Стоя на маленькой веранде позади дома и глядя на раскалённый обезвоженный пейзаж внизу, Роксанна Боллинджер решила, что ненавидит сентябрь в Оук-Вэлли – Дубовой Долине. И август. И июль, вероятно, тоже. Долина иссохла от жары, пастбища стравлены, сенокосные угодья, стоявшие под паром после покоса, выгорели на солнце до жёлтого и желто-коричневого цвета, за исключением, напомнила себе Роксанна, тех участков долины, где уровень грунтовых вод достаточно высок, и земля остаётся зелёной круглый год. Она скорчила гримаску. Жаль, что из окон недавно приобретённого ею дома не видно таких участков – в это время года было бы приятно смотреть на зеленеющие поля. Роксанна пожала плечами. С другой стороны, ведь если бы она могла видеть поля, то перед ней не открывался бы такой великолепный вид на гору Себастьян, а также  на другие горы и холмы, круто спускавшиеся ко дну долины с восточной стороны.

Не лучшее время года для долины, признала Роксанна… по крайней мере, ей так кажется.

И вновь молодая женщина задалась вопросом: какого дьявола она здесь делает? Да ещё и дом купила. Она оглянулась на небольшое строение с доходящей почти до земли двускатной крышей, и мысленно поправилась: не дом, а хижину. Ей следовало бы находиться сейчас в Нью-Йорке. На Парк-Авеню в своём роскошном фешенебельном пентхаусе с кондиционером. Предвкушая те сказочные развлечения, что может предложить город, с восторгом предчувствуя вибрирующее возбуждение, испытываемое ею на людных улицах; готовая покориться обаянию и жизненной силе мегаполиса. Всё, что только можно пожелать, было бы к её услугам. А если бы она не захотела выходить, один телефонный звонок – и всё, что ей угодно, доставили бы прямо к порогу: одежду, еду, драгоценности, красивых мужчин…

При мысли о последнем красивом мужчине, вошедшем в её жизнь, Роксанна скривилась. Тодд Спуртинг был ответственным редактором большого нью-йоркского издательства, и их связь длилась в общей сложности почти пять недель. Они встретились в прошлом июне в пабе, на одной из тех блестящих вечеринок, которые проводятся по случаю выхода в свет биографии какой-нибудь знаменитости, и, Роксанна не могла не признать, что это было вожделение с первого взгляда. Будучи одной из самых востребованных топ-моделей, чьё лицо часто украшало обложки журналов подобных «Cosmo»  или «Vogue», и получившей заслуженную известность благодаря готовности демонстрировать свои едва прикрытые прелести в каталоге «Victoria's Secret», она нередко бывала на подобных вечеринках. Как обнаружила Роксанна, жизнь знаменитости видна ровно на столько, на сколько выставлена напоказ, и поскольку считалось, что она сама принадлежит к элите, её приглашали повсюду. Она едва не отказалась идти на эту вечеринку. Недавно вернувшись из Дубовой Долины после свадьбы своего брата, Слоана, Роксанна чувствовала себя выбитой из колеи и расстроенной. Тем вечером она почти уже решила остаться дома – перспектива быть ещё одним безликим телом в ещё одной сверкающей толпе не казалась ей привлекательной, и последние несколько лет её всё чаще настигало подобное чувство. Но, в конце концов, она решила, что ночь в компании знаменитостей и тех, кто только хочет ими стать, может оказаться приятнее, чем созерцание стен в собственных апартаментах.

На вечеринку она отправилась не в поисках романа. Роксанна фыркнула. О Боже, конечно, нет! В сущности, она пребывала в мрачном настроении и не была расположена общаться с какими-либо мужчинами вообще. Не то, чтобы они ей не нравились, – в целом нравились. Однако в последнее время Роксанна стала думать, что на самом деле от мужчин больше беспокойств, чем пользы. Возможно, со вздохом предположила она, в её жизни наступил момент, когда хочется сосредоточиться на собственных желаниях, не учитывая, что может понравиться – или не понравиться – кому-то ещё. Решение вернуться в Дубовую Долину было очень важным, и, честно говоря, ей хотелось избавиться от смятения, вносимого мужчинами в её жизнь. А потом она увидела Тодда Спуртинга… Он представлял собой воплощение женской мечты: воспитанный, вежливый, тактичный и совершенно без ума от неё. Высокий, красивый, широкоплечий блондин, с самыми голубыми глазами, которые ей когда-либо доводилось видеть. И в то мгновение, когда их взгляды встретились… Роксанна скривила губы. С того момента, как их взгляды встретились, она начала думать не головой, а другой частью тела. Очевидно, и Тодд тоже, так как менее чем через месяц после знакомства они уже жили вместе в её апартаментах. И спустя всего неделю после этого она вышвырнула Тодда пинком под его замечательный зад – его замечательный женатый зад, – испытывая к себе такое же отвращение, как и к нему.

Роксанна покачала головой, её грива блестящих иссиня-чёрных волос сверкнула в лучах жаркого солнца, как крыло ворона. “А ведь можно подумать, что в моём возрасте, я должна бы уже лучше соображать, – иронично подумала она. – Без малого двадцать лет насыщенной бурной жизни должны были научить меня не быть столь импульсивной, чтобы в свои почтенные тридцать восемь я не была настолько безумна, чтобы не долго думая упасть в объятия ближайшей мускулистой пары рук”. Выяснение факта, что Тодд женат, о чём он так кстати забыл упомянуть, когда они вместе рухнули в постель, стало ударом по её гордости и самоуважению. Роксанна была в ужасе. При всей своей скандальной репутации она не интересовалась женатыми мужчинами. И хотя молва каждую неделю приписывали ей нового любовника, правда заключалась в том, что их было не так уж и много. Роксанна задумалась. Наверное, их можно пересчитать на пальцах одной руки. К сексу она всегда относилась более осмотрительно, чем многие её сверстницы. Сказывалось воспитание в Дубовой Долине. Даже в богатом и влиятельном клане Боллинджеров ценности, считающиеся в наши дни старомодными, оставались нормой. Пусть она и стряхнула прах родной земли со своих ног в девятнадцать, отбросить нравы долины оказалось сложнее. И, кроме того, при всех безумствах, она никогда не прыгала в постель с первым встречным. Так почему же с Тоддом всё произошло иначе?

Роксанна прикусила губу. Она не была неразборчивой в связях. Она никогда не была неразборчивой, даже в шальные двадцать лет, будучи ненасытной и страстно желающей на собственном опыте познать жизнь и всё, что та может предложить ей. Роксанна стремилась приобрести искушённость и лоск, решительно настроенная показать всему миру, что она не просто красивая деревенщина из какой-то пасторальной глуши. Конечно, она совершала ошибки. Этого нельзя отрицать. Она была молодой, самонадеянной, ну и да, возможно, заносчивой, безусловно уверенной, что готова покорить мир. Как ребёнок, получивший полную волю в кондитерской. Но ведь и в самом деле, Нью-Йорк был чем-то вроде кондитерской для девушки, выросшей в местах, где не было светофоров, не говоря уж о неоновых огнях.  И ни одного ресторана “Бургер кинг” или торгового центра в поле зрения. Можно было найти оправдания для некоторых из тех ранних ошибок, но связь с Тоддом Спуртингом потрясла её. Она просто один раз взглянула в эти его гипнотические голубые глаза, и… Роксанна хмыкнула. И повела себя как глупый подросток, влюбившийся в первый раз. Но это не было любовью – у неё оставалось достаточно здравого смысла, чтобы осознать этот факт. Это было… О, дьявол, она проявила совсем не свойственные ей глупость и беспечность. Может быть, её взор всё еще был затуманен мечтами от созерцания того, как Слоан и Шелли обменялись свадебными обетами, и на какой-то безумный миг, когда, подняв глаза, она увидела лицо Тодда, ей пришла в голову мысль найти такую же любовь, как та, что связала её брата с его новобрачной. Роксанна покачала головой. Какая она, на самом деле, глупая и сентиментальная. И импульсивная, к тому же. Она глубоко вздохнула. И твёрдо решила попытаться больше никогда не быть импульсивной – особенно в том, что касается мужчин. Ей не нужен мужчина в жизни, и тем более сейчас, когда она пустилась в совершенно новую авантюру. И Роксанна невольно улыбнулась.