— Ты уже пытался сражаться с ним, и что вышло? И зачем все это? Ты мстишь ему за то, что любил его мать, но так и не смог обольстить ее? — воскликнула Ева. Джордан еще ранее рассказал ей все, что ему поведала старая Лани.

— Такая женщина, как Катэлина, была слишком хороша для этого вонючего северянина Патрика Хейла!

— Чушь! Они любили друг друга! И ты не должен был лезть в их жизнь! Если бы ты любил мою мать…

— То твоим отцом был бы я, а не какой-то ирландский канак! — рявкнул Макс.

В глазах его Ева видела гнев и ужасную тоскливую боль — и почувствовала, что сейчас могла бы даже испытать к нему жалость.

— Боже мой! Джордан не заслужил всех тех страданий, которые ты принес ему! Той лжи, которой ты убил его отца!

— Джордан — вылитый папаша, — крикнул Макс, размахивая лампой. Ева попятилась. — Я пытался помириться с ним, сам пришел к нему, но в сердце его была только месть, и ничего больше! Он сказал мне в лицо, при самой первой встрече, что приехал сюда, чтобы разорить, уничтожить меня!

— Его можно понять. Кто осудит его за это? Но он понял, что месть нехорошее чувство, и вложил все силы в восстановление плантации, разве не так?

— Очнись, Евангелина, открой глаза! Он совсем не тот приятный джентльмен, которым так хорошо притворяется!

Послышался какой-то странный хлюпающий звук. Ева оглянулась и увидела, что под дверью пенится и пузырится вода.

— О боже! Нам нужно убираться отсюда!

Ева повернулась, но Макс неожиданно бросился к ней и встал спиной к двери, загородив выход.

— Что ты делаешь? — закричала Ева.

Ужасная мысль, что он задумал живьем сжечь ее здесь, поразила ее. Раздался громкий треск — в стене над дверью внезапно протянулась тонкая длинная трещина. Ева похолодела от ужаса — Макс отрезал ей единственный путь к отступлению. Тусклый мерцающий свет лампы освещал его покрытое синяками лицо, и Ева увидела, как страшен и дик его блуждающий взгляд.

— Что с тобой случилось? — воскликнула она.

— Меня отделали какие-то бандиты в Бабинде. Тс самые, которых когда-то хотел нанять Джордан. Вероятно, он заплатил им, чтобы они выследили и избили меня.

— Что? — воскликнула Ева. — Этого не может быть! Никто не знал, где ты. И Летиция, и Силия, и Лекси чуть с ума не сошли от беспокойства! Как же ты добрался сюда из Бабинды?

— Мило подобрал меня на дороге.

— Мило! Где же он? — с надеждой воскликнула Ева, надеясь, что, быть может, Мило сумеет вытащить ее из коттеджа.

— Я послал его в Уиллоуби, — ответил Макс. Надежды Евы рухнули. Макс на секунду прикрыл глаза, и Ева заметила, как сильно он вспотел, хотя было довольно холодно. Макс открыл глаза, и его мутный взгляд снова обжег Еву ненавистью и презрением. Девушка почувствовала, что ей вот-вот станет плохо.

— Ты защищаешь Джордана? Почему? — спросил Макс. — У всех женщин, что ли, мозгов нет? Неужели ты не поняла до сих пор, что он решил соблазнить всех вас?

— Что? О чем ты?

— Лекси, Силия, моя жена… и ты… Он использовал всех вас, сделал это, чтобы нагадить мне!

— Ты сошел с ума! — воскликнула Ева, не веря своим ушам. — Он не соблазнял! Он…

— Он сказал мне тогда, что намерен переспать со всей моей семьей. «Преподать урок», как он выразился, — перебил ее Макс. — Он мстит мне за то, что я спал с его матерью! Лекси, я уверен, сама прыгнула к нему в постель, но Силия… она же собиралась замуж… это Джордан вскружил ей голову! Ей повезет, если Уоррен захочет жениться на ней. А моя распрекрасная жена? И ведь это не первый случай, когда она изменила мне!

— Джордан никогда бы так не поступил! — со страстью крикнула Ева. Сама мысль о такой необыкновенной мести показалась ей дикой и нелепой.

— Он сам поклялся мне в этом, — сказал Макс. — Он не признается тебе в этом, по крайней мере, не сейчас, пока он совращает тебя. Он умный мерзавец, надо отдать ему должное!

— Ты хочешь, чтобы я увидела в Джордане коварного… соблазнителя! Нет! Он не такой! Он милый и добрый!

Макс презрительно засмеялся и Ева, до того смотревшая на него со смешанным чувством страха и ярости, неожиданно ощутила какую-то неясную тревогу.

— У тебя просто нет опыта в отношениях с мужчинами, Евангелина! — сказал Макс. — А тем более с таким хитрецом, как Джордан!

Презрительный тон Макса оскорбил Еву — она уже не помнила себя от страха и возмущения.

— Выпусти меня отсюда! — закричала она и рванулась на Макса, изо всех сил молотя его кулаками.

Ошеломленный Макс попытался оттолкнуть ее и выронил бидон с керосином. Кулак Евы стукнул его прямо по сломанному, распухшему носу, и Макс от резкой боли выпустил из рук лампу. Оба одновременно с ужасом посмотрели под ноги. Раздался звон стекла, лампа треснула, и вода, уже заливавшая пол, погасила фитиль. Коттедж погрузился в темноту.

— Выпусти меня отсюда! — истерически закричала Ева.

— Тихо, Евангелина! — загремел Макс, хватая ее за плечи. Она боролась с ним, сильно ударила его по колену. Макс зарычал и повалился назад, сильно оттолкнув ее от себя. Отлетев к стене, Ева сильно стукнулась затылком о стену. Внезапно она ощутила, что пол под ней дрогнул, и тут же услышала сухой шум крошащегося камня. Стена, у которой стоял Макс, вдруг покачнулась и упала в реку, подняв фонтан брызг. Прямо между Максом и Евой упала часть потолка, и Еву обдало пылью и мусором. Она в ужасе закрыла голову руками и тут же почувствовала сильную боль — острый осколок штукатурки ударил ей по руке.

— Папа, — в панике закричала она, — помоги мне! — Голос ее был едва слышен в диком реве ветра. Ева чувствовала, как дрожат готовые упасть стены. — Папа, где ты! — жалобно закричала она, озираясь.

Макс поднялся на ноги и ошеломленно осмотрелся. Кругом была кромешная тьма, и в ней отчетливо послышалея крик «Папа!». Это слово внезапно перенесло его в прошлое, в те далекие, счастливые годы, когда Евы еще не было на свете: Александра и Силия только что родились, и Летиция была прелестна и счастлива с ним. С рождением Евы жизнь дала неуловимую трещину, и сейчас Макс впервые в жизни осознал, как жесток был, бессознательно обвиняя в этом младшую дочь.

До слуха Макса вновь донесся голос Евы — она звала его! Она крикнула ему «папа»!

— Я здесь, Еви! — громовым голосом закричал Макс. Это было домашнее имя, которым он когда-то в детстве ласково называл ее. Услышав голос Макса, Ева затрепетала от радости, и в этот момент балки потолка внезапно резко осели. Остатки стены не дали им упасть на пол и похоронить под собой Еву, но лавина изломанных досок и битой штукатурки повалила ее и прижала к полу.

— Папа, помоги мне! — дико закричала Ева и забилась в панике, чувствуя, что не может выбраться из-под груды мусора. Перед ней молнией пронеслись детские воспоминания — как добр и ласков был с ней Макс, особенно когда рядом не было Летиции! Как он лелеял ее, как защищал, как радовался, когда ей наконец с трудом и болью удавались простые вещи, о которых другие дети даже не задумывались! Как она могла забыть об этом!!

— Я здесь, Еви! Я иду к тебе! — закричал Макс. Он с невероятной силой приподнял вверх конец потолочной балки, схватил Еву за руку и, рывком вытащив ее из-под груды мусора, поставил на ноги. Мгновение они стояли, держась за руки, и Ева испустила радостный крик, поняв, что Макс вытащил ее из ловушки.

— Все в порядке, Еви! — сказал Макс, повернулся к обрушившейся стене, зашел по пояс в пенящуюся, бурлящую воду и с силой потащил Еву за собой, к берегу, стараясь держаться как можно дальше от ревущей реки. Поток воды едва не сбил Макса с ног, но он упрямо шел вперед, твердо решив спасти Еву даже ценой своей жизни.

Наконец Ева почувствовала под собой твердую землю и на четвереньках поползла к дому. Через несколько футов она обернулась.

— Папа! — крикнула она. Макс был теперь не за ее спиной, как она думала, а футах в десяти позади. Он барахтался, изо всех сил пытаясь дотянуться до спасительной земли, но вода сбивала его с ног, а размокшая почва превратилась под его ногами в цепкую, предательскую трясину.