– Посевная и все такое, да?

– Милая, в этом краю выращивают только одну культуру: озимую пшеницу. А она была посеяна много месяцев назад. Тут дело в другом: лошади, скот, надо ремонтировать загородные дома, да просто проводить время на свежем воздухе.

– Значит, жизнь на ранчо нелегка?

– Ага.

– Наверное, она особенно трудная и одинокая, когда весь мир скрыт под снегом в пятьдесят футов.

– Да уж, это целая куча снегу. Джерри неуверенно спросила:

– Вы знали первую миссис Тейлор?

– Немного, но никто в округе не любит распространяться о ней. Если она еще жива, так служит живым примером того, что и Джефф Тейлор может совершать ошибки, хотя упаси Бог напоминать ему об этом. А эта его ошибка была чудовищной. Мне не понять, что могло заставить его подумать, будто ей придется по нраву жизнь тут.

– Полагаю, она была довольно красива?

– Элен куда привлекательнее – то есть, я хочу сказать, симпатичнее. Нет, я бы сказала, что главной чертой Линор была ее веселость. Господи, помилуй, и веселый же она была человек! Если бы она вошла к нам сейчас, все кафе через десять секунд буквально бы зазвенело! Она просто кипела, как шипучка, вот какая была эта женщина! Всем нравилось хотя бы быть рядом с ней в одной комнате. Можете не сомневаться, уж она-то была весела.

– Но ведь тут, в этих местах, веселье не самое главное, верно?

– Ну, не совсем так. Просто в женщине должно быть не только веселье. Я хочу сказать, в ней должен быть сильный стержень – как говорят шахтеры, твердая порода. Жизнь на ранчо отнюдь не проста. Очень трудно воспитывать детей и содержать милый, уютный дом, затерявшись неизвестно где. И если в этом доме есть к тому же сложный человек, с которым необходимо уживаться, – ну, тогда надо быть не только веселой.

– И что же произошло в один прекрасный день?

– Я не люблю сплетничать.

– Для меня это очень важно, миссис Крэйг.

– Для вас? Как это?

– Потому что я люблю Китти. Пытаюсь ей помочь. Вам может показаться это странно, но Китти такая же жертва обстоятельств, какой была я некоторое время тому назад.

– А что же с тобой такое случилось? Многие девушки ломают тут над этим голову.

– Я была просто спицей в колесе, – сокрушенно ответила Джерри. – А думала, что играю более важную роль.

– Ну, если хочешь знать мое мнение, – сказала миссис Крэйг, – так мужчины – просто койоты. Не мистер Крэйг, конечно. Его я вымуштровала.

Джерри отхлебнула кофе и приготовилась слушать.

– Ну, – заговорила миссис Крэйг, – однажды вечером мистер Джефф Тейлор вернулся домой после тяжелого дня. Девочка плакала в колыбельке. Везде горел свет, на столе стояли тарелки для ужина. Так что он решил, что Линор отправилась в погреб, устроенный над родником, – достать что-то для ужина. Он поднялся наверх, принял душ и переоделся. Когда он спустился вниз, ее все еще не было, и он направился в погреб.

Но Линор он не нашел и там. Наконец, в кухне он обнаружил записку, в которой говорилось, что она предпочтет все что угодно, только не смертельную скуку, которую терпела с ним. Вещей ее тоже не было. Он бросился за ней вдогонку, но так и не сумел разыскать ее.

– Боже милосердный!

– Говорили, что она сняла все деньги со старого банковского счета, и мне сдается, что так оно и было. У Джеффа Тейлора выдался нелегкий год, и, ясное дело, такой поворот изменил его. До того он был еще похож на человека, хотя и работал больше, чем три мужика, вместе взятые. Но после этого он стал по-настоящему жестоким, и в его глазах появилось это холодное выражение.

Все получилось вполне логично, думала Джерри. Ведь ты даришь кому-то свое сердце вместе со всеми надеждами и мечтами, и это самое лучшее, что ты можешь предложить, самый дорогой и самый интимный подарок. А этот подарок отвергается или используется против тебя самого – и все меняется. Будь ты животным, ты бы мог убивать, избавляясь от чувства горечи и стыда. Но если ты человек, тебе приходится хранить это, колбу с едкой кислотой, хотя она и разъедает тебя изнутри.

В кафе вошли несколько молодых парней и, конечно, они выбрали места как можно ближе к Джерри, стараясь сделать это незаметнее. Разговор пошел о вечеринке с танцами и барбекью [4], которая давалась в Биг Скай. Один из молодых людей заметил, что ему очень бы хотелось найти себе девушку вроде той, что работала прежде в библиотеке. Кто-то шикнул на него, указывая на Джерри. Парень круто повернулся и уставился на нее без тени смущения.

– Леди, – засмеялся он, – я сказал это и ничуть об этом не жалею.

Повинуясь импульсу и продолжая думать о колбе с едкой кислотой, Джерри произнесла:

– И я рада, что ты сказал это. Я буду просто – в восторге, если ты возьмешь меня с собой потанцевать.

Миссис Крэйг издала какой-то приглушенный звук. Парень густо покраснел, став почти кирпичного цвета, что-то пробормотал и глубоко вздохнул. Однако прежде, чем он успел воспользоваться своим звездным часом, перед рестораном притормозил лимузин Тейлоров и Джерри вышла, даже не узнав, как зовут молодого человека.

Миссис Тейлор приветливо улыбнулась, когда Джерри уселась рядом с ней на заднее сиденье.

– Вам ведь не покажется скучной жизнь на «Рокинг Ти», верно? – спросила она. – Конечно, у вас будет возможность ездить в город всякий раз, как вы захотите.

– Я уверена, миссис Тейлор, жизнь на ранчо будет очень интересной. Китти обещала научить меня ездить верхом, ловить рыбу, ухаживать за скотиной и еще многому.

В глазах миссис Тейлор появилась озабоченность.

– Иногда я думаю, – заметила она, – хорошо ли, когда маленькая девочка ведет себя, как сорванец.

– Думаю, что нет, – твердо ответила Джерри. – Но за время моей работы я поняла, что, если перемены происходят медленно, они обычно не приносят результата.

– Вы же понимаете, Джерри, что в общем-то я согласна со своим мужем? Когда-нибудь наступит день, и все будет принадлежать Китти. А это означает, что она должна прекрасно разбираться во всем, чему учит сейчас ее отец. Я бы не хотела, чтобы у вас сложилось впечатление, что я позволю кому-нибудь действовать против моего мужа. Я очень предана ему.

Джерри кивнула – ей понравилась, ее прямота и откровенность.

Они выехали из города в западном направлении и свернули на дорогу, что круто поднималась вверх между округлых холмов, густо поросших сосновыми лесами. Через десять миль машина забралась еще круче и проехала в ворона, за которыми начинался парк, вызвавший у Джерри чувство благоговения. Миссис Тейлор заметила не без гордости:

– Гнездо Тейлоров, Джерри. Возможно, немного чересчур, но нам тут нравится.

Среди великолепных деревьев стоял трехэтажный особняк в колониальном стиле с голубой парадной дверью и голубыми ставнями на окнах. Хотя погода была довольно прохладной, Джефф Тейлор, поджидавший их на террасе, был одет только в рубашку с короткими рукавами. Он открыл дверь, поцеловал жену и громогласно приветствовал Джерри в «Тенистом Холме». . – Ваши шмотки наверху, – сказал он. – Мы не посылаем Китти на ранчо, пока не кончится учебный год. Таким образом, вы сможете получше узнать нас, а мы – вас.

– У вас великолепное поместье, мистер Тейлор. Я уверена, мне очень понравится жить здесь.

Он махнул рукой, приглашая их внутрь дома, а затем провел Джерри в большую, довольно приветливую комнату, служившую библиотекой.

– Это чтоб вы не скучали, – проворчал он. – Что до меня, так я не читаю ничего, что не касалось бы деловых бумаг. А все это я купил в Сан-Франциско – на вес. Так что не стесняйтесь и берите, что хотите.

– Интересно, зачем вы купили все это, мистер Тейлор?

– Для форсу. Вы удивитесь, когда узнаете, какое впечатление такая обстановка производит на бизнесменов. Как-то раз ко мне приезжал один тип с Востока – поговорить о сделке насчет шахты. Эти жители восточного побережья такие смешные! Если вы скажете им, что ваш дом в Монтане, так они подумают, что вы – дикарь и живете с индейцами. Ну, когда он приехал ко мне сюда, он был просто потрясен. И потрясение его все росло – особенно когда он пришел в библиотеку, потому что я покупаю только все самое лучшее. И прежде чем я успел опомниться, он уже шаркал и кланялся передо мной, а это всегда очень кстати, когда заключаешь деловую сделку. И в результате я получил от этого типа более выгодные условия, чем сам надеялся получить. Видите, какая история.