Амит из Кровавых Ангелов бился в паре с Каргосом, и мало кто хотел выйти против Расчленителя и Плюющегося Кровью. Было известно, что они всегда минуют первую кровь и третью кровь — вплоть до сангвис экстремис. Казалось, им не чужды никакие грязные трюки, и каждый их бой был насмерть.

А потом был Аргел Тал. Лорке впервые увидел Несущего Слово на арене в паре с Кхарном. С первой же секунды, когда их сковали, и они шагнули в зал, в кольцо наблюдающих воющих гладиаторов, Лорке знал, что они проиграют больше, чем когда-либо выигрывали.

Кхарн бился равнодушно, и мало кто из Пожирателей Миров хотел встать рядом с ним. Лорке мог сразу сказать, что в лице Аргела Тала он встретил родственную душу, которая беззвучно смеялась над той же шуткой. Несмотря на явно заметное смертоносное изящество и связывающее их непринужденное братство, ни один из них не воспринимал схватку всерьез. Они не находили в аренах ничего почетного — только способ развеяться и повеселиться. Когда они проигрывали — а так случалось почти каждый раз — это всегда происходило без злобы, несмотря на яростное упорство поединков в железном чреве «Завоевателя».

Как-то раз Сигизмунд опрокинул Кхарна на палубу всего через семь секунд, и в тот же миг Делварус пустил первую кровь из обнаженной груди Аргела Тала. Стерпев насмешки и хохот товарищей, Пожиратель Миров и Несущий Слово стукнулись скованными запястьями в боевом жесте уважения Легионес Астартес, и повторили это с противниками. Традиционный салют для хорошей схватки, выигранной честным путем.

— Ты бесполезен, — сказал Делварус с улыбкой на губах, но не в глазах.

— Это так, — согласился Аргел Тал, — когда от этого не зависит моя жизнь.

Он говорил на награкали, исковерканном наречии Пожирателей Миров. Рожденный на трех дюжинах миров Легион нуждался в новом общем языке. Аргел Тал изъяснялся на нем со странной мягкостью и почти что ученой интонацией.

Делварус ухмыльнулся.

— Кхарн тоже так оправдывается.

— Это верно. Однако Кхарн — советник вашего примарха, и его имя известно во всех Легионах. Имя же Делваруса выкрикивают здесь и только здесь.

— Ты на что-то намекаешь, Несущий Слово?

Темные глаза Аргела Тала блеснули во мгле.

— Мне казалось, что я сказал прямо, но если тебе так больше нравится, то да — можно сказать, что «намекаю».

Делварус был одним из немногих Пожирателей Миров, кто не брил голову. Неудобство от волос в шлеме не имело значения, он бы ни за что не срезал длинные черные пряди. На арене он их распускал, и, заново связывая их после слов Аргела Тала, он поочередно оглядел Несущего Слово и Кхарна.

— Ну, тогда насмерть. Сангвис экстремис.

И Кхарн и Сигизмунд воспротивились. Черный Рыцарь отказался по соображениям чести, из-за греховности убийства брата из другого Легиона. Кхарн же покачал головой и провел пальцами вдоль лезвия лишенного зубьев топора для поединков.

— Будет неправильно лишить триариев капитана. Лучше выплесни злость в другом месте, Делварус.

От этого зрелища тревога Лорке ослабла, как и всегда, когда он видел, что схватки на арене все еще лежат в основе связующих уз Легиона. Однако на поле боя Пожиратели Миров менялись. Предостережение Русса осталось без внимания. Все чаще и чаще Ангрон уходил с тактических инструктажей до момента принятия решений. Он ни разу не ссылался на головную боль, но в этом не было нужды. Его сыновья не были слепыми. Кроме того, они чувствовали ту же боль, которая постоянно разрасталась у них внутри черепа, словно раковая опухоль. Когда-то XII-й уделял логистике столько же внимания, как любой другой Легион, но вскоре они начали бросать людей на вражеские твердыни, не думая о потерях среди гражданских, не говоря уж о собственных жизнях. Они уходили вперед от намеченных точек пополнения, опережая тяжелую бронетехнику и не заботясь о горькой цене каждой победы, пока текла кровь.

— Магистр Легиона.

Прежний титул вырвал его из праздных дум. Лорке пришлось пригнуться, чтобы пройти через арку коридора в следующее помещение, где ожидали младшие дредноуты. Нерас с треском произнес его имя по воксу.

— Слышите? — прогремел Нерас через динамики железного тела. У приземистой горделивой оболочки не было саркофага спереди. Лобовой броне Нераса придали форму изукрашенного шлема с Т-образным визором. По обе стороны от него на покатой бронированной обшивке были вытравлены кислотой изображения побед воина.

— Слышу, — ответил Лорке. Шаги в коридоре впереди. Слишком тяжеловесные для смертного.

Он коротко глянул на свои массивные металлические кулаки, как будто все еще был жив, и ему требовалось перезарядить болтер. Громадные перчатки были запятнаны кровью, из-под уцелевших пятен краски проглядывал серебристо-серый металл. До этого вечера ему еще не доводилось убивать Ультрадесантников. Теперь же он лично сразил четверых, а прочие Раненые преумножили собственный счет.

Кулаки включились от усилия мысли. Единственным изъяном была крохотная задержка между желанием и активацией. Они окутались мерцающим и гудящим энергополем, и кровавые потеки, присохшие к вооруженным рукам, запузырились и исчезли.

— Отправляйся на мостик, — произнес он. — Я разберусь с этим отребьем и направлюсь на основную инженерную палубу. Удерживай стратегиум до моего возвращения. А теперь иди, во имя Имп…

Из корпуса Нераса раздался скрежет движущихся приводов. Своего рода смех.

— Старые привычки, — рыкнул дредноут.

— Ступай, — распорядился Лорке.

Наконец, мертвецы разделились и двинулись по коридорам, которые были знакомы Лорке, как сама его жизнь. Корабль — в те времена, когда носил имя «Твердая решимость» — находился под его командованием.

— Они в безопасности.

Возле Кхарна снова возникла драконья тень, золотой клинок с гудением жег воздух широкими дугами. Везде, где проходил меч, оставался морской соленый запах озона.

— Где? — спросил Пожиратель Миров. Небо над ними разрывали птичьи крики одноместных истребителей «Кречет». Вокруг Пожиратели Миров и Ультрадесантники продолжали убивать друг друга, устало обмениваясь ударами. Лицо Кхарна покрывал пот, разъедавший глаза, он ощущал боль и неловкость в налитых свинцом конечностях. Земля была обильно устлана телами мертвых и умирающих, что делало работу ног опасной. Все воины беспрестанно поскальзывались на скользком от крови керамите трупов, лежавших под ногами.

— В безопасности, будь ты проклят. В моем «Разящем клинке», — Аргел Тал свел крылья с треском поймавших ветер парусов. Кхарн на долю секунды заметил, как они крепко прижимаются к спине Несущего Слово. Обе демонических конечности были изодраны и окровавлены.

— Кхарн! — услышал он свое имя поверх творящегося хаоса.

Вытерпеть. Выжить. Сражаться. Он бил своим оружием, нанося удары в неприкрытые сочленения и отшибая чужие клинки в сторону, если это требовалось.

— Кхарн! — снова выкрикнул голос. — Сразись со мной, трус!

Аргел Тал рассмеялся.

— Кто-то знает, что ты здесь.

— Больше дерись и меньше шути, — Пожиратель Миров наотмашь отпихнул одного из противников вбок, но пошатнулся, когда подошва поехала по покатому наплечнику мертвого воина. Потеряв равновесие, он стал легкой добычей — небрежный парирующий удар переломил цепной меч пополам, и зубья с направляющими рассыпались, будто игральные кости. Его оппонент оттолкнул его щитом на Аргела Тала, и они оба оступились.

Несущий Слово ударил крыльями и превратился в размытое пятно, клинок-реликвия перехватил удар, который должен был оборвать жизнь Кхарна. Ультрадесантник и Гал Ворбак столкнулись, и энергетические клинки заскрежетали, рассыпая дождь радужных искр. Патовая ситуация длилась мгновение, не больше, а затем сила Аргела Тала начала отжимать эвоката назад. Тот пытался не отступать, и его подошвы визжали о камни.

Глазные линзы Аргела Тала вспыхнули нездоровой хрустальной синевой. Его доспех начал пульсировать болезненным жаром предсмертной лихорадки зачумленного, и воин произнес три слова на языке, который влился Кхарну в уши и сложился в огненные буквы по ту сторону глаз.