Она сделала реверанс:

— Вы посылали за мной, милорд?

— Да, миссис Маккрей. У нас гостья, в дороге с ней произошел несчастный случай. Не сомневаюсь, что я могу доверить ее вашему чуткому попечению.

— Конечно, милорд, я позабочусь о ней.

Лорд Страткерн направился к двери.

— Для меня будет большим разочарованием, мисс Гренвилл, — обернулся он к ней уже с порога, — если ваше самочувствие не позволит вам пообедать в моем обществе сегодня вечером.

Миссис Маккрей засуетилась вокруг кровати:

— Что с вами случилось, мисс? Вы ранены?

— Ничего страшного. Мой экипаж перевернулся, — объяснила Леона, — и я, должно быть, ударилась головой о край окна. На несколько минут я потеряла сознание, но теперь уже все прошло.

— Разве этого мало? — воскликнула миссис Маккрей. — Дороги здесь ужасно коварные в любое время года, и я уже тысячу раз говорила, что зимой на них запросто можно сломать себе шею.

Ругая на чем свет стоит отвратительные местные дороги и трудности путешествия, миссис Маккрей прикладывала какие-то особые примочки к ушибу на лбу девушки.

Затем она напоила ее теплым отваром с медом, в котором, как показалось Леоне, была и ложечка виски. После этого она помогла ей раздеться и лечь, чтобы немного отдохнуть.

Наверное, именно теплое питье с медом было причиной того, что Леона уснула почти мгновенно. Проснувшись, она увидела, что служанки уже приготовили ей горячую воду для ванны и распаковали ее дорожный сундучок, который принесли из перевернутой кареты. Леона слышала, как за окнами все еще свистит и завывает ветер, но в комнате ярко пылал камин, и было очень приятно мыться у огня в темной, коричневой воде. Мать говорила ей о том, какая мягкая и приятная вода в Шотландии благодаря тому, что в ней содержится торф, и как полезна она для кожи. Принимая ванну, Леона почувствовала, что мама, расхваливая шотландскую воду, нисколько не преувеличивала.

У нее было не слишком много платьев, так что выбирать, в чем выйти к обеду, было особенно не из чего. Она остановила свой выбор на платьице, которое сшила сама, — бледно-розовом, с большим воротником из старых, пожелтевших кружев, которые в течение долгих лет украшали не одно платье ее матери. Кринолин, правда, был не таким полным, как хотелось бы девушке, зато плотно прилегающий корсаж обрисовывал мягкие линии ее стройной фигурки, подчеркивая тонкую талию.

Уложив волосы и взглянув на себя в зеркало, Леона понадеялась, что его светлость не сочтет, что наряд ее старомоден или не слишком изящен.

— Вы выглядите очень мило, мисс, если мне будет позволено так сказать, — ободрила девушку миссис Маккрей, провожая ее по широкому коридору, тому самому, по которому нес ее в спальню лорд Страткерн.

Теперь она могла не спеша, с восхищением разглядывать все щиты и копья, украшавшие стены; они подошли к дверям зала, и Леона подумала, какая это чудесная комната.

Зал находился на первом этаже и был просторным, как и все парадные помещения в шотландских замках, но в то же время он был и очень уютным, в нем не было ничего мрачного и застывшего, внушающего страх.

По одной стене от пола до потолка шли книжные полки, везде было множество картин, в большом каменном камине горел жаркий огонь. Высокие окна доходили почти до потолка, перед ними стояли удобные диваны с мягкими бархатными подушками.

Лорд Страткерн уже ждал ее, стоя у камина; увидев Леону, он сразу же пошел ей навстречу, и девушка подумала, что никогда еще ни один человек не производил на нее такого глубокого впечатления.

На нем был кильт в клетку с цветами Маккернов, который очень шел ему, и спорран, гораздо более изящный и изысканный, чем тот, который Леона видела на нем днем. Куртку его украшали серебряные пуговицы, а вокруг шеи вздымалась пена белоснежных кружев. Клетчатые чулки тоже были цветов его клана, а на левом бедре висел гаэльский кинжал с рукояткой из топаза.

— Как вы себя чувствуете, мисс Гренвилл, вам лучше, не правда ли? — учтиво обратился к ней лорд Страткерн.

— Спасибо, благодаря вниманию и заботам вашей светлости я чувствую себя прекрасно, — отозвалась Леона.

— Очень рад слышать это.

— Я в восторге от вашего замка, милорд. Мне хотелось бы посмотреть, какой вид открывается из окон.

Не ожидая разрешения, Леона подошла к одному из окон и, выглянув, вскрикнула от восхищения.

Окна ее спальни выходили в сад, но из окон зала открывался чудесный вид на большое озеро. Со всех сторон его окружали холмы, и только вдалеке, на той стороне озера, их линия прерывалась, и еще прежде, чем лорд Страткерн успел сказать что-нибудь, Леона догадалась, что в этом месте, видимо, из озера вытекает река, которая затем впадает в море. Солнце уже село, но его последние отблески все еще озаряли небо, золотом отражаясь в тихой водной глади. Голубые, лиловые и темно-синие тени уже ложились на окрестные холмы, и странные, падавшие на них отсветы делали их удивительно прекрасными.

— Это чудо! Самое прекрасное место, какое я когда-либо видела! — воскликнула Леона, и голос ее задрожал от почти благоговейного восторга.

— Мне очень приятно, что вы так думаете, — ответил лорд Страткерн.

— Этот замок, должно быть, очень старый?

— Некоторые его части были построены еще семьсот лет назад, — сказал он.

— В таком случае, эти стены немало повидали на своем веку, это просто живая история!

— Я с удовольствием рассказал бы вам некоторые события этой истории, — вежливо ответил лорд Страткерн, — однако не смею надоедать вам и боюсь, что вы устанете слушать. Расскажите мне лучше, что привело вас в Шотландию?

Он протянул Леоне бокал с коктейлем.

— Мои родители умерли, — ответила девушка, — и мама незадолго до своей смерти написала письмо герцогине Арднесс, прося ее позаботиться обо мне.

— Герцогине? — удивился лорд Страткерн. — Но ведь ее тоже нет в живых.

— Да, я уже знаю об этом, — заметила Леона. — Герцог написал мне в ответном письме о ее кончине и пригласил меня пожить в его замке, обещая свое покровительство.

Леоне показалось, что при этих словах лицо лорда Страткерна точно застыло. Потом он сказал каким-то странным тоном, которого девушка не замечала у него до сих пор:

— Пожить в его замке? Я полагал, что вы приехали только погостить ненадолго.

— В действительности это не так, — объяснила Леона. — Мне больше некуда ехать, однако мне не хотелось бы обременять его светлость, так что если я замечу, что он устал от моего пребывания в его замке, я постараюсь найти какое-нибудь место в Эдинбурге и поступить на службу, зарабатывая на жизнь самостоятельно.

— Не думаю, чтобы вам это удалось, — резко возразил лорд Страткерн. — В то же время мне совсем не нравится…

Он оборвал себя на полуслове, и Леона почувствовала, что ему стоило значительных усилий не договорить до конца свою фразу.

Она вопросительно взглянула на него, но в этот момент дворецкий возвестил:

— Кушать подано, милорд!

Столовая находилась на том же этаже и имела такой же внушительный вид, как и гостиная. Стол был весь уставлен большими, несомненно, старинными серебряными кубками. Все в этой комнате дышало средневековьем: массивный камин из резного камня, высокие, до потолка, узкие окна, и потолок из потемневших перекрещенных балок.

Окна закрывали темно-красные бархатные портьеры, в комнате было тепло от огня, пылавшего в камине, а на столе в двух канделябрах горели свечи, придававшие необыкновенный уют всему этому просторному помещению.

Леона взглянула на канделябры со свечами, и ее губ коснулась легкая улыбка.

— Что позабавило вас, мисс Гренвилл? — спросил лорд Страткерн, и девушка поразилась его наблюдательности.

— Я посмотрела на эти подсвечники, — ответила она, — и вспомнила одну историю, которая, как мне рассказывала мама, произошла с одним из ее предков.

— Думаю, я догадываюсь, о чем вы говорите, — заметил лорд Страткерн, — и все же расскажите, мне хотелось бы послушать.