Через несколько дней Катарина, которую теперь называли Екатериной, вступила в брак со старшим сыном Генриха VII, Артуром. Ричард с Анной присутствовали на торжестве, когда та входила в собор Святого Павла под руку с принцем Генрихом. Но не успели и глазом моргнуть, как белое платье невесты сменилось на черное одеяние вдовы, а любящая принцесса превратилась в маленькую несчастную фигурку.

Потом некоторое время Анна не видела ее. На время траура девочка удалилась от двора. Анна вспомнила, что в следующий раз они встретились в момент смерти королевы Елизаветы при родах. Думая об этом сейчас, Анна вспоминала приглушенные голоса, тусклое освещение, озабоченные и мрачные лица врачей, но над всем этим лицо королевы — белее самой белой розы в Йорке — и обессилевшая рука, гладящая по головке свою юную невестку, шепчущую на ломаном английском:

— Не умирайте, вы не должны умирать — ведь сегодня ваш день рождения.

Это были трогательные и почти нелепые слова, но королева все-таки умерла в свой день рождения. Ей исполнилось всего тридцать семь. Новорожденная девочка, нареченная в честь испанской принцессы, которую королева успела полюбить, тоже была мертва.

После этого принцесса — неуверенная в том, какое будущее ожидает ее в Англии — скромно жила на ничтожную пенсию, кое-как сводя концы с концами и влача жалкое существование в Дарем Хаусе, гадая, выйдет ли она когда-нибудь замуж за принца Генриха, с которым была обручена с тех пор, как ему исполнилось двенадцать лет. Анна же жила тогда вдали от двора. У нее один за другим было три тяжелых выкидыша, пока в 1507 году не родилась благополучно Маргарет.

Затем в апреле 1509 года старый король Генрих VII умер. Через шесть недель Генрих VIII женился на Екатерине, и Анна Вестон назвала следующую новорожденную дочь Кэтрин — так звучало это имя на английский манер — в честь молодой королевы.

Она живо вспомнила картину коронации. Анна, всего за несколько дней до этого поднявшаяся с постели после родов, была признательна за разрешение во время двойной коронации сидеть. Зато Ричард, вассал старого монарха, горделиво стоял. Его опасения, что новый король отвернется от него, считая, что тот уже отслужил свое, ибо Генриху едва исполнилось восемнадцать, а Ричарду было уже сорок три, рассеялись. В течение двух дней Ричарду было даровано три почтенных звания — Хранителя Ханвортского парка; сенешаля Марлоу, Коукгема и Брея и губернатора островов Джернси, Олдернея и Сарка.

Анна подумала, каким бы счастливым стало для них это правление, если бы Господь даровал Англии принца-сына. Как фрейлина королевы Анна, естественно, присутствовала бы при рождении второго ребенка Екатерины — 1 января 1511 года (первый родился мертвым), но сама ожидала ребенка в феврале и находилась в это время дома.

Пока в конце месяца не родился Фрэнсис, здоровый и крепкий, Ричард ничего не рассказывал жене о случившейся трагедии. Его обычно невозмутимое лицо было непривычно мрачным, когда он поведал ей:

— Принц Уэльский умер. Он прожил всего несколько недель. Анна, рыдая, прижимала Фрэнсиса к сердцу, почти испытывая чувство вины, что ее сын жив, в то время как сын Екатерины, как восковая кукла, лежит в крошечном гробу.

Но теперь это все в прошлом. В тридцать один год, тогда, когда Анна Вестон промокала ей вспотевший лоб и протирала руки, Екатерина Арагонская наконец-то произвела на свет живого ребенка — Марию. Затем в 1518 году ее последние роды — мертвый ребенок, вдобавок ко всем остальным мертвым королевским детям. Тогда-то она и шепнула Анне:

— Я обманула ожидания Англии.

Анна вздрогнула.

— Никто, сумевший произвести на свет такую умную дочь, как принцесса, не может говорить так, Ваша Светлость. Но еще ведь не поздно: может быть и принц! Дайте время природе. Но теперь, стоя у дверей апартаментов королевы, Анна подумала, что прошло шесть лет после рождения Марии, и всем стало ясно, что детей у королевы больше не будет.

Паж, остановившийся у входа и поклонившийся королеве, четко доложил:

— Леди Вестон, Ваша Светлость.

Екатерина поднялась со стула, подошла к Анне и взяла обе ее руки в свои.

— Моя дорогая Анна, — сказала она. — Мы так давно не виделись. Как хорошо ты выглядишь!

Анна подумала: «Мне бы очень хотелось, чтобы я могла тоже самое сказать тебе, дорогая подруга». От многочисленных беременностей бедную Екатерину разнесло, ее лицо стало одутловатым. Она выглядела намного старше своих тридцати семи.

Анна сделала глубокий реверанс и ответила:

— Благодарю вас, Ваша Светлость. Надеюсь, вы тоже в добром здравии.

— Проходи и садись. — Екатерина указала на стул рядом со своим, и остальные дамы удалились на почтительное расстояние.

— Анна, я узнала, что сэру Ричарду даровали поместье Саттон. Я однажды была там много лет назад и видела древние развалины. Вы собираетесь строить дом на том же месте? Или, возможно, вы уже приступили к строительству?

— У нас уже подготовлены чертежи, Ваша Светлость, но работы еще не начаты. Мы подумали, что нам следует строить новый дом в парке, а не на старом месте. Ричард решил назвать его Поместье Саттон.

— Мне нравится, — сказала королева, и на мгновение знакомая девичья улыбка осветила ее лицо.

— Мы пережили различные времена, — произнесла Екатерина. — И счастливые, и печальные. Давайте, Анна, пойдем вместе.

И они вместе пошли в зал, где должна была состояться церемония формального введения в должность. Король, выглядевший молодо и заметно веселее, чем в последнее время, шагнул вперед, чтобы поприветствовать их.

— Леди Вестон, как прекрасно вы выглядите. — «Да, он чрезвычайно весел», — решила Анна, делая реверанс. Она подумала, что знает причину. В дальнем конце зала находилась Потаскуха, стоявшая со своим безвольным мужем и еще какой-то девушкой. Мэри Карей заработала это прозвище при французском дворе от самого французского короля за то, что щедро расточала свою благосклонность придворным ухажерам.

Анна украдкой наблюдала за ней; величайшая проститутка следила за каждым движением Генриха своими круглыми голубыми глазами, время от времени облизывая губы. Она напоминала леди Вестон хорошо откормленную кошку. Однако король стоял спиной к ней и усердно ее игнорировал.

А затем внимание Анны привлекла девушка, стоявшая рядом с любовницей короля. Юное тонкое создание с распущенными черными волосами и огромными темными глазами, казавшимися раскосыми. Она не была красива, пожалуй, в ней не было ничего особенного, но в то же время Анна пыталась подыскать определение и остановилась на том, что она «обворожительна». А вместе со словом мелькнула и абсурдная мысль, что девушка действительно похожа на лесную фею, плетущую колдовские сети здесь, в приемной Гринвичского дворца, потому что, когда она отошла от Мэри и двигалась среди придворных, как будто не замечая их, каждый невольно поворачивал голову, чтобы оглянуться на нее!

Анна была настолько поражена, что совсем забылась и машинально спросила королеву:

— Кто это? — Поспешно затем прибавив: — Простите, Ваша Светлость.

Но Екатерина не обратила внимания на нарушение этикета, так как и сама наблюдала за этими двумя молодыми женщинами.

— Это — младшая дочь сэра Томаса Болейна, Анна. Она недавно вернулась от французского двора. Она совсем не похожа на свою сестру, не так ли?

Анна Вестон опустила взгляд. В выражении лица королевы она увидела слишком многое. Обе женщины одновременно снова посмотрели на Мэри Карей, которая все еще пожирала взглядом короля. Ни у одной из них ни на мгновение не мелькнула мысль, что причина падения их обеих находится в этой же комнате, и что эта причина вовсе не Мэри, а темноволосая нимфа, стоящая так тихо, спрятав руки в рукава, ничего не говоря, но все замечая.

По окончании несложной церемонии Генрих, взяв под руку Екатерину, повел собравшихся в банкетный зал. Позади него сэр Ричард и другие вновь назначенные виночерпии несли его кубки. Анна Вестон шла с женами и сквозь непрестанную болтовню леди Герберт — глуховатой и вследствие того необычайно ворчливой — до нее вдруг донесся красивый звонкий голос с заметным французским акцентом. Оглянувшись назад, она вновь увидела темноволосую девушку. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Анна Болейн подняла взор, и Анна Вестон увидела вблизи бархатистость ее глаз и густые черные ресницы.