Перспектива такой глубокой и безграничной любви не очень привлекала, даже при уверенности во взаимности Алека. Однако… откуда у нее основания полагать, что он ее любит? Ей едва исполнилось восемь лет, когда Алек переехал в дом по соседству. Ему тогда было уже четырнадцать, и он учился в средней школе. Добрый по натуре парень терпеливо выносил ее присутствие, когда она ходила за ним по пятам, сопровождая его на рыбной ловле и семейных прогулках. В течение многих лет она была для него всего лишь ребенком, подружкой его сестры.

Их отношения изменились, когда Кейтлин подросла. Она поступила в университет, а Алек заканчивал Гарвард, и разница в возрасте уже не имела такого значения, хотя ей было восемнадцать, а ему почти двадцать пять. Старая дружба с годами окрепла и стала настолько важна для них обоих, что они уже не могли обходиться друг без друга.

Да, но ведь они так и остались друзьями… И теперь, собираясь подыскать себе жену, Алек даже не подумал сделать Кейтлин предложение о браке. Конечно, она бы его отвергла, однако было бы приятно, если бы он предложил… Обдумывая все это, она посчитала его отношение к себе оскорбительным. Как он мог искать встреч с какими-то неизвестными личностями и предпочесть их Кейтлин, с которой был дружен почти всю жизнь?

Вообще его мысли и чувства последнее время были ей не совсем понятны. И к тому же еще эти изумительные поцелуи… Но, может быть, для Алека они были в порядке вещей? Ведь сегодня, уже на грани еще одного пылкого объятия, он просто вышел из комнаты, заявив, что хочет кофе!

— Что за свирепый вид? — спросил Алек, появившись в гостиной с чашками в руках. — Ладно, не сердись. Я быстренько выпью кофе и уберусь отсюда, пока ты не выкинула меня вон.

— Если хочешь уйти, то так и скажи, — огрызнулась Кейтлин. — И нечего оправдываться моим хмурым видом.

Он поставил чашки на стол и серьезно посмотрел на нее.

— Кейтлин, если ты разозлилась на меня, то скажи почему?

Она отрицательно покачала головой.

— Я не сержусь, Алек.

— Тогда в чем дело? Ты какая-то хмурая.

— Я… я в замешательстве.

— Почему?

Кейтлин взглянула на него, на этого человека, растревожившего ее чувственность, на самого ее близкого друга.

— Не знаю, — кисло сказала она. — Я какая-то взбудораженная, сама не понимаю отчего.

— Что ж, утро вечера мудренее. Завтра проснешься в прекрасном настроении.

— Наверное.

Алек едва коснулся ее руки, а она тут же напряглась. Помолчав, он отстранился.

— Я позвоню тебе как-нибудь на неделе, — сказал он. — Спасибо за то, что помогла мне развлекать Керриков.

— Это тебе спасибо за приглашение. Они чудесная пара. — Кейтлин покраснела. — Прости меня, Алек. Я что-то не то говорю. Не знаю, что случилось, но я чувствую себя не в своей тарелке.

— Ладно, ерунда. Мы оба не в лучшей форме. — Усталым жестом он провел ладонью по волосам. — Спокойной ночи, Кейти. Не провожай меня. И не забудь потом запереть за мной дверь.

Он ушел. В комнате воцарилась такая тишина, что Кейтлин стало страшно. Она отнесла пустые кофейные чашки на кухню и хотела их вымыть, но разбила оба блюдца: руки ее не слушались.

Тогда она решила отложить уборку до лучших времен. Когда зазвонил телефон, она даже обрадовалась, так как он прервал беспорядочно мятущиеся мысли.

— Алло, — сказала Кейтлин в трубку.

— Кейтлин, это Джоди Берген.

Секунду-другую Кейтлин соображала, что это за Джоди, а когда поняла, то сразу заволновалась: чем вызван поздний звонок младшей дочки Сэма?

— Джоди, в чем дело? Надеюсь, все в порядке?

— Я звоню из больницы.

Обычно Джоди была очень бойкой и говорила, захлебываясь словами. Сейчас же ее голос звучал уныло, мрачно и безжизненно.

— Несчастный случай? Ты ушиблась, поранилась?

— Это не со мной, а с папой. Ему стало плохо сразу после обеда. Врачи считают, что у него небольшой сердечный приступ. Сейчас его обследуют.

— Господи, какая неприятность! Я сейчас же приеду. В какой он больнице?

— Джорджтаунского университета. Но приезжать не надо, Кейтлин. Я не поэтому звоню.

— Нет, нет, я приеду. Я хочу видеть Сэма. К тому же тебе не следует сейчас быть одной…

— Спасибо, но здесь работает мой зять, да и сестра с братом со мной. С папой все будет в порядке, сейчас к нему пускают только родственников. Мы стараемся его успокоить, чтобы он хоть немножко поспал, однако он волнуется о делах в агентстве. На завтра у него назначена масса деловых встреч. Честно говоря, я позвонила главным образом из-за этого: хочу сказать отцу, что ты все возьмешь на себя.

— Конечно, я все проконтролирую, — пообещала Кейтлин. — Я позвоню его секретарше…

— В том-то все и дело. Сильвия еще в пятницу уехала на двадцатипятилетний юбилей окончания школы. Ты что, не помнишь? Ее не будет всю следующую неделю.

— Как же я могла забыть! Она же целых шесть месяцев сидела на какой-то специальной диете и всех нас изводила по этому поводу. Но Сэму все равно не о чем беспокоиться. — Кейтлин искренне надеялась, что все так и будет. — Я позвоню Дот, моей секретарше, и попрошу ее прийти пораньше. Вдвоем мы отлично со всем управимся.

— Огромное спасибо!

— Если бы я могла еще чем-нибудь помочь… — Кейтлин на секунду замолчала, соображая, как бы выяснить серьезность состояния Сэма, не волнуя его дочь. Затем осторожно спросила: — Тебе сказали, сколько он может пробыть в больнице?

— Они не говорят. Кажется, это уже второй сердечный приступ. О первом он никому из домашних не сказал. — Голос Джоди звучал настолько безжизненно, что Кейтлин поняла: бедняжка совершенно сломлена.

— Сэм скоро поправится, Джоди, — с пылом сказала она. — Черт! Твой отец крепкий, как армейский сапог, и с легким сердечным приступом справится, будь уверена. Не успеешь оглянуться, как он начнет орать на врачей и давать указания, как работать на сестринском посту.

Не вникая в слова Кейтлин, Джоди сказала:

— Для него семья очень много значит. С тех пор как умерла мама… я не знаю… — Ее голос замер. — Тут ждут телефона, так что я заканчиваю, Кейтлин, но завтра собираюсь прийти в агентство — если это, конечно, удобно.

— Конечно! Я приготовлю отчет для отца. Надеюсь, это убедит его, что вся срочная работа выполнена. Скажи ему об этом сегодня же, чтобы он наконец успокоился.

— Я сейчас же все ему передам. Ничего, если я забегу завтра в три часа? — спросила Джоди. — Я отниму у тебя совсем немного времени.

— Договорились. В три часа. — Кейтлин мысленно перекраивала свой насыщенный рабочий график. — Передавай Сэму привет и скажи, что я появлюсь у него, как только разрешат посещения.

— Конечно, все передам. До завтра. — Сейчас Джоди говорила чуть-чуть веселее, словно груз забот уменьшился, когда она поделилась своими тревогами.

— Если понадобится моя помощь, звони в любое время.

— Спасибо, но думаю, что не придется. Ты и так уже помогла.

Кейтлин была рада, что голос Джоди звучал не так удрученно, хотя она еще ничем не успела помочь. Повесив трубку, Кейтлин посмотрела на часы — еще не было и половины двенадцатого. В половине одиннадцатого она пригласила Алека на чашку кофе. Господи, прошел всего час, а она чувствовала себя так, словно прожила целый год, полный драматических событий.

Вообще-то грядущая дополнительная нагрузка на работе даже к лучшему. Мысли о Сэме и предстоящий телефонный разговор с Дот отвлекут ее от мучительных дум об Алеке… Или почти отвлекут.

На следующей неделе Кейтлин постигла новые оттенки значения слова «занятость». Они с Дот приходили в агентство ровно в семь и до времени ленча, несмотря на помощь коллег, работали как заведенные, так что к часу дня едва держались на ногах. Кейтлин делала сто дел одновременно: говорила по телефону, читала и подписывала контракты, подготовленные каким-то новым служащим, и многое другое. От такого огромного объема работы она чувствовала себя совершенно разбитой.