Рок чувствовал себя так, будто никогда прежде не занимался любовью. Все было легким, летуче-взрывным, потрясающим. И таким сладостным. Но как только жар в его теле начал остывать, он готов был умереть от стыда. Дочь Давенпорта! Которую он так упорно избегал. Дубина!

Он желал ее с самого первого мгновения, когда она столь изящно и грациозно вошла в его жизнь. Но почему она не предупредила, не намекнула?.. Когда восторг и возбуждение прошли, вдруг разозлилась и она, заявив, чтобы он не слишком-то задирал нос.

— Ты мне ничем не обязан, — заверила она его, пытаясь натянуть на себя покрывало.

Она могла быть чертовски высокомерной, когда хотела.

— Дело не в том, кто кому и чем обязан, — огрызнулся он тоже зло, — дело в том...

А в чем было дело, он и сам не знал.

— Можешь не опасаться моего отца!

— Я что, мальчик?

Она тяжело вздохнула и отвернулась.

— Я знала, что хочу тебя, поэтому и вела себя отвратительно. В ту ночь, которую ты провел на берегу, я так ревновала. Вот почему...

— Договаривай.

— Вот почему уронила горячие яйца тебе на колени. И ледяной водичкой облила по той же причине. Я не хотела, чтобы ты был с другой женщиной.

Заинтригованный и польщенный, он начал смеяться. В ту же секунду она снова очутилась в его объятиях. И волшебство снова повторилось, более сильное и страстное. Она не хотела ничего говорить отцу, но к концу недели ложь, молчание стали беспокоить Рока. И он заявил: или все, или ничего. Он любил ее и думал, что и она любит его. Они должны пожениться.

Она не стала спорить с ним, только улыбалась, и ее прекрасные глаза завораживали его. За всю жизнь он ни с кем не был так счастлив...

Но все меняется.

Рок стоял, облокотившись о поручень. Солнце закатилось. На небе стали появляться звезды. Все краски дня исчезли, остался лишь слабый звездный свет. Так было тогда, так и теперь, напомнил он самому себе.

На корабле все затихло — ни звона посуды, ни шагов, ни разговоров. Стой он здесь, у поручня, хоть целую вечность, команда не нарушила бы его одиночества. Все ушли спать, догадался он. Оставили его наедине с мыслями. И что же теперь ему делать, удачливому парню? Он оставил Мелинду в своей каюте. Там чертовски мягкая постель. Она, наверное, давно спит.

От этой мысли зачастил пульс, и Рок едва слышно застонал. Да, чертовски хорошая постель. Иногда он забывал их столкновения, но только не ночи, проведенные с Мелиндой. Он навсегда запомнил дурманящую шелковистость ее кожи, запах блестящих золотистых волос, изгибы ее тела, упругость ягодиц.

Х-м, удачливый парень! И до чего он теперь докатился! Оставил бывшую жену в собственной удобной каюте, где она, вероятно, сладко спит, а сам неприкаянно бродит по палубе и страдает.

Но она не спала. Дверь его каюты с легким скрипом приоткрылась, потом распахнулась. На пороге стояла Мелинда. Несколько долгих мгновений она была неподвижна, затем проскользнула на палубу и снова прислушалась.

Никого! Прекрасная морская фея с довольным видом направилась к трапу, ведущему в жилой отсек. Медленно, очень медленно он последовал за ней. Неужели она проголодалась и сделает налет на камбуз, когда вся команда отдыхает?

Но нет. Маленькая ведьма двинулась к трапу; спускающемуся на нижнюю палубу. Туда, где находится гидролокационное оборудование.

Он молча крался за ней по пятам. Остановившись перед гидролокатором, она наклонилась, разглядывая экран. Он стоял сзади, едва не касаясь ее. Похоже, у нее перехватило дыхание, и она бросилась бежать. Инстинктивно. Он кинулся вдогонку, поймал ее у трапа и потянул вниз.

Она потеряла равновесие. Он тоже не устоял на ногах. И оба грохнулись на палубу.

3

Она упала раньше него и сильно ударилась, а он растянулся сверху. На фоне зеленоватого света, излучаемого гидролокатором, ее глаза сверкнули бешенством. В этот момент он мог бы почувствовать приязнь и симпатию к ней, если бы она не шпионила!

— Ну, разве это не романтично? — спросил он вкрадчиво.

— Романтично?! Ты чуть не переломал мне все кости!

— Сочувствую. Твои кости были бы целехоньки, если бы оставались там, где им положено быть.

— Может быть, ты позволишь мне встать?

Он чувствовал знакомую влекущую теплоту, улавливая каждое движение этого упоительного тела. Даже испытывая желание придушить ее, больше всего ему хотелось сорвать с нее нехитрую одежду и заняться любовью здесь, купаясь в призрачном звездном свете.

— Шпионов вешали регулярно на протяжении всех веков, как ты знаешь, — вместо этого сказал он вежливо и поучительно. — Пытали, а уж затем вешали. Или, может быть, расстреливали...

— Я не шпионка!

— Ты просто хотела определить курс моего судна.

Дрожа от возмущения, она уперлась руками ему в грудь, но Рок не шелохнулся.

— Я могу тебя и ударить!

— Я знаю, — спокойно ответил он. — Быть предупрежденным заранее — значит быть вооруженным.

Он чуть сдвинулся, все еще полулежа на ней.

— Рок...

— Мелинда...

Она глубоко вздохнула, пытаясь унять раздражение.

— Ты шпионила, Мелинда.

— Меня поймали ваши сети.

— Ты специально заплыла в них. Похоже, ты точно знала, где я веду поиски «Контессы Марии». А если бы это был не мой корабль, могу представить, как бы ты заигрывала со всеми капитанами встречных судов, расточая им милые улыбки и строя простодушные невинные глазки. Ты бы приложила старания, чтобы разнюхать все о поисковых работах, ведущихся в этих водах, и тут же выложила бы новости своему папочке. Конечно же, так...

Ему пришлось прервать свою тираду. Неожиданно резкое движение ее ладони — и он почувствовал мгновенную боль на щеке.

Глаза его загорелись яростным огнем.

— Давенпорт, должно быть, попал в затруднительное положение, — промолвил он вкрадчиво, — если бросил тебя посреди океана, надеясь, что ты попадешь в рыбацкие сети и так проникнешь на мой корабль.

Она вновь подняла руку, но он предотвратил удар. Ему показалось, что в аквамариновых глазах предательски блеснули слезы, однако ответила она совершенно спокойно:

— При чем тут отец?! Он не позволил бы мне заплыть в твои дурацкие сети. Это была моя идея.

— Какая идея? Шпионить за мной? Предупреждаю, Мелинда, это мое судно! А ты безбилетная пассажирка и к тому же вражеский лазутчик.

— Я не шпионка.

— А что же ты здесь делала, внизу?

— Искала радиопередатчик.

— Чтобы сказать папочке, что ты в порядке?

Она сделала вид, что не слышит его вопрос.

— Может, ты позволишь мне подняться наверх?

Он мгновенно прикинул ситуацию. Праведный гнев не защищал его, против этой чертовки он оказался бессилен. Рок был слишком близко к ней, мускулы у него затвердели, кровь закипала, а где-то внутри рос и стягивался тугой узел желания. Она не должна этого почувствовать.

Рок поспешно вскочил на ноги и протянул ей руку. Она стала подниматься, но он нетерпеливо схватил ее за запястье и поставил на ноги. Он не рассуждал, хорошо ли это или плохо. Разделяющие их двенадцать дюймов оказались слишком малым расстоянием. Неожиданно он с еще большей остротой ощутил тепло и запах ее тела.

А ведь это мыло и пудра Конни, подумал Рок. Интересно, одни и те же запахи по-разному воспринимаются на теле разных женщин. Он мог бы поклясться, что мыло и пудра — Мелинды.

— Так могу я воспользоваться радио? — спросила она.

— Нет. Я сам свяжусь по радио с твоим отцом и дам о тебе знать.

— Рок, если ты только позволишь мне самой поговорить...

— Я же сказал, что сделаю это сам.

— Но я не была на папином судне, — спокойно уточнила она.

Он уже достиг первой ступени трапа и остановился, уловив в ее голосе нотку отчаяния. И нотку искренности.

— Ладно. Кто же тогда выбросил тебя за борт посреди океана? Кто знал, что тебя подберут и все будет в порядке?