— Но ведь это значит, что они украли его!

— Именно так, — подтвердил лорд Страткерн.

— А как же в конце концов узнали, что произошло на самом деле?

— Прошло пять лет, — стал рассказывать лорд Страткерн, — и вот однажды бард Россов, человек, имевший «третий глаз», сказал людям своего клана, что он постоянно слышит голоса пропавших моряков, которые взывают о мщении.

— И они поверили ему?

— Поверили, потому что он не просто сказал им, что эти воины были убиты, но и со всеми подробностями описал то место, где зарыты их тела и где они смогут их найти.

Леона перевела дыхание.

— И они нашли их? — спросила она почти шепотом.

— Однажды ночью Россы под предводительством барда тайно проникли в ущелье Арднов. Как он и предсказывал, они нашли там скелеты убитых товарищей.

— Какой ужас! — воскликнула Леона. — И за это Макардны были прокляты?

— Не весь клан, — поправил ее лорд Страткерн, — а только вождь, потому что он всегда отвечает за все, что происходит на его землях, и за всех, кто находится у него в подчинении и под его покровительством. Раз он может распоряжаться жизнью и смертью своих людей, он должен нести ответственность и за их действия, но в этом случае он вел себя так же преступно, как и они!

Голос его зазвенел, и он закончил:

— Думаю, он заслужил ту кару, которая пала на его голову.

— А как его прокляли? — спросила Леона.

— Бард, стоя в ущелье и глядя в сторону замка, воззвал к небесам, призывая их в свидетели того, что мирные, никому не причинившие вреда люди, пришедшие как друзья, были жестоко и предательски убиты.

Лорд Страткерн помолчал.

— Должно быть, он выглядел в этот момент очень внушительно — барды ведь обычно бывают людьми очень высокого роста, с длинными, седыми волосами, развевающимися на ветру, и звучным, раскатистым голосом.

Леона так и видела перед глазами ту картину, которую он нарисовал.

— Итак, — продолжал лорд Страткерн, — бард проклял вождя Макарднов на вечные времена, и проклятие его было справедливым возмездием за преступление, которое тот совершил.

— Какое же это проклятие? — снова спросила девушка.

Она почувствовала, как по телу ее пробежала дрожь, — Леона уже смутно догадывалась, что за кара обрушилась на весь род Макарднов.

— Бард предсказал тогда — и с тех пор не было случая, чтобы пророчество его не сбылось, — что каждый из вождей Макарднов будет поражен и примет смерть от предательской руки.

— И так оно и случилось? — спросила Леона.

— Последний герцог был убит на дуэли в Париже любовником своей жены. Предпоследнего убил его собственный слуга, которого он поймал на воровстве.

— А те, которые были до него?

Лорд Страткерн махнул рукой.

— Я не помню точно, что случилось с каждым из них, но ни разу не было так, чтобы пророчество не исполнилось, и все они погибли от руки предателя.

— Так вот какова тайна дикого ущелья! — воскликнула Леона. — Еще когда я в первый раз проезжала через него, оно показалось мне невероятно темным, мрачным и зловещим.

— Это проклятие угрожало и тебе, любовь моя, — сказал лорд Страткерн, — и этого я не смогу никогда ни забыть, ни простить! — Он протянул к ней руку через стол, и Леона вложила в нее свои пальчики. — Зато могу уверить тебя, — улыбнулся он, — что, насколько мне известно, на том вожде клана, который стал сегодня счастливейшим человеком на земле, не лежит никаких проклятий!

— Теперь-то я понимаю, что ты никогда не смог бы повести себя вероломно, обмануть меня.

— И все-таки ты подозревала, что я это сделал.

— Прости меня! — умоляющим голосом попросила Леона. — Пожалуйста, прости меня!

Он поднес ее руку к губам и поцеловал ее сначала в мягкую ладошку, а потом стал нежно целовать пальчики один за другим.

— Нам нечего прощать друг другу, и нам никогда не придется обижаться друг на друга и прощать что-либо. Ведь мы не два разных человека, а один — с одной душой и с одним сердцем!

В глазах его, когда он произносил последние слова, вспыхнул огонь. Затем, сделав над собой усилие, он сказал Леоне:

— У тебя сегодня был очень длинный и трудный день, любовь моя. Тебе надо отдохнуть. То, что мы пережили с тобой сегодня, все эти тяжелые события не только подрывают здоровье и силы, но и нервную систему.

Он встал из-за стола и подал руку Леоне.

— Я приду пожелать тебе спокойной ночи, — произнес он своим глубоким, мягким голосом. — Перед нами еще целая жизнь, и всегда я буду говорить тебе, как ты прекрасна и как бесконечно я люблю тебя!

Леоне показалось, что он убеждает в этом больше себя, чем ее, но, послушная его желанию, она прошла в свою спальню и обнаружила, что миссис Маккрей уже поджидает ее.

— О миледи, никогда еще не было на свете невесты прекраснее и милее, чем вы, — воскликнула экономка со слезами на глазах.

— Благодарю вас, миссис Маккрей.

— Мы всегда мечтали об этом для лорда. Вы принесли ему счастье. И теперь он уже не будет больше так одинок, как это было с того дня, когда его матушка скончалась.

— Я постараюсь сделать все, чтобы он был счастлив, — сказала девушка, — и чтобы вы были счастливы тоже.

Миссис Маккрей вытерла слезы.

— Завтра вечером в Зале вождя соберутся все члены клана. Они будут танцевать и поздравлять вас, переломят лепешку над вашими головами, чтобы вы жили всегда в мире и благоденствии, и принесут вам свои подарки.

— Подарки? — переспросила, заинтересовавшись, Леона.

— Ну да, подарки, которые они давно уже приготовили специально к этому дню.

— А какие подарки?

— Резьба по оленьему рогу и кости, перья тетерева и глухаря для лорда.

Миссис Маккрей улыбнулась.

— А для вас, миледи, ручное кружево и чудесные вязаные вещи; женщины нашего клана большие искусницы и мастерицы в этом деле!

— Это звучит восхитительно! — обрадовалась Леона.

— Ну и еще молочно-белый речной жемчуг, — продолжала перечислять экономка, — и лиловые аметисты, добытые из недр окрестных гор.

— Какая прелесть! Скорей бы получить все эти изумительные подарки! Хоть бы поскорее настал завтрашний день!

Казалось, миссис Маккрей хотелось еще много чего рассказать, однако, вспомнив данные ей указания, она прервала себя:

— Лорд сказал, что сейчас вы должны отдыхать, а Мэгги приготовит вам теплое питье, чтобы вам лучше спалось.

— Я уверена, что буду спать, как сурок.

Леона полностью отдала себя заботам миссис Маккрей, которая помогла ей раздеться, надела пеньюар, который прислали ей из Эдинбурга вместе с новыми платьями, и, причесавшись, легла в постель.

Миссис Маккрей зажгла огонь в камине, поставила принесенное Мэгги теплое питье на столик около кровати и задула свечи.

Она присела.

— Благослови вас Господь, ваша светлость. С вами в наш замок придут счастье и удача, я уверена в этом! — произнесла экономка, и чувствовалось, что она говорит искренне, от всей души.

Она вышла из комнаты со слезами на глазах.

Леона откинулась на подушки; языки пламени озаряли спальню, наполняя ее мерцающим светом, не оставляя нигде темных, пугающих теней.

Дверь отворилась, и вошел лорд Страткерн.

Он уже снял свой праздничный костюм и переоделся в халат; глядя, как он идет к ней через комнату, Леона подумала, что вид у него властный и внушительный, и все же она чувствовала, что ей никогда не придется его бояться. Он улыбнулся Леоне и, присев на край ее постели, взял ее руку в свои. Они смотрели друг на друга молча, с улыбкой; глаза Леоны казались огромными на ее маленьком личике, от волос исходило теплое золотистое сияние.

— Мы так быстро обвенчались с тобой, любовь моя, — заговорил, наконец, лорд Страткерн, — так как мне хотелось иметь полное право заботиться о тебе; к тому же, тебе неприлично было бы оставаться со мной вдвоем в замке, не стань ты моей женой.

— Но ведь я уже оставалась здесь раньше.

Ей трудно было сосредоточиться на том, что он говорит; прикосновения его рук наполнили ее таким восторгом и блаженством, каких она никогда не знала раньше, и она страстно, мучительно желала, желала так, как ничего и никогда в жизни, ощутить его губы на своих губах.