Вскоре пришло время ей выходить из-за кулис. Она глубоко вздохнула. Мистер Бартли-Джонс открыл дверь, которая была не видна с другой стороны из-за панельной обшивки, и Люси, пройдя через нее, сразу же услышала жужжание голосов и шуршание программок. Сев за фортепиано, она увидела, что на его крышке лежит букет прекрасных фиалок. А в букете карточка с инициалами — Д.У., и больше ничего. Люси была тронута его добротой и вниманием. Двое мужчин из семьи Уорвиков замечательно к ней относились. Боковым зрением она увидела, что ложа Уорвиков все еще пуста, но ей не представилось больше возможности взглянуть туда, так как сигнал готовности был дан. Люси и мистер Бартли-Джонс заиграли оглушительную увертюру.

Дэниэл, безошибочно определив время начала спектакля, провел Кейт и остальную компанию в ложу в тот момент, когда музыка полностью поглотила внимание присутствующих и настроила их на начало представления. Кейт, всегда полагавшаяся на мнение Дэниэла и доверявшая его выбору, и сегодня по его совету надела голубое, сшитое из тафты платье, накинула на плечи прозрачную китайскую шаль. Донна же была одета в платье из муслина в темно-синюю полоску, а Анна Эденфилд красовалась в лазурно-голубом шелковом наряде. Тимоти заявил, что все трое были как прекрасные, ароматно пахнущие незабудки, и так часто одаривал их подобными комплиментами, что женщины стали даже немного смущаться. Как только леди расселись и устроились в ложе, Уорвики с джентльменом по имени Альфред Свэйн, который был женихом Анны, заняли оставшиеся места. Они с нетерпением стали ждать начала спектакля.

У Кейт особо не было времени рассмотреть пианистку, которую пригласили к ним в гости после представления, потому что во время первого акта она полностью была поглощена спектаклем. Раздались радостные шумные аплодисменты, как только занавес стал закрываться, оставляя за собой летящую стрелой дикую лошадь с подпрыгивающим на ней Мазепой. Внезапно Донна и Тимоти завели с Кейт разговор о Люси, но когда Кейт посмотрела в сторону пианино, стул, стоящий рядом с ним, уже был пуст.

— Нe правда ли, миссис Ди Кастеллони превосходно играет, мама? — спросил Ричард минутой позже.

— О да, превосходно. Да, действительно, она хорошо играет, — искренне согласилась Кейт.

— Она будет еще играть.

Как только огни снова зажгли, Кейт бегло взглянула на молодую вдову, она заметила блеск гладких волос, уложенных в прическу, а затем перевела внимание на сцену, внезапно почувствовав беспокойство и тревогу. Но она никак не могла сконцентрировать свое внимание на актерах, переодетых в татарские костюмы. Кейт была убеждена, что раньше уже где-то видела Люси Ди Кастеллони. «Но как это возможно?» По рассказу Ричарда, да и Дэниэла, который недавно с ней познакомился, молодая вдова приехала в Истхэмптон из Италии, где раньше и жила.

Снова и снова Кейт прикладывала театральный бинокль цвета слоновой кости к глазам, но не для того, чтобы разглядывать актеров, находящихся на сцене, а чтобы получше рассмотреть лицо молодой женщины, в которую был влюблен ее сын. Он думал, что это было его тайной, но тот, кто влюблен, не может противостоять своему желанию без остановки говорить о предмете своего восхищения и вожделения. Однако даже если имя вдовы ненароком звучало в их разговоре, Кейт было достаточно одного или нескольких слов, чтобы сразу понять, что между молодой привлекательной вдовой и ее сыном были не просто дружеские отношения.

Люси Ди Кастеллони оказалась восхитительной! И это было превосходно видно в театральный бинокль. Ее пальцы грациозно летали по клавишам рояля, завершая последний аккорд, затем она клала руки на колени, ожидая нужного момента, чтобы снова приняться за игру. Она сидела прямо и неподвижно, свет был направлен на ее лицо, будто она исполняла роль, и Кейт поняла, что где-то раньше уже видела Люси Ди Кастеллони. Этот образ знаком ей из прошлого. Она напряглась. Ее сердце начало тревожно биться в груди. Казалось, что на сцене находится Клодина.

Продолжение пьесы Кейт не смотрела и, естественно, ничего не запомнила. Она была полностью сосредоточена на приезжей девушке, пытаясь припомнить и соединить в одно целое все, что рассказывал о ней Ричард, Донна и Дэниэл. «Заметил ли муж это сходство?» Он сидел позади Кейт, и поэтому она никак не могла посмотреть, наблюдает ли он за юной пианисткой.

Мелодрама подошла к концу. Все актеры начали кланяться, они действительно заслуживали всяческих похвал, потому что отлично сыграли грандиозное представление на маленькой сцене. Вскоре после окончания пьесы Люси подошла к дверям ложи, Ричард пригласил ее войти, и в первый раз Кейт с Люси встретились взглядами.

— Как вы себя чувствуете, миссис Уорвик? — поинтересовалась Люси, думая, как же повезло жене Дэниэла иметь идеальную форму лица, которое даже по прошествии лет оставалось молодым и ухоженным, ее фигура была безукоризненна, глаза блестели и не теряли своей привлекательности из-за небольших морщинок, образовавшихся вокруг них. Люси поняла, что миссис Уорвик было немного за сорок.

Кейт, находясь в оцепенении, что-то ответила, а затем стала хвалить Люси за ее талант и музыкальные способности, но все это время не отрывала от нее глаз. Она внимательно рассматривала ее густые длинные ресницы, гладкую белоснежную кожу, манящие глаза, она вслушивалась в ее мелодичный голос, и с каждым мигом все больше замечала и убеждалась в необыкновенной схожести Люси с Клодиной. Казалось, будто перед ней стоит призрак, вернувшийся из прошлого. Сердце бешено колотилось, чудовищное подозрение вселилось ей в душу, с трудом она заставила себя улыбнуться.

— Вы готовы поехать вместе с нами? — спросила Кейт. — Хорошо. Тогда поспешим, а то приглашенные гости соберутся в нашем особняке раньше нас.

Сама не зная почему, Кейт сначала посмотрела на мужа, а затем перевела взгляд на сына, ожидая поддержки с их стороны поскорее покинуть ложу, но оба неотрывно глазели на Люси, и она еле сдержала крик, когда увидела выражения их лиц. Дэниэл смотрел на молодую девочку как потерявший рассудок, слепо влюбленный взрослый мужчина, а Ричард, опьяненный любовью, парил в облаках.

Находясь в конторе, Ричард сильно удивился, оторвавшись от документов, когда увидел, что его посетителем была Мэг Линден. Он сразу же поднялся со стула, вышел из-за стола, чтобы поприветствовать ее. Воспоминания терзали его сердце с тех пор, как он впервые осознал, что дочь рыбака с загорелым, бронзовым лицом, носившая поблекшую, выцветшую одежду, уже давно выросла, как и он сам. Дни, когда она дерзко и нахально себя вела, строя рожицы за спиной его няни, прошли, они подросли, и сам, не осознавая происходящего, он все чаще стал обращать внимание на пышные формы ее тела, пробуя сначала сдержанно гладить ее лодыжки и блестящие, растрепанные ветром волосы, позволяя себе все больше вольностей.

— Как неожиданно тебя здесь видеть, но очень приятно, — сказал он, пододвигая к ней кресло. — Что привело тебя в офис?

Мэг сомневалась несколько секунд, прежде чем присела в дубовое кресло, обшитое мягкой кожей, стоящее на полу, покрытом богатым ковром. Но Мэг была твердо и решительно настроена, казалось, она не встанет с этого кресла, пока дело, по которому она сюда пришла, не будет разрешено, да еще и в ее пользу. Он заметил, что на ней было надето новое хлопковое платье грубого зеленого цвета, обшитое тесьмой, и хотя он понял, что платье не было дорогим, оно странным образом очень подходило ей. Как только Ричард присел на краешек стола, он увидел, что ее старая соломенная шляпка была отделана новыми ленточками и кружевами.

— Я пришла из-за твоего отца, — начала она. — Он как настоящий грубиян недавно ворвался в особняк Денвиса Кортера, даже не постучав в дверь, и хотя я была с ним вежлива, я все еще беспокоюсь. — Она тревожно на него посмотрела и наклонилась вперед. — Он же не выгонит Боба оттуда, не так ли?

Ричард, скрестив руки на груди, ответил уверенным, спокойным тоном: