельности различного рода коммерческих структур. Например, известная кёнигсбергская торговая фирма «Макс Бенгс импорт-экспорт» служила прикрытием для целой резидентуры германской разведки. Ее многочисленные представители наряду с исполнением своих непосредственных функций выполняли информационные и вербовочные задачи в Польше и странах Прибалтики[44].

Характерной особенностью, как сейчас говорят, морально-психологического климата в коллективе сотрудников военной разведки Германии являлось отсутствие формального «военного чинопочитания». В абвере сотрудника оценивали не по его воинским чинам, а по заслугам в профессиональной сфере. Известно множество примеров, когда офицеры военной разведки в небольших чинах руководили крупными структурами, в подчинении у которых находились старшие офицеры. Показательным является пример «аса» германской службы контршпионажа Хуго Блайхера, который, имея воинское звание унтер-офицера (что-то вроде старшины в Красной армии), руководил в Париже в годы войны крупным контрразведывательным аппаратом[45].

Ношение форменной одежды сотрудниками абвера, кроме оговоренных заранее случаев, было необязательно. Все зависело от времени и места службы[46].

В своей повседневной практической деятельности сотрудники абверштелле «Кёнигсберг» использовали весь имевшийся в их распоряжении арсенал средств и методов агентурной работы. Как известно, самым сложным вопросом организации разведывательной деятельности является бесперебойная, безопасная связь всех ее субъектов, обеспечивающая перемещение разведывательных сведений и отдаваемых распоряжений в двух направлениях — от руководящего центра к исполнителю и обратно.

Практика специальной работы убедительно показывает, что недостатки в организации связи между участниками разведывательных операций являются прямыми причинами большинства провалов. Поэтому в целях обеспечения безопасности действующих агентурных звеньев ответственные за их функционирование сотрудники абвера использовали как традиционные, так и нестандартные способы поддержания связи.

Применение тех или иных способов поддержания связи было обусловлено характером и специфическими особенностями самих операций. Например, если речь шла о пересылке через границу в разведцентр документальной информации (в оригиналах или копиях), обойтись без курьера было невозможно.

Роль курьера в таких случаях обычно исполнял специально подобранный для этих целей агент, отвечавший множеству требований с точки зрения обеспечения безопасности проводимой операции. Кроме основного требования надежности в отношениях с представителями разведцентра, исключавшую возможность его перевербовки противником, у такого человека должны были быть безупречные документы, легко объяснимый и проверяемый повод для пересечения границы (командировка, посещение родственников и т. д.).

В качестве примера можно привести историю одного агента абверштелле «Кёнигсберг», который начал свое сотрудничество с германскими спецслужбами незадолго до начала Первой мировой войны. Работая стюартом (проводником) на поездах дальнего следования по маршруту Берлин — Париж, он был завербован сотрудниками берлинской политической полиции, занимавшимися разведывательной деятельностью, для выполнения курьерских функций. Находясь в Париже во время своих поездок, агент должен был в обусловленных местах получать от неизвестного ему лица посылки, которые прятал в специально подготовленных тайниках в вагоне поезда, а по прибытии в Берлин передавал их своему руководителю из разведки. С началом Первой мировой войны маршрут следования поездов, на которых работал агент, был изменен до Амстердама (Нидерланды), причем состав участников этой операции по связи оставался прежним. Только человек, передававший посылки, переместился из Парижа в Амстердам.