Джордан ушел, а Ева еще несколько минут сидела одна в столовой. Помассировав болевшее бедро, она с радостью подумала, что очень скоро, с началом сезона дождей, эта ноющая боль утихнет и ей станет немного легче. Тишину нарушал доносившийся сверху стук молотка — это Фрэнки работал в верхних комнатах. Ева знала, что ей следовало бы помочь ему покрасить стены в только что законченной комнате, но не двигалась: она думала о словах, сказанных Джорданом, и перед глазами девушки по-прежнему стояла ее растерянная и заплаканная мать. От этих мыслей у Евы заломило в висках, и она, решив, что сейчас ей необходима прогулка, встала и пошла к реке. Вскоре она увидела Гэби: та сидела у воды, прислонившись к стволу эвкалипта. Глаза Гэби покраснели и распухли — видно было, что она недавно плакала.

— Можно поговорить с тобой? — тихо спросила Ева.

— Если ты хочешь говорить со мной о той женщине, то мне нечего больше добавить, — поджав губы, чтобы снова не заплакать, ответила Гэби.

— Гэби, выслушай меня… Пожалуйста! И я больше не буду возвращаться к этому!

— Хорошо, я слушаю тебя. Но запомни, своего мнения о ней я не изменю, что бы ты ни сказала.

Ева села на землю и некоторое время молча смотрела на другой берег, где, смешно задирая в небо головы, пили воду розовогрудые какаду.

— Я знаю семью Кортленд уже… довольно давно… — нерешительно начала она.

— Тогда почему ты ничего не сказала мне?

— Не знаю, Гэби. Я хотела рассказать тебе об этом, но ты была так счастлива, примеряя эти чудесные вещи… — Ева заметила в глазах Гэби боль и неловкость. «Что бы она сказала, если бы вдруг узнала, что Макс и Летиция мои родители!» — с ужасом подумала Ева. — Наверное, у нас с тобой есть кое-что общее.

— И что же?

— Решив что-нибудь однажды, мы обычно не меняем своего решения.

— Я всегда считала, что разбираюсь в людях, — сказала Гэби, — но в случае с Летицией Кортленд моя интуиция меня подвела.

— Может быть, и нет.

Гэби посмотрела на Еву и слегка нахмурилась.

— До этого дня я считала, что люди бывают или плохими, или хорошими… но теперь в первый раз чувствую, что жизнь не всегда так проста.

— Значит, твое мнение о Летиции изменилось?

— Я сейчас говорила с Джорданом. Он совсем мало знает ее, но он сумел переубедить меня. Он говорит, что у Летиции очень непростая судьба, и…

— Джордан мужчина, а мужчины при виде приятного личика и красивой фигуры мыслят обычно не слишком разумно.

— Не думаю, что дело в этом, Гэби! Я уверена, Джордан знал множество красивых женщин — он молод, красив и богат. Признаюсь, его суждения о Летиции поразили меня. Может быть, я была не права, когда думала, что она мирится с грубостью и жестокостью Макса только потому, что ей недостает силы характера. Раньше я считала, что она поверхностна и холодна душой, но, быть может, это и не так… ведь она посвящает столько времени работе в благотворительном обществе! Я думаю, она искренне хотела помочь вам!

— Она хотела помочь, потому что чувствует себя виноватой, вот и все.

— Не знаю, Гэби. Все, что я слышала о Максимилиане, свидетельствует о том, что это грубый и мерзкий человек. Он ужасно обращается со своими канаками. Джордан сказал, что и со своей семьей он, наверное, ведет себя не лучше. Быть может, это правда! Мы же не знаем, верно?

— Это не может служить оправданием. Летиция обманула меня.

— Она не обманывала тебя, Гэби! — воскликнула Ева и с удивлением поняла, что защищает мать. — Если Макс поджег твой дом, а я уверена, что он к этому причастен, то он ничего бы не сказал Летиции! Наверное, она и о пожаре услышала впервые, когда Джордан сказал ей, что подозревает Макса! Я думаю, Летиции стало… очень стыдно за своего мужа, и она просто пыталась как-то оправдаться. За его преступление.

В ответ Гэби только презрительно фыркнула.

— Попробуй поставить себя на ее место. Что бы ты делала, если бы твой муж попытался убить невинных людей? — продолжала Ева.

— Фрэнки никогда бы не совершил подобной мерзости! Но если бы так и случилось, я не осталась бы с ним и одной минуты! И Летиции нужно поступить так же и уйти от мужа.

— Я сама считала так же, но… наверное, это не так просто, ведь Макс очень властный человек, он запугал свою жену. Даже взрослые и уверенные в себе мужчины боятся противоречить Максу! А Летиция такая… приятная и изящная, но у нее не слишком сильный характер. Я столько раз думала, что она слабый и жалкий человек… но мне слишком легко судить, я ведь не живу с Максом, — тихо сказала Ева, задумчиво глядя на реку. — Джордан считает, что она живет с ним, чтобы иметь возможность защитить от него своих дочерей, — добавила она и в первый раз в жизни подумала, что, быть может, именно Макс заставил мать отправить ее к дяде и тете. Эта новая догадка поразила ее.

Гэби пристально посмотрела на Еву:

— Не хочу, чтобы ему все сошло с рук. Но я могу понять человека, которому приходится оберегать своих детей. Я ведь сама просила Джордана никак не реагировать на поджог, потому что боюсь за детей.

Ева едва расслышала эти слова — теперь она думала о своем прошлом. Конечно, мать хотела, чтобы Ева была рядом с ней! Отчего же она молчала? Неужели Макс так запугал ее? Был ли он единственным виновником? Ева чувствовала, что эти вопросы сводят ее с ума.

Немногим позже Ева уединилась на берегу и написала длинное письмо своей тетке. Они писали друг другу по крайней мере раз в месяц. Письма посылались на адрес Мэри Фоггарти: Ева не сообщила родным, что живет в Эдеме, так как не хотела, чтобы слухи об этом разошлись среди соседей.

В уме Евы теснились бесчисленные вопросы, и девушке оставалось лишь надеяться, что родные ответят ей. Если же тетя Корнелия и дядя Льюис не сумеют объяснить, почему родители отказались от дочери — сможет ли сама Ева найти в себе силы и спросить об этом мать?

Было еще темно, когда Джордан проснулся от доносившихся снаружи взволнованных голосов. Выскочив из гамака, он торопливо натянул брюки, ботинки и выбежал на веранду, где столкнулся с О'Коннором. Перед Райаном стояли двое незнакомых мужчин. Джордан увидел на дороге фургон, в котором сидели три мальчика, а немного поодаль были видны еще двое верховых.

— Что нужно, джентльмены? — грубым голосом, с нарочитым ирландским акцентом спросил Райан. Помахивая в воздухе поленом, он бесстрашно наступал на посетителей. На какое-то мгновение Джордана позабавил очевидный комизм этой сцены — Райан явно пытался подражать Саулу и Ною, в одно мгновение распугавших хулиганов из Бабинды, но, очевидно, переоценил свои возможности: заметно было, что грозный вид О'Коннора не произвел на посетителей особенного впечатления.

Джордан повернулся к фургону и внезапно с удивлением узнал в одном из мужчин своего старого друга Джимми Хаммонда. Еще больше его поразило, что рядом с Джимми сидит Альберто Сантини. Двух других мужчин, приехавших верхом, и мальчиков, сидевших на крыше фургона, Джордан не знал.

— Все в порядке, Райан, — с облегчением сказал Джордан, повернувшись к О'Коннору, — я знаю этих двух джентльменов.

— Привет, Джордан! Надеюсь, к работе ты готов?! — возбужденно воскликнул Джимми. — Вот твои семена! — продолжал он, показывая рукой на фургон.

Джордан почувствовал, что голова у него идет кругом.

— Мои семена! Откуда?

— Это долгая история! — засмеялся Джимми, соскакивая на землю. — Пожалуй, лучше будет рассказать ее за чашкой чая.

Вслед за ним на землю спрыгнул Альберто. Джордан изумленно посмотрел на него. С тех пор как они виделись в последний раз, Альберто почти не вырос и сейчас едва доставал Джордану до груди.

— Добро пожаловать в Эдем! — сказал Альберто, стискивая руку Джордана. Чтобы взглянуть Джордану в глаза, ему пришлось откинуть голову. — Господи Иисусе! Чем тебя откармливал твой брисбенский дядька? Удобрениями поливал, что ли? С тех пор, как мы виделись в последний раз, ты вырос на два фута, никак не меньше!