«Вставай!» — приказала я себе и встала, едва держась на ногах, плача от страха, подошла к висящему, вытянулась на цыпочках и приподняла его голову.

За моей спиной раздался приглушенный вскрик. Я вздрогнула и оглянулась через плечо: в дверях стоял Энди Саарен. Его глаза выглядели совершенно черными в свете тусклой подвальной лампочки. Он сделал пару стремительных шагов, я отшатнулась, но он не обратил на меня внимания. Схватив голову подвешенного двумя руками, он заглянул в его лицо, и я услышала, как скрипнули его зубы.

Не глядя на меня, Энди начал возиться с веревками и крюком. Я поняла, что он хочет снять подвешенного, и решила, что мне здесь больше нечего делать. Не спуская глаз с Энди, я стала отступать к двери, но в этот момент он повернулся и сказал сквозь зубы:

— Ну, что стоишь? Помоги!..

Боком подвигаясь к Энди, я вдруг подумала, что впервые услышала его голос. Даже на танец он приглашал меня молчаливым кивком и вежливой улыбкой. Тем же кивком и улыбкой он ограничился и тогда, когда Алекс представлял его мне.

Придерживая ноги подвешенного, как мне велел Энди, я тряслась от страха. Что будет, если нас здесь поймают? Меня, разумеется, тут же отволокут в спальню и сделают какой-нибудь веселый укольчик, а вот что будет с Энди, я даже представить себе не могла. Может быть, Алекс прикажет и его подвесить тоже? В том, что именно Алекс является главным во всей этой афере, я нисколько не сомневалась.

Энди удалось распутать веревки, и тело подвешенного тяжело рухнуло на нас. Основной удар принял, конечно, сам Энди, но я все равно покачнулась и чуть не упала — скорее, от страха и отчаянья, чем от тяжести.

— Держись, пожалуйста, — бросил Энди таким тоном, как будто я была его надоевшей до чертиков родственницей из глубокой провинции.

Он склонился над телом и рвал веревки, стягивающие синие распухшие запястья. При взгляде на эти запястья меня затошнило, но я взяла себя в руки и выпрямилась.

— Он жив? — спросила я, стараясь, чтобы дрожи в моем голосе было не заметно.

— Пока да, — отрывисто ответил Энди, осторожно похлопал лежащего по щеке и позвал: — Эдик!.. Ты меня слышишь?.. Это я, братишка…

Я осторожно покосилась на лицо подвешенного. Да, это был лже-Ян, точнее — Эдуард, хотя узнать его после всего выпавшего на его долю в этом подвале было довольно трудно.

Он тихо застонал и попытался ворочаться.

— Лежи, — сказал Энди дрогнувшим голосом. — Сейчас я тебе помогу… Слушай! — он обернулся ко мне. — Ты, судя по твоей расторопности, смелая дамочка. Возьми ключи от машины и гаража и подгони мою «тойоту» к калитке на заднем дворе. Сможешь?

Я, собственно, собиралась именно удирать отсюда, но о машине даже не думала — гораздо проще было попытаться выскользнуть за калитку и раствориться в темноте. Попытка угнать машину усложняла задачу, особенно сейчас, когда весь дом на ногах, а охрана рыщет в саду, стремясь поймать Горчика. А может, не усложняла, а упрощала?.. В самом деле, кому придет в голову, что я кинусь в гараж красть автомобиль, когда отсюда до полицейского участка две минуты неспешной ходьбы, и я вполне могу преодолеть такое расстояние пешком, оря во всю глотку о помощи?

— Давай ключи, — сказала я резче, чем мне хотелось.

Энди вынул из кармана связку ключей.

— Вот этот, золотистый, от машины. Гараж запирается этим, с черной нашлепкой. Постарайся, чтобы тебя не поймали. Я вытащу Эда к калитке через пять… нет, через семь минут. К этому времени машина должна стоять в переулке с открытой задней дверью, а ты — готова дать полный газ.

— Ты хочешь, чтобы вела я? — спросила я озадаченно.

— Хватит болтать, — отрезал он. — Иди.

В это время из угла послышался какой-то звук. Я подпрыгнула и обернулась… Мамочки! В углу, связанный, избитый и с кляпом во рту, сидел Сенечка!

— Сенечка! — я подскочила к нему и стремительно распутала веревки, стягивающие его запястья, вынула кляп, и Сенечка тут же попытался положить мне голову на грудь. Я всхлипнула и обняла его.

— Эй, хватит! — резко окликнул нас Энди. — Иди, я сказал. Я выведу твоего дружка.

И я пошла, потом побежала по лестнице, на бегу размышляя о том, как резко и мгновенно изменился Энди — из трогательного неуверенного юноши с влюбленными глазами цвета неба над Парижем превратился в какого-то грубого и дикого Ван Дамма, которого, похоже, моя красота совершенно не трогала.

Сад весь зарос кустами и деревьями, позаботиться о ночном освещении этого дикого пространства никто и не подумал, но слева в темноте смутно белела беседка, а за нею, кажется, пролегала асфальтовая дорожка для проезда машин: выпала роса, и поверхность асфальта маслянисто поблескивала в слабом свете, падающем из окон.

Логически рассудив, что в конце дорожки должен находиться гараж, я шмыгнула с крыльца в заросли какого-то пышного кустарника и на несколько секунд затаилась, прислушиваясь.

Вокруг, кажется, было тихо. То ли Горчика уже поймали и втащили в дом, то ли тревога оказалась ложной и все успокоились, то ли охранники затаились где-то тут, в кустах, и выжидают, чтобы схватить глупую дичь, которая сунется в сад. Я прикусила губу и попыталась передвигаться по кустам быстро, незаметно и не издавая шума. Это было трудно. Во-первых, я не видела, куда ставить ногу, во-вторых, я не толстая корова, но все-таки и не бесплотный дух, поэтому ветки цеплялись за все выступающие места моего тела, и, в-третьих, кровь, стучащая в ушах, мешала мне слышать, подкрадывается ко мне кто-нибудь или нет.

И тут я выронила ключи. Жалобно звякнув, они упали в траву. Я застыла на месте: мне показалось, что этот слабый звук сейчас поднимет на ноги всю округу. Потом нагнулась, чтобы нашарить ключи в траве, а когда разогнулась, увидела темную тень, отделившуюся от беседки.

— Дай сюда ключи, — послышался спокойный голос, и я узнала Инес.

Она сделала шаг ко мне и протянула руку. Я попятилась, отчаянно прикидывая, смогу ли я справиться с нею, высокой и жилистой.

— Дай, — повторила она. — Я открою гараж и сама выведу машину.

Через три минуты, прыгнув на сиденье «тойоты», я все-таки не удержалась и спросила:

— Почему вы мне помогаете?

Какую-то секунду я думала, что она не ответит. Потом узкие поджатые губы скривились в подобии усмешки, и Инес сказала:

— Потому что ты его дочь.

Она повернулась и пошла к дому, а я рванула с места к воротам, створки которых были распахнуты — видимо, служанка ко всему подготовилась заранее. Собственно, все, что мне было нужно — это обогнуть квартал и подъехать к дому сзади. Проделав это, я увидела у калитки высокую фигуру Энди. Эд мешком висел у него на плече. Рядом, как дитя, жался Сенечка.

— Ты опоздала на две минуты, — прошипел Энди, затаскивая Эда в машину, так, словно я была его рядовым, а он генералом. И это вместо спасибо!.. Совершенно неблагодарный тип. А мне еще мерещилось в его глазах парижское небо! Надо же было быть такой сладкой идиоткой. В другое время я бы сказала ему все, что о нем думаю, но сейчас я только отрывисто спросила:

— Куда ехать?

— К тридцать четвертой дороге, — так же отрывисто ответил этот мужлан, и я взяла курс на тридцать четвертую дорогу.

В нескольких кварталах от Фонтанного дома справа у обочины сиротливо притулился автомобиль детектива. Он выглядел абсолютно покинутым, и я притормозила.

— Почему ты остановилась? — нетерпеливо спросил Саарен-младший. — Гони! Тебе что, твоя жизнь не дорога?

— Я забыла в машине свою сумочку, — мстительно бросила я и, прежде чем он успел открыть рот, выскочила на дорогу.

Конечно, я рисковала: он вполне мог тут же пересесть за руль и уехать, бросив меня на произвол судьбы. Однако почему-то этого не сделал.

Дверца горчиковой развалюхи со стороны водителя была не заперта, я забралась внутрь, чтобы дотянуться до сумочки, валяющейся на пассажирском сиденьи, и в этот момент до меня донесся глухой стук. Я подскочила на месте и едва не заорала от ужаса: уж очень странно и страшно звучал этот стук в темноте. Что это?.. Кто или что может так стучать? В голове у меня со скоростью света замелькали какие-то обрывочные кадры, которые услужливо подсунуло перепуганное подсознание: труп, бьющийся окровавленной головой о запаску, пленник, привязанный к бомбе под днищем автомобиля, полицейский, засунутый в транк… В следующий момент я выскочила из машины и распахнула багажник.